Право убийцы
Шрифт:
— Не вижу особой разницы. Получается, что ты такой же бесплатник, — мне захотелось посильнее ковырнуть соседа.
— Зато я не бездарник, — последнее слово Дуда произнёс с явным пренебрежением. — Кстати, таких как ты тут полно, половина точно. Сила есть, а они ни сном ни духом, как ее применять, а всё почему — мало у кого есть бабки, чтобы раскрывать потенциал.
Любопытный подход. Всегда думал, что такого рода учебные заведения как раз и предназначены для того, чтобы помогать студентам в обучении использования силы.
— Ты так удивляешься, как будто в других академиях не так! — Дуда коротко пожал плечами. — У дипломатов вон, если не знаешь одновременно
Очередь потихоньку двигалась. Сосед продолжал рассказ. Так выяснилось, что академий только в столице — несколько. Где-то учили на инженеров, поддерживающих разломы консервированными, где-то готовили уже упомянутых дипломатов, которые были нарасхват, как горячие пирожки на вокзале.
— Ну а у нас, Марк, самая престижная работа из всех, потому что самая опасная, на такую могут попасть только настоящие мужчины с сильным внутренним стержнем, — Дуда набрал полную грудь воздуха. — Чистильщики — это даже звучит гордо. Но увы, дружище, тебе этого никогда не понять.
Со слов Дуды, в нашей академии училась «элита элит», те люди, которые спускались в разломы и производили чистки от тварей. Мне, как побывавшему в тысячах подобных аномалий, было совершенно невдомек, как вообще здешних чистильщиков можно называть элитой. Спуститься в законсервированный разлом если и представляло опасность, то ничуть не большую, чем перейти улицу крупного города с плотным трафиком. За что льготы-то давать? Скорее, верно было б все эти льготы переадресовать на инженеров, занятых консервацией. Но учитывая, что чистильщики получали весь необходимый набор знаний и навыков, который превращал их в настоящих бойцов, я теперь нисколечко не удивляюсь, почему вокруг академии трутся кланы и занимаются рекрутингом. Им нужны бойцы, и где их искать, как не здесь.
— Что тут опасного в работе чистильщика, не пойму? — все же спросил я.
— Как — что, такие как мы сталкиваются лицом к лицу с тварями.
— Так они вымерли, ты сам говоришь.
— Ну, вымерли, да… — нехотя согласился Дуда и нахмурил брови, я заметил, что он делает так каждый раз, когда его утверждение ставится под сомнение. — Не все, конечно, так что шанс встретиться с тварью все же присутствует, и к этому надо быть готовым любому чистильщику. Такое случалось, и если бы не чистильщики, ничем хорошим бы это точно не закончилось.
В общем, работёнка у элиты элит — не бей лежачего. Меня лично такая работа — и учёба, с ней сопряженная — устраивала чуть больше, чем полностью.
— А те, кто не имеют дворянства, имеют право сюда поступать?
— Неа, а зачем им такое счастье? Да и как ты представляешь, чтобы прыгали из сословия в сословие, это ведь законодательно запрещено, и переход одобряется только с высочайшего повеления. У каждого своя работа… слушай, Марк, ты такие вопросы задаёшь, я каждый раз, когда слышу, просто удивляюсь. Ты что там, в своём приюте, света белого не видел?
— Кстати, все хотел узнать, почему тебя так зовут? — я переключил тему.
— Поменяю имя, когда отец вернёт мне паспорт… и вообще, тебя не касается, мы эту тему закрыли, я, кажется, об этом уже говорил.
На этот раз разговорчивый Дуда надул губы и отвернулся. Ну, не особо-то и надо, пусть чужая душа потемками останется. Я обратил внимание, что Влад со своим дружком успели нахапать себе полный поднос еды и уже жрут — примерно с таким же аппетитом, как хомяк соседа жрет арахис. Если такова в этом
мире верхушка общества, то у мира точно большие проблемы… По опыту знаю, что империи, начавшие гнить с головы, долго не живут.— Как происходит специализация, брат тебе не говорил?
Я поймал себя на мысли, что теперь сам хочу разговорить соседа и выведать побольше информации. Раз мои планы с походом в библиотеку пришлось одолжить, то надо пользоваться доступными источниками. А этот у меня как раз под рукой.
— О! Я-то, поверь мне, знаю. Но говорить не могу, это страшная тайна, прости, Марк. Я не уполномочен ее тебе рассказывать.
Он важно склонил голову набок, мол, ни-ни.
— Не знаешь, ну и ладно, — я пожал плечами и демонстративно огляделся. — У кого-нибудь другого спрошу, например, у этого парня с черепахой.
— Да погоди ты, всё я знаю…
— Ну? — я недоверчиво посмотрел на него и пошаркал ботинками.
Дуда ещё немного помялся, а потом выдал:
— Просто штука тут в том, что каждый год все происходит по-разному. Приготовиться к этому заранее невозможно, я че, думаешь, не пытался это перед поступлением допедрить?
Я, в отличие от Дуды, полагал, что пройду специализацию без труда. Но в любом случае, чем больше вводных по теме, тем лучше. Это в любом деле работает, и учеба — не исключение.
Мы, наконец, подошли вплотную к прилавкам. Неплохой тут ассортимент, помимо любимых блинчиков Дуды — красная рыба, икра, трюфеля… У меня мелькнула мысль — кто готовит все это добро, потому что ни поваров, ни кого бы то ни было еще в столовой не было. И любопытно, что количество блюд было действительно строго дозированным. К тому моменту, как мы подошли к прилавкам, они оказались наполовину пустые. Такими темпами последний очередной будет вынужден довольствоваться краюшками хлеба.
— Ты, кстати, че будешь есть? Я вот, помимо блинчиков, обожаю пирожки и пончики с кремом… — Дуда, которому надоело примерять роль рассказчика-просветителя, сменил тему и облизал губы.
Я краем уха услышал, как за спиной очередных скрипнули двери лифта и послышался шёпот. Народ разом, как по команде, начал тесниться в стороны, освобождая проход. Дуда тоже, шажок за шажком, отошёл в сторонку и зацедил сквозь стиснутые зубы:
— Слышь, Марк, лучше свали нахрен, быстрее… хотя делай что хочешь, но если че — я не с тобой и не при делах, — открестился он.
Куда? Зачем? Мне и тут неплохо. В чем проблема-то? Боковым зрением я заметил, как вскинули руки два дружка-пирожка, воздушник и землевик, будто подзывая кого-то к столу. Я все же обернулся, потому что почувствовал колебания силы в воздухе. Заодно хотелось понять, чего так все всполошились.
Передо мной стоял крепкий молодой дворянин с перекошенной от гнева рожей. Кулаки дворянина пылали пламенем. Будто лампочка в голове зажглась — вот он, ищущий меня Виктор Стханский. Негодование этого непонятного товарища, судя по всему, направлено исключительно и персонально в мою сторону. Иначе как объяснить то, что мне в лицо без всякого предупреждения полетел раскалённый кулак.
Глава 10
Кулак аристократа раскаленным ядром полетел мне в нос, буквально брызжа каплями лавы. Я выбросил навстречу руку и поймал кулак в свою пятерню. Тело сотрясло от пят до кончиков волос, стиснулись зубы. Но кулак, как бур, продолжил приближаться, пыша в лицо жаром. Мощи в Стханском было столько, что у меня под ногами нещадно заскрипел пол, а подошвы туфель оставили на плитке два черных следа от резины. Меня отодвинуло назад, прямо на прямых ногах.