Право на силу

И не сидите на одном месте – двигайтесь. Очередь – смена позиции, очередь – смена позиции. Иначе засекут и накроют залпом. Разрядят вам на голову миномет – и все, там уже без шансов. Минуты три повоюйте, а потом отходите к Убежищу. И внимательнее там! Войну начнем – через пять минут вся живность округи тут будет, еще суматохи добавит.

– А ты как же? – спросил Пашка. – С Губой приедешь?

Данил кивнул:

– Если нормально все будет – приедем на танке. Ну, а если не нормально – тогда уж вы меня не дождетесь… Сверим часы. Таймер выставите на три часа. Как раз и нам с Губой времени хватит, чтоб подобраться, – и ночь к рассвету ближе, охрана расслабляться начнет. Все понятно?

Ребята нестройно загомонили, поднимаясь и подбирая автоматы:

– Поняли, командир.

– Ясно, чего там…

– Сделаем.

– Ну – тогда работаем.

Проводив пацанов, Данил вновь подсел с монокуляром к окну – примерный маршрут движения у него уже составился, пока он битых полчаса наблюдал за поездом, и теперь требовалось его лишь перепроверить и утвердить. Ага… Выйти из гостиницы, дальше – мимо искореженной стелы, стоящей ровно в центре дорожной развязки, – и в овражек. Потом правее уклониться – там рощица начинается, которая хвост бронепоезда скрывает, и все подходы к ней густой травой заросли. И плиты еще какие-то лежат… Только осторожнее надо быть – в травке засидку устроить – самое милое дело. Нарвешься еще… Ну а в рощицу войдем – там уже и до поезда рукой подать. Две секунды – и на платформе. Главное, не испугался бы Губа и не налажал со страху…

– Идешь строго за мной, – принялся поучать он новоявленного диверсанта. – Я падаю – ты падаешь, я ползу – и ты за мной. Как подойдем к платформе – все, умри! Не чесаться, не сопеть! Лежать, возможно, долго придется – это уж по времени как получится. К поезду не соваться, заляжем в лесочке. Хотя, если удачно подойдем – лезь под вагон и там сиди! И чтоб ни звука у меня! Теперь дальше… Как рванет – подхватываешься тут же! Там уж ни о чем мыслей не будет, только цель впереди. Особо не бойся – в первые мгновения в суматохе никто и не разберет, свой там или чужой на танк полез. С полминуты у тебя будет – пока не опомнятся. Ну а там уж ты в танке будешь, что делать, сам знаешь…

Губа кивнул.

– Только бы люк изнутри заперт не был, – усмехнулся он какой-то тоскливой усмешкой. – Вот хохма-то будет, а?..

– Ничего, не паникуй раньше времени, – подбодрил его Данил. – Заперт – такой уж нам расклад выпал. Тогда спрыгивай с платформы – и ходу в лес! – он снял с плеч рюкзак и вытащил наружу скатку с маскировкой. – На вот, «Лешего» накинь. В этой хламиде тебя и с трех метров не разглядят.

Губа принял комбинезон. Руки его чуть потряхивало от пошедшего в кровь адреналина, и потому развернуть скатку получилось не сразу. Данил помог, развязал тесемки, накинул на диверсанта хламиду костюма, подвязал, подоткнул… Усмехнулся, любуясь делом своих рук.

– Ну вот! Теперь хоть на человека похож!

– А?.. – Губа, похоже, плохо соображал что происходит, суетливо поправлял что-то на себе, дергая за ремешки маскхалата.

– На кучу дерьма, говорю, похож! – чуть повысил голос Данил. – Я в этой штуке прямо перед носом у патруля войсковых валялся, в трех метрах – и не заметили! Так что не дрейфь, прорвемся… Готов? Попрыгай! Все. Выдвигаемся.

До стелы они доползли в две минуты – свет костров сюда не доставал, и Данил решил не медлить сверх необходимого. Часовые не заметят – костер всю видимость скрадывает, а наблюдателей с ПНВ у бойниц нет – засветят прибор, и все. Какое уж тут наблюдение… Правда, оставался снайпер, сидящий на обломке моста, но его можно было пока не опасаться – кусты вдоль дороги спасали.

Дальше пошло тяжелее. Между стелой и овражком лежала голая полоса земли – когда-то здесь проходила дорога, но асфальт с тех пор исчез, остались лишь щебень да песок. Никакой маскировки…

А тут еще луна из-за облаков появилась не вовремя, будь она неладна! Данил, полежав под стелой пару минут, дернулся раз, дернулся два – и отполз в тень, переводя дух… Не мог он по открытой местности идти. Вот не мог – и все тут! Будто в стену какую уперся – организм протестует, вопит изо всех сил, руки сами в траву вцепляются. Воображение живо рисовало напрягшегося в засидке снайпера. Вот он видит тень… Приникает к прицелу, ухмыляется – и жмет на спуск. Выстрел, пуля бьет в голову… а дальше все. Темнота и серые мозги на щебенке.

– Ты че там, командир? – прошелестел сзади Губа. – Чего встали-то?

Оживился, собака! Данил, почувствовав, как напарник медленно пополз вперед, отпихнул его ногой. Удар получился чувствительным – Губа ойкнул и затих. А неча поперед батьки в пекло…

Вокруг вдруг потемнело. Данил поднял голову – облако! Наползает на серебристый шар луны, да так нахраписто, будто голодный куропат на жертву! Небольшое, но нам хватит, мы ребята быстрые!

– За мной! – просипел он и, извиваясь всем телом, рванулся вперед.

Неизвестно, расслышал уж там чего Губа сквозь противогаз или нет – но команду выполнил исправно. Дернул – только руки замелькали. Скребнул пузом по щебню, фильтром противогаза обо что-то ударился – и свалился в овражек, прямо на голову своему командиру. Данил спихнул с себя горе-диверсанта, отвесил легкий подзатыльник в воспитательных целях. Губа, даром что старше раза в два, стерпел.

– Я же говорил – вперед не лезть! – шепотом заорал на него Данил. – Куда прешь? И что ты, в самом деле, как слон ворочаешься! Ведь услышат!

– А чего ты там замер!? Уснул, что ли? – отбрехался напарник.

Данил вздохнул – и задержал дыхание, пытаясь успокоиться. Вот они, партизаны. Никакой дисциплины! С кем воевать приходится, а?.. Ну хоть мандраж его больше не колотит, и то хорошо.

– Пошли давай, – проворчал он. – Что-то ты разговорился больно…

От края дороги до плит ползли, наверное, минут сорок. Осторожно, вдумчиво. Пройдут метра три – остановка. Еще три метра – опять встанут. В этих паузах Данил «слушал местность» – нет ли кого поблизости, не засопит ли вражина в засидке, не хрустнет ли ветка под сапогом, не зашуршит ли трава… Для сталкера это, пожалуй, основная наука.

На подходе к темнеющим на фоне неба, сложенным стопкой в незапамятные времена плитам Данил вновь приостановился. Сзади в ногу ткнулся Губа. Пошебуршался еле слышно, затих… Данил внимательно прислушивался. Почудилось или нет? Нет, не почудилось! На плитах явно кто-то был – вот засопел, тихонько звякнул металл, завозился… Данил сокрушенно покачал головой – пришлые явно никого не ждут. А ведь наверняка приказ был – тише воды, ниже травы. Но раз у человека внутренней дисциплины не хватает – тут никакие приказы не помогут.

Он повернулся к Губе – тот, похоже, тоже услыхал незадачливого сторожа и тыкал сейчас пальцем куда-то в сторону верхнего края плит. Данил кивнул и в характерном жесте приложил палец к противогазу. Губа послушно затих, улегся поудобнее, прижавшись правой щекой к земле, уставился на командира. Вот сволочь! Театр ему здесь, что ли?..

Подобравшись вплотную к плитам, Данил осторожно вытянул из подсумка саперную лопатку и, поднявшись в полный рост – благо, плиты закрывали его от обзора со стороны бронепоезда, – заглянул за край. Человек лежал к нему боком и в данный момент безуспешно пытался почесаться где-то в районе задницы. Комбинезон – демрон, поглядите-ка! – не давал, и человек, явно в приступе злобы, чесался все яростнее, совершенно забыв обо всем на свете. Ну – лопатка тебе в помощь: Данил замахнулся и обрушил рабочую часть лопатки прямо на затылок часового. Плашмя врезал, не лезвием, хотя руки так и чесались смахнуть этому балбесу башку с плеч. Голова человека с треском врезалась в плиту, и он мгновенно затих – даже руку с задницы не убрал, болезный. А ну-ка, глянем, что тут у тебя?..