Право убийцы 2

Ну чисто богами себя чувствовали, не меньше.

Мужик, который провел меня к этим «богам», почтительно поклонился (не мне), и ушел, закрыв за мной двери. А я остался стоять, разглядывая тех, кто организовал все эти смертельные игрища.

Здесь был Лев, Змея, Слон, Кит и Крокодил. При этом, Змеей, как я и услышал по микрофону на арене, являлась женщина, хотя тоже предпочла быть одетой в брючный белый костюм, а не платье. Видимо, для поддержания образа «организатора».

На груди у всех висели кулоны, как и полагалось. А на запястье, как я успел заметить, пока Слон потянулся за кувшином и бокалом, снова была такая же татуировка, которую я раньше видел и у Гиппопотама, и у этого, императорского обер-полицмейстера внутренней охраны Феодосия Викторовича Нюхачева. Значит, это явная принадлежность не к клану, а к стихии. К запретной в империи стихии метаморфоз. И что, неужели никто не замечал? Или не обращал внимания, хотя изогнутые лепестки не привлекали к себе внимания и не говорили: «Смотрите все, я могу обращаться в зверя!»

С другой стороны, насколько я понял, эти люди имели вес в обществе и без масок, а таким вопросы «А что означает эта татуировка и почему она есть не только у вас?» не позадаешь, себе дороже. Да и всегда можно сказать, что рисунок красивый, вот и сделали.

Меня другое интересует, это действительно просто рисунок, или он дает какие-то бонусы носителю? Я такое встречал в паре миров, пока работал по заказам. Специальными чернилами вбивался определенный рисунок, а потом запечатывался магией. И в случае необходимости, владелец активировал его, приобретая защиту, физическую силу, или еще какие-то полезные вещи — у кого какие запросы.

— Почему алтарь на тебе не сработал? — со злым шипением спросила Змея, почему-то у меня. Я пожал плечами.

— Я откуда знаю? А это был алтарь? А что он делает? Вы хотели принести меня в жертву? — да, образ наивного идиота как нельзя лучше подходил к симпатичной мордашке Марка Вронского. Особенно если вот так: глаза чуть пошире раскрыть, восхищения внешностью женщины (ладно, фигурой и пошивом костюма) побольше, и быть простым как табурет. Курс третий обучения Мастера — умение мимикрировать под заданный психологический портрет. Как и остальные предметы, этот я сдал на Великолепно.

От идиота и простака не ожидают многого. От симпатичного — тем более. У нас в голове у всех на инстинктах зашито, что «красивое» не представляет опасности, наоборот, ему можно доверять, и поворачиваться спиной. От глупого не ожидают подлости, считая себя умнее, манипуляции идут проще и топорнее, а информацию сливают намного больше. Удобно.

Да, такое не пройдет с тварями Разлома, им в принципе посрать на то, как ты выглядишь, тебя оценивают на съедобность (на камни они, разумеется, не нападают, а вот чувствуя кровь и плоть — вполне), опасность (не дадут ли им обратного ответа — твари это те же животные, и очень сильно подчинены иерархии: те же адские гончие ни в жизнь не нападут на ту же мантикору, только защищаться станут) и объем (хватит ли пожрать, или придется потом еще охотиться).

Поэтому момент внешности прокатывал только с людьми, потому что вне зависимости от миров, каждый человек имеет рептильный мозг, а там заложено одно и то же: темнота это плохо, свет это хорошо, красивое это хорошо, некрасивое плохо.

И вне зависимости от индивидуальных предпочтений, чем лицо симметричнее, тем больше в нем красоты.

Простая психология для чайников, которая прокатила с этими «опытными богами». И, в отличии от них, я спокойно считывал все эмоции, даже не видя лиц.

Слон, который, приподняв маску, пил вино из бокала, был равнодушен ко всему. По его жестам, расположению тела на диване, становилось ясно, что арена и бои для него — такое же привычное дело, как фильм посмотреть. Это не вызывает ажиотажа, и ему просто все равно. Почему он здесь? А почему бы и нет, для него это место и компания ни лучше и не хуже остальных.

Кит тоже не нервничал, но уже по другой причине — ему нравились бои, а вот разговоры со мной он считал бесполезной тратой времени. Поэтому этот мужчина не повернулся ко мне, а, взяв пульт, принялся отматывать видео на экране, решив пересмотреть какие-то моменты.

Крокодил чего-то ждал. Его якобы вальяжная и расслабленная поза лично мне выдавала напряжение. Чуть сильнее побелевшие пальцы, сжимающие тонкое стекло бокала, перекрещенные в щиколотках ноги, показывающие, что еще секунда — и он готов вскочить. Но это не была агрессия, это больше походило на готовность вмешаться во что-то, что как он подозревал, может произойти. И смотрел Крокодил не на меня, даже не видя направления его глаз под маской (а глазницы были закрыты тем же пластиком, что и в моей до апргрейда), я чувствовал, что Крокодил следил за Львом.

Змея шипела вокруг меня и едва слышно материлась. Не в силах усидеть на месте, женщина не ответила мне на вопросы, и просто шагала из угла в угол, опустив голову и что-то то ли рассчитывая, то ли проговаривая. Приложив небольшое усилие, я смог расслышать, что Змея готовилась к разговору перед кем-то. Отчитывалась за прошедшую неудачу в эксперименте. То есть я — эксперимент?

А вот Лев встал со своего места, подходя ближе, наклоняя голову в разные стороны, словно рассматривая меня с разных ракурсов, а потом расплылся в улыбке — ее было слышно в голосе:

— Гепард, ты был великолепен! Этот бой просто какое-то безумие! — интересно, а фальш радости слышал только я со своим обостренным слухом, или остальные тоже это почувствовали?

— Так жить хочется, — просто ответил я, прикидывая, подбирается ли Лев с радушно раскинутыми руками чтобы обнять, или чтобы поближе подойти, усыпив мою бдительность, и задушить голыми руками.

— Это понятно, конечно, но мы все в восторге! — продолжил лить лесть царь зверей, и вот эту ложь услышала даже бормочущая на другом конце зала Змея, зашипев что-то нелицеприятное. Но Лев сделал вид, что ничего не заметил.

— Алтарь — это волшебный камень, который дает… Эээ… силу. Мы щедро награждаем тех, кто прошел наши испытания и смог нас порадовать, — мужчина пытался выкрутиться, продолжая изображать радушного хозяина. — Но раз эта награда не сработала, то позволь тебя порадовать вот этим.

И из внутреннего кармана пиджака Лев достал золотую банковскую карточку, подавая ее мне. Никаких подвохов — просто золотая карточка. Поэтому я ее взял, покрутив в руках. Обычная, стандартная, без имени пользователя, но со всеми полагающимися чипами для использования.

— Тут твой выигрыш в денежном эквиваленте, сумма более чем достойная. А сейчас я считаю, что ты выполнил наш договор, и предлагаю его расторгнуть, — подскочивший с места Крокодил подал в вытянутую руку Льва два листика бумаги, скрепленных степлером. А тот передал уже мне.

Я быстро прочитал по диагонали, что это такое когда-то подписал Вронский.

Оказывается, бойцы на арене заключали договор найма, в котором обязались выполнить испытания, и понимали, что могут пострадать или погибнуть при выполнении. В случае гибели деньги они не получали, если увечья не позволяли проходить испытание дальше — часть суммы, а вот при выиграв, получали восьмизначную сумму в денежном эквиваленте, либо (какой интересный ход) замену в магическом плане. При этом если выбиралась магия, денег уже не давали.