Право на жизнь

К о л я. Это уже ваша забота…

Т р е у м о в. Что вы за потребители такие пошли! Вынь и положь ему сразу отдельный дом!

К о л я. Я вас предупредил честно!

Т р е у м о в. Ты меня не пугай!

К о л я. Я требую, что мне по закону положено!

Т р е у м о в. Надо еще заработать право требовать, а вы пока что работаете в колхозе без году неделя!

К о л я. Пойдем, Наталья. А вы еще пожалеете!

Т р е у м о в. И катись к чертовой матери! Сопляк!

Грохнув дверью, Коля уходит вместе с Наташей.

(Юсупову.) Ты видел, нет, ты видел этого молодого паразита?! Я его из ПТУ с оркестром встречал, в пример другим ставил! Мало того, новенький трактор «Беларусь» сразу доверил!.. А он меня еще и шантажирует!

Ю с у п о в. Отпустишь?

Т р е у м о в. Ты что? (Нажимает кнопку селектора.) Куликов? Зайди ко мне, Юрий Петрович… Иногда мне так хочется, чтобы кто-нибудь — один-единственный раз! — пришел бы ко мне и сказал: «Треумыч, Артем Николаевич, ничего мне от тебя не надо. Все у меня есть. И работа спорится, и жена не злая, и запчастей не требуется. Просто зашел к тебе перекинуться парой душевных слов». Настанет ли когда-нибудь такой час, Василий-ака?

Ю с у п о в. Только когда ты уйдешь на пенсию, Артем. А пока что — если кувшин падает на камень, горе кувшину. Если камень падает на кувшин — горе кувшину. Всегда, всегда горе кувшину. Председатель колхоза и есть тот самый кувшин.

Появляется К у л и к о в с папкой.

К у л и к о в. Звали, Артем Николаевич?

Т р е у м о в. Найдешь сегодня же Васютину и купишь у нее для колхоза дом.

К у л и к о в. Разве она уезжает?

Т р е у м о в. Замуж за городского собралась. За ценой не стой, дом этот нужен позарез. У тракториста Коли жена собрались рожать.

К у л и к о в. Не жирно ли будет? Парень совсем молодой.

Т р е у м о в. Разве сперва состариться надо, чтобы начать жить по-человечески?

К у л и к о в. Понятно. (Открывает папку.) Нужна ваша подпись, Артем Николаевич… Это вот смета для строительства нового птичника. А это…

Т р е у м о в. Оставь, я подпишу. А ты пока проводи Василия Арсланкизовича к машине, а то он скучать начал.

Ю с у п о в. Самому делом захотелось заняться.

К у л и к о в. На вашем «Москвиче» поедем?

Т р е у м о в. Нет. Скажи Сене, чтобы завел газик. Идите, я быстро.

Юсупов и Куликов уходят. Треумов склоняется над бумагами. Незаметно появляется А н н а, молча наблюдает за Треумовым.

Аннушка!.. А я собирался зайти к тебе вечером.

А н н а. Зачем?

Т р е у м о в. Беда у меня, Аня.

А н н а. У тебя беда?

Т р е у м о в. Может быть, мне придется уехать… на несколько лет.

А н н а. Что же ты хочешь от меня?

Т р е у м о в. Присмотри за Тоней, а? Девочка она еще молодая, легкомысленная поэтому. Ей может понадобиться твой совет, участие твое. Отнесись к ней по-матерински, ладно?

А н н а. По-матерински…

Т р е у м о в. Подожди, а почему ты не спрашиваешь, что у меня случилось? Ты… ты уже знаешь, да?

А н н а. Расскажи, как это произошло, Артем.

Т р е у м о в. Ехал я на станцию Юсупова встречать. Тут он и выскочил из-за поворота на мотоцикле…

А н н а. На мотоцикле…

Т р е у м о в. Так на полной скорости и влетел в машину…

А н н а. Он… Он был еще жив, когда ты вез его в больницу?

Т р е у м о в. Не мучь меня. Я не хочу вспоминать об этом.

А н н а. Нет, ты расскажешь все подробно, не забывая ничего.

Т р е у м о в. Тебе-то это зачем?

А н н а. Я хочу знать, как погиб мой сын…

Пауза.

Т р е у м о в. Так это был Димка…

Снова освещается старое, отполированное временем старое дерево у входа в правление колхоза. Сидя на нем, дремлет б а б а П а ш а. Появляется с т а р у ш к а Д а р ь я.

С т а р у ш к а Д а р ь я. Ох!.. Ой, люди, ужас!.. Чистый ужас!..

Б а б а П а ш а. Что стряслось?

С т а р у ш к а Д а р ь я. Задавил!..

Б а б а П а ш а. Сядь ты, отдышись…

С т а р у ш к а Д а р ь я. Треумыч наш! Задавил парня!

Б а б а П а ш а (крестится). Окстись, старая! Типун тебе на язык!

С т а р у ш к а Д а р ь я. Истинная правда!.. Шурка, племяш мой, в милиции служит. Сейчас прикатил домой на своей мотоциклетке, поесть чтоб, ну и за столом поведал. Вчерась ночью Треумыч машиной своей сшиб насмерть Димку, сынка Анны Кормилицыной. Она уже и в морге была!..

Из двери правления выходит А н н а. Старушки разом замолкают. Низко надвинув платок на заплаканное лицо, Анна проходит мимо застывших старушек.

Б а б а П а ш а. Бедная-а…

С т а р у ш к а Д а р ь я. Годочку в тридцать девятом… ну да, в сороковом, Анна с Артемом любовь начали крутить. Да такую красивую, что все бабы на селе завидовали, по ночам в подушку плакали. Как поется, он ее на руках носил, а она с него глаз не сводила.

Б а б а П а ш а. Любовь?

С т а р у ш к а Д а р ь я. Любовь! Треумыч тогда не сивый был, а парень — цвет! Весь видный из себя такой. Ох, время!..

Б а б а П а ш а. А дальше?

С т а р у ш к а Д а р ь я. Будешь вякать под руку, вообще ничего не услышишь!.. Многие вокруг Анны увивались, а больше всех бился за нее Прошка Кормилицын. Бог статью его тоже не обидел… Я тогда была женщина ничего себе и Прошку этого пыталась к себе подманить.

Б а б а П а ш а. Тьфу, охальница!

С т а р у ш к а Д а р ь я. Да куда там! Прошка, кроме Анны, и глядеть ни на кого не хотел! А помню все хорошо, потому как мне и до сих пор обидно… Дрались они с Артемом Треумовым каждый вечер за дальней околицей. Смертным боем бились! Ну, родители их видят такое дело и решили побыстрей свадьбу сыграть, пока парни друг друга не покалечили. И-и!.. Как узнал Прошка, как заплакал, как запил!.. Но вдруг затих и отошел в сторону. И тут, на радость ему, перед самой свадьбой… Треумыча нашего и заарестовали и увезли куда неизвестно.