Право на жизнь
Шрифт:
– Значит, не наш это! В таком случае лучше стрелять сначала, а уж потом разбираться, – пробормотал Счетчик, глядя в прицел. – Вобью ему пулю в башку – и вся недолга…
БА-БАХ! Данил, не ожидавший, что Ван действительно выстрелит, дернулся, врезавшись фильтром противогаза в бетон парапета.
– Твою мать! Почему без приказа! – яростно зашипел он, ухватив китайца за руку.
– Пуля стекло не пробила… – растерянно пробормотал Ван, оборачиваясь. – Это как так может быть?..
– Там все что угодно может быть, – усмехнулся Сашка.
– Ты зачем стрелял? – уже спокойнее спросил Добрынин.
– Там второй появился… – ответил китаец. Он уже сидел, привалившись спиной к парапету, и разглядывал винтовку, будто это она была
– Там стеклышки такие… волшебные. А стрелял ты только что в меня… – нервно захихикал Сашка. Он, тяжело дыша, сидел, привалившись спиной к парапету, и бешеными глазами глядел на китайца. – Дан, ты вообще понял, что сейчас произошло?
Данил сглотнул – горло вдруг как-то мгновенно пересохло – и почувствовал, как по спине побежали ледяные мурашки.
– Точно… Один в один ситуация. Ты тогда эксперимент еще затеял – вот пуля тебе в ответ и прилетела…
– Как это – в ответ? – оторопел Ван. – Он вот сидит…
– Да так! Мы когда там бродили – все это и видели! – заорал Сашка, уже не сдерживаясь. – Мы же рассказывали тогда!
– Да ведь никто не поверил! – тотчас же начал оправдываться Ван. – Решили, что монстр вас загипнотизировал, морок навел! Ну кто же мог подумать, что все это правда! Я и сейчас не больно-то верю!..
– А веришь ты, что СВД твоя стекло не пробьет? – парировал Данил. – Обычное оконное стекло!..
Ван подавлено молчал, не зная, как ему реагировать на открывшиеся обстоятельства.
– Вот то-то же…
– А из-за чего мы туда полезли – помнишь? – спросил Сашка, глядя на товарища. – Я вот только сейчас вспомнил… Караванщики тогда полковнику донесли, что в детском саду лысого мужика без противогаза видели. Там же, на втором этаже. Вот он нас и заслал. И учитывая, что мы только одни такие смелые там побывали, вывод сам собой напрашивается…
– Вообще херня получается, – поежился Ван. – Это что же?.. Вас там видели до того, как вы там появились? Бред какой-то… И теперь вы снова там?.. И там – и здесь?!..
– Да нет, что ты! На тебя монстр сейчас морок навел, – наверное, самым ядовитым тоном, на который он был способен, сказал Санька. – Или газ…
– Это ты с нами внутри не бывал, – криво усмехнулся Данил. – Я после той ночи уже и не сомневаюсь, что возможно все. Ну то есть – вообще все!.. Там со временем и пространством жуткие вещи творятся. Идешь – а туда, куда нужно не приходишь, попадаешь совсем в другое место…
– А окна – это и не окна вовсе, понял, – присовокупил Сашка страшным голосом. – В них все что угодно можно увидеть!
– Ладно, не пугайте… – усмехнулся Ван, но Данил отчетливо видел, что китайцу не по себе, – он даже усмехнулся как-то натужно и неестественно.
– Полковник опять по связи выходит, – подал голос Цукер. – Про выстрел спрашивает. И не нужна ли нам помощь…
– Скажи – отходим, – отозвался Данил. Высунулся, поглядел еще раз на здание детского сада, на окна. – Все, хватит. Пошли отсюда.
– Те домишки не будем прочесывать? – спросил Юрка, кивнув на два двухэтажных домика, стоящих справа углом к пятиэтажке.
– А ты не в курсе разве, кто там живет-поживает? Там в прошлый наш с Санькой визит выродки обитали. Так что, если тебе кишки жмут – можешь туда прогуляться.
Цукер опасливо поглядел на темные провалы подъездов и быстро помотал головой:
– Ну нет. Полковник приказал – значит, возвращаемся!
– Вот и я о том же, – усмехнулся Данил.
Ядро во главе с Родионычем за прошедшие полтора часа продвинулось недалеко, и теперь группа в полном составе сидела в угловой квартире пятиэтажного дома на втором этаже.
Родионыч был встревожен.
– Что там у вас, докладывайте. Кто стрелял, почему?
– Выродок, – метнув быстрый взгляд на своих, ответил Данил. Вся эта история с детским садом
отчетливо попахивала… И вроде бы давно уже пройденный этап, а тут приходится назад возвращаться… Закопать ее уже поглубже – и дело с концом. – Из подъезда вылез – Ван его там же и положил.Родионыч одобрительно кивнул.
– А вы почему так мало продвинулись? – спросил Данил, мысленно возблагодарив Цукера и Ли за молчание и спеша побыстрее оставить щекотливую тему. Отошел, присел у стенки, подтягивая так и не починенный бахил. – Сколько времени прошло – а мы все на месте топчемся.
– Это вы там топчетесь, – проворчал вместо полковника сидящий тут же, у окна, Дума. – Ариец уже три дома проверил вдоль по улице, а Порох аж до общаги нефтебазы дошел. Теперь назад возвращается.
– Почему? Дальше не идем?
– По этой улице – нет, – ответил Родионыч. – Дальше – уже войсковая часть, а она на последок запланирована. Чистим вдоль Гагариной еще на два квартала, а потом уходим по маршруту.
Следующие шесть часов прошли в непрерывных чистках. Скучно не было. Да и когда тут скучать, если на поверхности кипела теперь совершенно иная, но оттого не менее бурная жизнь? Несколько раз группы натыкались на мелкие гнездышки выродков в подвалах, которые ликвидировались сразу же, безжалостно, не дрогнувшей рукой, хотя среди крупных особей почти всегда попадались и детеныши. Они ползали по темному помещению – тощие, грязные, обросшие, обернутые в ветхое расползающееся тряпье, скалили свои мелкие зубки в ответ на направленные на них фонари, либо, поскуливая, забивались под ржавые трубы центрального отопления, но автоматные очереди доставали их и там. В такие моменты Данил думал, что выродки, пожалуй, имеют полное право ненавидеть людей всей душой – если, конечно, она еще у них оставалась. Сам он по мелким больше не стрелял – это было неприятно, на душе после первого и единственного выстрела остался какой-то горький, противный осадок – хотя и понимал прекрасно, что спустя три-четыре года из такого вот щенка вырастет здоровенная, мощная боевая машина, гораздо лучше приспособленная к жизни на поверхности и оттого составляющая человеку серьезную и жесткую конкуренцию. Это был настоящий геноцид – одна раса убивала другую во имя выживания. Во имя собственного права на жизнь.
Три раза сталкеры были атакованы крупными собачьими стаями. К счастью, происходило это на открытом пространстве, посреди улиц, а не в тесных дворах, заросших подлеском и заваленных битым кирпичом с крошащихся от времени зданий. После каждой такой бойни приходилось отходить в ближайший дом, организовывать оборону и перезаряжаться. Данил, сжегший за полдня с полсотни патронов и ощущающий, как постепенно тяжелеет правая рука, принимающая на себя всю отдачу двенадцатого калибра, мысленно в который уже раз благодарил себя за предусмотрительность. Не будь ружья – много бы он навоевал с двумя штатными магазинами к ВСС?
Благодаря высокой организации и умелому командованию потерь не было. Разведка всегда предупреждала ядро группы заранее и отходила под огневое прикрытие, дразня и выманивая стаю на себя. Дальше следовала непродолжительная и жестокая мясорубка, после которой на земле оставались десятки собачьих тел, изорванных пулями, изгвазданных кровью и грязью, – человек, как и всегда, во все времена силой доказывал природе свое право на существование.
Чудовище, похожее на курицу, но размерами с грузовик, они заметили лишь однажды. Было это уже в районе улицы Гоголя, куда группа добралась только часам к пяти вечера. Мутант стоял под деревом и задумчиво ковырялся четырехпалой лапой в земле, отбрасывая с каждым гребком в сторону объем, равный, наверное, объему ковша экскаватора. Родионыч, осознав, что стычка в этот раз может окончиться не в их пользу, спешно увел группу в случившийся поблизости крепкий еще пятиэтажный дом. Забравшись на третий этаж, сталкеры, организовав боевое охранение, встали на недолгий привал.