Право собственности

– Что ж, вы меня убедили, - сказал Сантало и, улыбнувшись, повернулся к пульту.
– ГБТ знает, что делает. Хорошо, что я не спешил расставаться с ее акциями. Посмотрим теперь ваш анализ и приступим к работе, - он положил руку на пульт и ввел команду.

Результаты анализа появились у них перед лазами.

В лаборатории стало тихо. Очень тихо.

– Ну что вы молчите?
– спросил Габбен, сам удивившись неуверенности своего голоса.

Сантало не отвечал долго. С полминуты. Все было проделано четко, и этот напыщенный дурак не мог ничего заподозрить. Конечно, никто не в состоянии теперь стереть из памяти анализатора информацию о командах, которые задал ему Сантало перед самым приходом Габбена, и первая же проверка обнаружит подлог. Но Сантало не боялся теперь проверок. Какое они могли иметь значение, какое значение могла иметь теперь его личная судьба в сравнении с тем, что угрожало всему человечеству? Значение имело лишь то, что вместо результатов анализа крови Габбена на пульте светились результаты анализа его, Сантало, крови. И они неопровержимо говорили о том, что это - кровь биоробота. И автоматически лишали сидевшего с ним рядом человека прав не только представлять фирму ГБТ - нет, прав вообще считаться человеком. Только бы этот мерзавец не умер от испуга, с тревогой подумал Сантало, глядя, как кровь отхлынула от лица Габбена.

– Господин Габбен, - сказал он наконец.
– Согласно Кодексу Сообщества с данной минуты вы не можете выступать в качестве представителя фирмы. Я вынужден просить вас немедленно покинуть лабораторию, проследовать в занимаемое вами помещение и там ожидать дальнейших инструкций. Учтите, неподчинение будет чревато для вас непоправимыми последствиями, - он говорил ровным холодным голосом, глядя не на Габбена - сквозь него, и тот на глазах съеживался, вдавливался под этим взглядом все глубже в кресло.

– Н-но это же абсурд, нонсенс...

– Господин Габбен, фирма ГБТ, думаю, повторит анализ, прежде чем направить вас на деструкцию личности. Я очень сожалею, но вынужден повторить - вы должны немедленно покинуть лабораторию. Иначе я вызову охрану.

– Деструкция личности! Боже мой, это ошибка!
– Габбен встал, пошатываясь пошел к двери, потом остановился и повернулся к Сантало. Этого просто не может быть. Я требую повторить анализ.

– Сожалею, господин Габбен, но вы не вправе чего-либо требовать. А я не вправе удовлетворять ваши требования, - все тем же холодным голосом сказал Сантало.
– Аппаратура базы предназначена только для людей. Мы не правомочны анализировать ткани существ, являющихся собственностью ГБТ. Если произошла ошибка, все выяснится во время повторного анализа, когда вы вернетесь к своим хозяевам.

– Боже мой, боже мой!
– Габбен схватился за голову.
– Но как, когда это могло случиться?

– Видимо, кто-то из ваших предков, господин Габбен, погулял, так сказать, на стороне.

– Эти женщины! Дьявольское отродье! Всегда презирал их! Господин Сантало, не смотрите на меня так! Вы должны меня выслушать! Я вам заплачу. Я очень много заплачу вам, господин Сантало! Но результаты моего анализа не должны попасть к тсангитам.

– Вы понимаете, господин Габбен, чем я рискую?
– Сантало сделал вид, что задумался.
– Я же не могу стереть из памяти результаты анализа. И, когда начнется общая проверка...

– Проверки не будет. Проверки не будет, господин Сантало. Я знаю ходы, я знаю, как отклонить иск. Положитесь на меня. Я сделаю все, что от меня зависит. Фирма на грани банкротства, если удастся затянуть дело с проверкой, она пойдет с молотка. Я сделаю все, чтобы так и получилось. Мы должны с вами договориться...

Риттул вернулся в лабораторию через полчаса после ухода Габбена. Сантало сидел перед пультом и давился от смеха. Он повернулся в сторону Риттула, хотел что-то сказать, но не смог произнести ни слова и только махнул рукой в сторону пульта.

– В чем дело?
– Риттул подошел ближе.

– Вот, полюбуйся, - наконец обрел дар речи Сантало, - вот эти показатели я подсунул Габбену вместо его анализа. Это м-мой анализ, - и он снова зашелся в приступе смеха.

– Ну ты хитер, - сказал Риттул.
– Но что в этом такого смешного?

– Видел бы ты его рожу! Но самое смешное, самое смешное...
– Сантало опять захохотал, и, глядя на него, не смог удержаться от смеха и Риттул. Наконец, Сантало остановился и смог закончить: - Самое смешное в том, что его настоящий анализ тоже содержит метку ГБТ!

Они хохотали, наверное, минут десять, и только после того, как сил совсем не осталось, смогли, наконец, успокоиться.

– В общем, теперь мы сможем выкрутиться, - сказал Сантало, вытирая слезы.
– Во всяком случае, этот мерзавец теперь в моих руках. И он больше всех заинтересован в том, чтобы потопить иск тсангитов.

– Думаю, в этом нет особой необходимости, - вдруг произнес Риттул.

– Как это - нет необходимости? Ты о чем?

– Об этом иске. Если уж на то пошло, то самого смешного ты еще не знаешь.

– Что ты имеешь в виду?

Риттул молча встал, подошел к Сантало и положил руку на пульт перед ним. Какое-то время ничего не менялось, но потом Сантало вдруг заметил, что пальцы на руке вытягиваются, а ногти заостряются и растут, превращаясь в острые когти. Еще минута - и на пульте перед Сантало лежала когтистая чешуйчатая лапа, отливающая зеленью. Пальцы внезапно сжались, когти вонзились в обшивку пульта, прорвав ее, словно лист бумаги, и мгновение спустя перед Сантало зияла рваная дыра.

– Ч-что это значит?
– с трудом приходя в себя, спросил он.

– Что? Да то, что тсангиты совершили большую ошибку, внедрив своих биороботов в человечество. Возможно, это их самая большая ошибка. Подарив нам эти гены, они сделали нас сильными. Ты знаешь, я только что выходил наружу. Туда, в пустоту. Без скафандра. И ты тоже можешь сделать это. И любой человек, несущий в себе гены биоробота. Это только сначала трансформация трудна, потом становится легче. Понимаешь ты, что это значит? Это значит, что человек теперь сможет приспособиться к любым условиям существования и противостоять любым опасностям. Это значит, что нам нечего теперь бояться тсангитов и их прислужников. Это значит, что жизнь прекрасна. Ты не находишь?

И Риттул снова засмеялся.