Право на жизнь

В последнее время она слишком часто все забывала. Он часто намекал ей об этом, и она подумала, что он, наверное, прав.

Может быть, это был стресс или что-то еще. Она не знала.

Но она была согласна с ним. У этой Сары Фостер были яйца. Вероятно, ее будет не так-то просто подчинить и подмять под себя. Она не понаслышке знала, каково это, и чтобы так быстро успокоиться, нужно было обладать недюжинным мужеством.

Она задавалась вопросом, правильный ли выбор он сделал.

Хотя у него самого сомнений не возникало.

"Интуиция, - сказал он.
– То, как она ходит. Следуй за ней. Узнай ее имя".

– Ты передала все Сэнди по телефону, как я сказал?

Кэт кивнула.

– Что он сказал?

– Он сказал, что нет проблем, дай ему час. Номер телефона родителей, вероятно, нью-йоркский, он подумал, может быть, где-то в Вестчестере или на Лонг-Айленде. Школа Уинтроп - это точно Манхэттен. Так что он даст нам адреса по ним и отследит номера ее парня. Он спросил, есть ли что-нибудь еще, и я сказала, что мы с ним свяжемся.

– Хорошо. Мы просмотрим остальную часть ее записной книжки сегодня вечером, поглядим, есть ли еще что-нибудь, что мы можем использовать.

– Боже, Стивен. Я хотела посмотреть фильм сегодня вечером.

Она откусила еще кусочек от сэндвича и пожалела, что в него не положила немного рубленого сельдерея. Эта чертова штука была слишком сухой.

Мужчина посмотрел на нее.

– А мы не могли бы полистать ее записную книжку после фильма? – спросила Кэт, с надеждой глядя на него.

– Нет, мы не можем просмотреть ее после фильма. Ты что, блядь, не можешь расставить приоритеты?

Ей хотелось, чтобы он не говорил с ней таким голосом. Этот снисходительный тон оскорблял ее. Она знала, что лучше не спорить с ним, но не собиралась мириться с этим.

– Ты собирался починить видеомагнитофон. Я имею в виду, я могла бы записать фильм на пленку.

– К черту видеомагнитофон! Господи! Что важнее, Кэт? Это или твой чертов фильм? Ты понимаешь, что мы тут натворили? Ты помнишь, что происходит? Ты понимаешь, насколько это важно?

Важно для кого?– подумала она.

Но она не хотела говорить это ему. Это был вопрос самолюбия, и она не хотела его оскорблять. Стивен гордился тем, что был осторожным охотником, хорошо разбирался в людях и был очень организованной личностью. Он считал, что до сих пор ему это удавалось практически идеально. Он также считал, что это важно, что это не просто вопрос его собственного удовлетворения.

Она ж не была так уверена в этом.

Однако, увидев выражение ее лица, он смирился.

Ладно, пусть посмотрит свой фильм.

– Как он называется?
– спросил Стивен.

– Это оригинальный фильм канала HBO. Он называется "Шабаш" и основан на книге, которая мне очень понравилась.

Кошка приняла решение и подошла к ней. Женщина взяла горсть тунца и протянула ей. Она все равно не очень любила это блюдо.

Стивен вздохнул.

– Хорошо, - сказал он.
– После этого чертова фильма. Но ты должна относиться к этому серьезнее, Кэт.

– Боже, Стивен. Насколько серьезнее я могу быть? Я вела машину, я привезла домой пентатол из больницы, я рисковала своей работой, рисковала своей свободой. Я все сделала ради тебя, ради всего святого! Я в этом по уши, понимаешь, о чем я?

Кошка стала выпрашивать еще тунца. Кэт бросила еще один кусок на пол. Кошка мурлыкнула и села.

– Я знаю. Но с этого момента все должно идти по правилам. Именно по правилам. И это будет очень долгий путь. Мы должны быть чертовски усердны.

– Не волнуйся. Я буду.

Она встала, подошла к его креслу, наклонилась и поцеловала. От него пахло тунцом и лосьоном после бритья "Олд Спайс". Кэт посмотрела на Сару Фостер в пяти футах от него, которая все еще тяжело дышала, но ей удавалось контролировать свое дыхание, а бисеринки пота скатывались с ее ключиц. Кэт подумала, что для женщины ее возраста у Сары чертовски хорошее тело. Ее волосы на лобке были эпилированы в зоне бикини, в отличие от ее собственных. Она подумала, что когда-нибудь хотела бы сделать это, но денег на такие изыски, как эпиляция бикини, никогда не хватало. Линия загара от ее плавок была очень четкой. Если забыть о неуклюжем "головном уборе", она была очень привлекательна.

И все это, да еще и плодовитая, - подумала она.

Ей было интересно, сдержит ли Стивен свое обещание не заниматься с ней сексом.

И ему же будет лучше, если у него не будет секса с ней в любых проявлениях.

– Как долго ты собираешься ее не снимать?

– Ну, я должен освободить ее от наручников примерно через час, иначе у нее будут проблемы с кровообращением. Но к тому времени ей будет так больно, и она станет достаточно послушной, чтобы с ней было не трудно справиться. Я думаю, мы просто привяжем ее к стулу здесь, а ты будешь держать ее голову неподвижно, пока я сниму коробку и завяжу ей глаза сзади. Я не хочу, чтобы она нас видела. Мы выключим свет и оставим ее на час или около того, а потом я хочу вернуться и попытаться накормить ее. Держу пари, она откажется. Тогда мы снова подвесим ее на крестовину, и я преподам ей первый урок. Покажу ей, как все будет происходить с этого момента. Она поймет.

– А если не поймет? Откажется, я имею в виду.

Он усмехнулся.

– Если бы ты была на ее месте, ты бы стала есть после пытки? Но даже если станет, хорошо. Это установит зависимость. В любом случае, мы не можем проиграть.

Она забрала его пустую тарелку с колен. Кошка попыталась укусить ее за ногу, но женщина отстранилась.

Тупое животное.

– Ты надолго собираешься остаться здесь?

Он кивнул.

– Я хочу убедиться, что с ней все в порядке, что ее не стошнит внутри коробки или еще что-нибудь. Я побуду здесь. Но ты иди. Я крикну тебе, когда ты мне понадобишься. Если Сэнди позвонит, дай мне знать.

– Хорошо.

Она поднялась наверх, прошла через дверь, ведущую в столовую и кухню, поставила тарелки в раковину, ополоснула их и сложила в посудомоечную машину. За окном над раковиной пара соек преследовала небольшую стайку воробьев, пытавшихся кормиться у вишневого дерева рядом с гаражом, пикируя на них с белой березы на противоположной стороне лужайки, разгоняя их, но не делая никаких реальных попыток поймать их. Просто летят обратно к березе и сидят там, пока воробьи не вернутся, а затем пикируют вниз, чтобы снова их разогнать. Казалось бы, они делают это для развлечения. А может быть, сойки и не охотились за воробьями, а просто играли?

Были ли голубые сойки хищниками? Она не знала.

А кто в наше время не был?

* * *

В подвале Стивен думал о том, что он сделает с ней, прежде чем она сломается, обо всем том, что заставит ее сломаться со временем. Он знал, что на это потребуется время, и это его вдохновляло, потому что самое приятное было в том, чтобы сломать ее. Как только воля к сопротивлению исчезает, они становились похожими на стадных животных, на скот, не имея никакой мотивации, кроме желания уменьшить свои страдания. Удовольствие было в укрощении воли и овладении духом. Он пока только начал работать над этим, но уже сейчас у него был каменный стояк, и он обхватил свой член в теплой мозолистой рукой и, глядя на ее дышащую плоть всего в нескольких футах от него, гладил и сжимал пульсирующий орган.