Право на жизнь

И снова ее жизнь свелась к ожиданию.

Сколько дней прошло? Один? Два? Уже три?

Когда она, наконец, услышала шаги по комнате, двигающиеся в ее сторону, то поняла, что они принадлежат похитителю, а не какому-то спасителю. В лучшем случае он пришел покормить ее или спросить, не нужно ли ей в туалет. В худшем - ее снова изобьют за какое-нибудь нарушение их долбанных правил, либо вновь наденут на голову ту чертову коробку. Она смирилась со всем этим.

Услышав поскребывание его пальцев на защелке и голос, который приказал ей надеть повязку на глаза, она сделала, что было велено, а затем ее вытащили из ящика.

– Встань.

У нее всегда немного кружилась голова после пребывания внутри. Она встала медленно и осторожно, прижав руки к голове, чтобы обрести равновесие, пока не почувствовала себя достаточно устойчиво.

– Надень это.

Сара почувствовала, как ткань, хлопок, слегка прижался к ее животу, и она потянулась к нему обеими руками, прижала его к себе, вдыхая чистый свежий запах. Она развернула ткань, повернула.

– В другую сторону. Ты перепутала. Это спина.

Она снова повернула ее.

Одежда! Он дал мне одежду!

Платье!

Она натянула его через голову и поморщилась, когда то скользнуло по ее израненной груди, но это было ничто по сравнению с ощущением, что она снова была одета. Возможно, платье было немного мешковатым, немного великоватым для нее, и да, так оно и было, поняла она, когда начала застегивать пуговицы. Но легкий тонкий материал был прекрасен на ощупь.

Платье с коротким рукавом. Она почти снова почувствовала себя человеком.

– Это тоже. Обуй.

Он протянул ей туфли. Ее туфли, которые она надела в клинику. Их привычность разрывала ее, как будто они принадлежали совсем другой жизни, реликвии какого-то смутно знакомого, но очень любимого прошлого. Она прислонилась спиной к ящику и надела их.

– Спасибо, - сказала она.

– Не за что. Руки за спину.

Он защелкнул наручники на ее запястьях.

– Пойдем со мной.

Он взял ее за руку, твердо и нежно, и вдруг она снова испугалась. Но все же сделала, как он велел, и пошла с ним. Сопротивление было чревато наказанием.

– Куда мы идем?

– Без вопросов, помнишь? Сама узнаешь.

Может быть, это конец?– подумала она.
– Может быть, они собираются сделать это сейчас?

Покончить со мной.

Убить меня. Или отпустить меня.

Нет. Невозможно.

– Осторожно. Здесь лестница.

Он медленно повел ее вверх. Она считала ступеньки, пытаясь успокоиться, пытаясь прервать круговерть возбуждения и страха, которые зацикливались друг на друге внутри нее. Ни волнение, ни страх не привели бы ее ни к чему хорошему. Она насчитала шестнадцать деревянных ступенек. Они вели на площадку с ковровым покрытием. Свежий воздух прохладой обдувал ее лодыжки, и она подумала, что они, должно быть, стоят у задней двери, что та где-то слева от нее. Затем он развернул ее вправо, поднялся еще на одну, чуть более высокую ступеньку, и она оказалась на деревянном полу.

Должно быть, это кухня или столовая, - подумала она, почувствовав слабый запах готовящейся пищи, гамбургера или чего-то в этом роде, но его почти перекрывали запахи чистящих средств, аммиака, отбеливателя и чего-то еще.

Простые, знакомые запахи. Не сырость затхлого подвала. Они чуть не довели ее до слез.

– Так, теперь медленно.

Он повернул ее на пол-оборота вправо и прошел четырнадцать шагов прямо по деревянному полу, остановился, взял ее за плечи и снова развернул.

– Садись.

Она согнула колени и потянулась руками вниз позади себя, пока не нащупала основание узкого деревянного стула, увенчанного тонко набитой подушкой, и села.

– Хорошо, теперь послушай меня. Я скажу это только один раз.

Он стоял на коленях рядом с ней или сидел, она не могла понять точно, но был очень близко. Его голос был мягким, но в нем слышалась тревожность, что-то вроде повышенной нервозности. Это пугало ее. Она хотела, чтобы он был спокоен. Настолько, насколько это возможно.

– Ты слышала вчера здесь что-то, не так-ли?

Она почти сказала "нет". Но потом подумала, что лгать ему, наверное, неразумно, и кивнула.

– Я так и думал. На что это было похоже?

– Спор. Возможно, на ссору.

– Очень хорошо. Через некоторое время я покажу тебе кое-что, что, возможно, расстроит тебя. Но я хочу, чтобы ты знала, что произошло, прежде чем я покажу тебе это. Отсюда только что ушли двое мужчин. Эти двое были членами Организации. Моими друзьями. Они были с третьим человеком, Виктором, которого я тоже очень хорошо знаю. Знал. Но Виктор был предателем. По-другому и не скажешь. Он решил предать нас. И мы узнали, что он говорил с полицией. У нас там тоже есть свои люди. Он еще не сказал им ничего конкретного, ждал, пока они ему заплатят за информацию. Но мы знали, что он собирается заговорить. А он не знал, что мы знаем о его предательстве.

Итак, мы устроили ему ловушку. Они пришли сюда с ним сюда для якобы дружеского визита, выпить, поговорить, все как обычно. Затем мы рассказали Виктору о том, что нам известно. Он пытается все отрицать, но у нас есть все: даты, время и имена. Мы знаем, с кем из копов он разговаривал. Наконец он признался. Он очень испугался, очень раскаивался. Говорил, что он, должно быть, временно помешался. Однако искупить вину в этом случае можно было только кровью. Теперь я хочу показать тебе, чем чреват отказ от сотрудничества с нами. У меня такое чувство, что ты не совсем веришь нам насчет Организации, но, возможно, после того, как ты увидишь это, то задумаешься.

Он подошел к ней сзади.

И снял повязку с глаз.

– Виктор, - сказал он.

Свет бросился ей в глаза, как рой жалящих насекомых. На мгновение она практически ничего не видела, а потом поняла, что находится в гостиной. Увидела кресла, камин, телевизор, пыльный паркетный пол.

А в центре пола - фигуру человека. Низкорослого тщедушного парня, завернутого в плотные черные пластиковые пакеты и перевязанного бечевкой.

Она почувствовала, как скудное содержимое ее желудка поднимается.

– Вот что происходит, когда ты идешь против Организации, Сара. Ты умрешь. Так же быстро, как и он. Повернись и посмотри на меня.

Она повернулась, с опаской понимая, что он сводит к нулю все шансы, что ее когда-либо отпустят отсюда, позволяя ей увидеть его. Она увидела темноволосого, почти красивого мужчину среднего телосложения, стоящего в толстовке и старых джинсах. Стройный, волосы немного редеют, нос немного слишком острый, но глаза большие, темные и очень красивые - как они могут быть такими?– крепкий подбородок и полные, чувственные губы. Он пристально смотрел на нее. Не улыбаясь.