Право на одиночество

– Кушать будешь? – спросила я его тут же.

– Да погоди ты! – отмахнулся он. – Я только с самолёта, а ты мне сразу про покушать. Там же кормят!

– Ну, там всякой байдой, а у меня…

Мы вошли в квартиру, Антон положил чемодан на пол, открыл его и начал в нём рыться.

– Так-так, куда я засунул это… А ну-ка, закрывай глаза, сейчас буду поздравлять тебя с восьмой мартой!

Я смущённо улыбнулась.

– Закрывай глаза, кому говорят!

Я послушалась. В течение нескольких секунд Антон шуршал ворохом невидимых пакетов, а затем я почувствовала прикосновение к своей шее. Он откинул мои волосы и застегнул сзади что-то, очень похожее на цепочку с кулоном.

– Открывай глаза!

Да, это и был кулон – маленький изящный серебряный цветок с небольшими синими камнями. Он был немного похож на незабудку.

– Спасибо большое, Антон. Очень красиво.

– Это авторская работа, между прочим! – он с важностью поднял вверх указательный палец, как в тот день, когда подсел ко мне на третьем этаже нашего института. – Серебро с сапфирами!

У меня округлились глаза.

– Слушай, это ведь бешеных денег стоит…

– Ерунда. Ты заслуживаешь таких подарков, Наташ, ты самая замечательная пчёлка-труженица на свете.

Антон, улыбаясь, наклонился и чмокнул меня в щёку, а потом, выпрямившись, сказал:

– А на диване пакеты со всяким шмотьём, я там на распродаже накупил. Посмотри, потому что не факт, что это шмотьё тебе подходит. В прошлый раз ты была чуточку полней, чем сейчас…

Я подошла к дивану. На нём лежали три полных пакета с какими-то кофточками, брючками, костюмами…

– Слушай, мне же целый день это придётся на себя мерить…

– Ну развлечёмся как-нибудь вечерком, – Антон ухмыльнулся. – Когда погода плохая будет. А ты вообще заканчивай тут худеть-то, а? Уже кожа и кости остались, ухватить прям не за что.

Сказав это, Антон почему-то слегка покраснел. А я нарочно схватила себя за обе груди и сказала:

– Да ладно тебе, полно ещё добра!

– Пока да, но ты смотри у меня! Я всё боюсь, что приеду и увижу, что у тебя грудь к спине прилипла.

– Ну раз боишься, пошли, я тебя супом покормлю. И сама поем, обещаю.

Я схватила Антона за руку и потащила на кухню. Краем глаза я успела заметить, что Алиса уже заприметила его пакеты с одеждой и устраивалась на них. Она с детства обожала спать на пакетах.

Этот день стал для меня первым в году, пролетевшим незаметно. Я только и успевала слушать рассказы Антона про то, что он делал в разных городах Америки последние несколько месяцев, про его нескольких новых подружек, с которыми он уже успел расстаться, про новые проекты на работе…

Проговорив подряд часа четыре, Антон вдруг спросил:

– А как у тебя-то дела? А то я всё о себе да о себе. Как работа, пчёлка-труженица?

– Да, кстати, я тебе ещё не успела рассказать. Про смерть Михаила Юрьевича я тебе писала, наши там с ума посходили, думая, кого бы на его место назначить. Так что теперь у меня новый начальник.

– Ого! И как он, не тиранит тебя?

– Пока не тиранил, но он только вчера пришёл к нам на работу. Так что всё ещё впереди, – я встала со стула и потянулась за чайником. – Будешь чай?

– Конечно, буду. Только вот никаких печенек в меня уже не влезет…

– Да у меня их и нет.

– Отлично. А как у тебя на личном фронте, встречаешься с кем-нибудь?

Что-то в тоне Антона показалось мне странным. Он произнёс эту фразу нарочито небрежно, – чтобы я не подумала, что его этот вопрос волнует больше, чем нужно?

– Нет, – с моей точки зрения, эта тема себя исчерпала, но Антон считал иначе.

– Что, совсем?

– Слушай, – я рассмеялась, – как можно ни с кем не встречаться, но «не совсем»? Что за глупый вопрос, Антош?

– Я просто не так выразился, – он улыбнулся. – За тобой кто-нибудь ухаживает?

Я задумалась.

– Ну… как сказать… Не считая двух электриков-пьянчужек и одного курьера из нашего издательства, ну и ещё всяких мужиков в метро, автобусах и электричках, – никто.

– Прям даже не верится… – пробормотал Антон.

– Почему?

– Ну, ты ведь очень интересная девушка. И уже очень давно одна.

Я пожала плечами.

– Зато ты у нас всегда с кем-то. Каждому своё.

Антон молчал некоторое время, размешивая свой чай. Я всё удивлялась, чего он его размешивает – чай-то без сахара.

– Слушай, Наташ, – сказал Антон вдруг и посмотрел на меня как-то хитро, но немного смущённо. – А сколько у тебя было мужчин?

Я чуть чаем не поперхнулась. Мы с ним крайне редко говорили на такие темы, а если и говорили, то не про отношения кого-либо из нас, а так, шутили про просмотренные фильмы или прочитанные книги.

Интересно, и что я теперь должна ему ответить? Что я в своей жизни только один раз целовалась, и то – с Михаилом Юрьевичем, так что это можно не считать?

Да Антон меня на смех поднимет. Мне ведь уже двадцать четыре года, я помощник главного редактора в престижном издательстве, и тут вдруг такое.

– Что ты имеешь в виду под мужчинами? Со сколькими я встречалась?

– Нет, я имею в виду более… интимные отношения.

Я со стуком поставила чашку с чаем на стол.

– А зачем это тебе?

– Ну вот опять, – Антон развёл руками. – Этот твой любимый вопрос: «зачем?». Ну, мне просто интересно, и всё, чего тут такого.

– Хорошо, – я посмотрела ему прямо в глаза. – Восемь. Восемь мужчин.

О, мне так хотелось увидеть выражение его лица! И Антон меня не разочаровал. Его лицо вытянулось так, как будто я сказала, что лесбиянка.

Кстати, хорошая мысль. Жаль, что пришла в голову только после того, как я уже поведала про восьмерых мужчин.

– Восемь? – Антон вдруг рассмеялся. – Да ты меня обманываешь, Наташ, я никогда в жизни не поверю, что у тебя было восемь мужиков…

– Это ещё почему? – с интересом спросила я.

– Да потому что девушки, у которых количество сексуальных партнеров зашкаливает, по-другому выглядят. Они какие-то более потрёпанные, да и ведут себя по-другому. Ты же… выглядишь просто прекрасно. Такая невинная пчёлка-труженица.

Слово «невинная» меня немного напрягло.

– Ну ладно, раскусил, не было у меня восьми мужчин. Но в конце концов, я не обязана отвечать на такой вопрос, да я и не хочу на него отвечать. Вот ты мне лучше скажи, у тебя-то сколько женщин было?