Шрифт:
Владимир Константинов
Право на месть
(Страх 2)
роман
Автор предупреждает, что описываемые в романе события, всего лишь одна из версий происходящего в стране в последнее время, никоим образом не претендующая на истину в последней инстанции.
Судья раздраженно: Подсудимый вы будете говорить правду?!
Подсудимый: Я только это и делаю, господин председательствующий. Но разве я виноват, что в неё отказываются верить.
Книга первая: Преодоление.
Часть первая: В Москву.
Глава первая. Калюжный. Сон?
...Я медленно брел по черной выжженной земле, не понимая - куда и зачем
Забрезжил рассвет. И глазам моим вновь предстала черная выжженная равнина без конца и края. Я готов был выть от отчаяния. Ощущал себя жалким комочком плоти, невесть кем и как сюда заброшенном. Сколько времени я здесь нахожусь? Судя по тому, как обветшали мои одежды и стерлась обувь, долго, очень даже долго. Я сел на обгоревший пень, снял туфли и продолжил путь. И когда, казалось, что последние силы покинули меня, я увидел впереди небольшой островок сочной зелени. Превозмогая усталость, я побежал. И вот ноги уже ступили на влажную от утренней росы траву. И сердце задохнулось от великой радости, посетившей меня. Я услышал стрекот кузнечиков, жужжание пчел, веселое щебетание птиц. Оглянулся назад. Не было больше черной равнины. Там была цветущая степь, наполненная жизнью и каким-то невероятным смыслом бытия. Отчего прежде я не замечал всю эту красоту? Мир казался мне серым и убогим. Не жил, а будто кому одолжение делал. Горько это осознавать, но только это так и есть.
Впереди я заметил какое-то голубое свечение. Оно все приближалось, приближалось. Сердце бешено заколотилось в груди, а потом замерло в предчувствии чуда. И чудо свершилось! Передо мной стоял Анатолий. Бодрый. Жизнерадостный.
– Здравствуй, папа!
– сказал он, улыбаясь.
– Здравствуй, Толя!
– Я рванулся к сыну, обнял, прижал к себе. Господи, неужели же это возможно! Живой!! Слава Богу, живой! Есть он, Бог! Есть! Он подарил мне такую огромную радость! Спасибо тебе, Господи! И не в силах сдерживать переполнявшие меня чувства, я заплакал. Плакал и смеялся. Смеялся и плакал. Как хорошо! Как замечательно!
– Ну, отец, ну, - сказал Анатолий.
– Успокойся. Будь мужчиной.
– Да, да. Это конечно. Извини!
– Я ладонью вытер слезы. Огляделся.
– А ты, Толя, не знаешь, где мы находимся? Здесь все так необычно.
– Там, папа.
– Где - там?
– Сердце мое сжалось в ожидании ответа.
– Неужели ты не понимаешь?
– укоризненно сказал сын.
– На другом уровне жизни.
– Как это?
– Я уже начинал догадываться о чем говорит Анатолий, но все ещё не желал в это верить.
Очевидно
у меня был настолько нелепый и озадаченный вид, что Анатолий весело и непринужденно рассмеялся.– Там, где я был и где пребываешь сейчас ты, папа, всего-навсего лишь нулевой уровень жизни. С него собственно и начинается сама жизнь.
– Шутишь?!
– с недоверием спросил я. То, о чем говорил Анатолий, трудно было осознать.
– Как так - нулевой уровень? Нулевой - это значит ничто?
– В это трудно поверить, но жизнь начинается со смертью нашей оболочки.
– Оболочки? Ты хочешь сказать... А что же в таком случае есть жизнь?
– Это существование мыслящей энергии, или души. Жизнь бесконечна.
– В таком случае, зачем этот нулевой?... Как его? Зачем нулевой уровень?
– Чтобы взрастить, воспитать и закалить душу для последующих уровней жизни. Какою ей быть, закладывается именно на нулевом уровне.
– Странно все это.
– Ничего странного, а очень даже разумно, - возразил Анатолий.
– А кто же все это организовал?
– Тот, кто все создал. Создатель.
– А дьявол? Он есть?
– Конечно.
– Но почему? Ведь это же нелогично? Ведь он же убивает души?
– Очень даже логично. Космосу совсем небезразлично, какою душа придет на последующие уровни жизни. Возмужать и закалиться она может только в борьбе с дьяволом. Потому-то на нулевом уровне дьявол необходим.
– Мне трудно это понять. А на каком уровне ты?
– Пока я этого не знаю. Это решит Высший совет при Создателе на девятый день. Пока я готовлюсь к этому.
– А где мы сейчас находимся?
– На Земле.
– Вы нас видите?
– Да.
– А почему мы вас не видим?
– Потому, что вам этого не дано, - вы находитесь в другом измерении.
– Ты маму видел?
– Конечно. Она тоже ждет Суда.
– Где же она?
– Ей не разрешили с тобой встретиться.
– А тебе, значит, разрешили?
– Да.
– Я только-что шел по выжженной пустыне. Что это было?
– Это, папа, последствия термоядерной войны, гибель мира.
– Значит, она будет, война?
– Она уже была, папа. Мир погиб 14 августа 1999 года. Я, вернее, моя душа наблюдала гибель мира.
– Как же так?! Ведь сейчас уже август 2000 года. Отчего же тогда мы никто ни чего?
– Создетель вернул мир в прошлое - в март девяносто девятого года. И события стали развиваться иначе, чем прежде. Прожитый ранее отрезок вычеркнут из сознания людей, но души это помнят.
– Как же так?! Ведь это же невозможно?!
– Для Космоса нет ничего невозможного.
– Анатолий оглянулся, забеспокоился.
– Извини, папа, но мне пора. Я и так сказал тебе слишком много. Как бы мне за это не попало.
– Постой, Толя! Постой! А как же я?! Я хочу с тобой! Я не хочу туда. Мне там нечего делать.
– Этого человек не знает. Не может знать, папа. Мы с тобой встретимся. Обязательно встретимся. А пока... Прощай!
И Анатолий исчез...
Я открыл глаза и понял, что это был лишь всего-навсего сон. В комнате горела настольная лампа. В окно уже настойчиво заглядывал рассвет. Я сидел в кресле. В кресле напротив спал Олег Дмитриевич Друганов, сильно сдавший за последние дни, постаревший, осунувшийся. Все хлопоты, связанные с похоронами моей жены и сына, легли на его уже немолодые плечи.