Право выбора

— Ты что-то сказал про Виктора? — спросил я, стиснув зубы от боли в ранах.

— Ваш товарищ превратился бы в оборотня. Мы спасли его. Теперь он может упокоиться. Можно даже похоронить по всем правилам.

По счастью, смысл сказанного дошел до Руса раньше чем до меня и он отгородил меня от охотников своей спиной, а заодно и мои удлинившиеся клыки от их взглядов.

— Разве его еще нельзя было спасти? — спросил Рус спокойным голосом.

— Мы и спасли его, единственно возможным способом, — бесстрастный ответ меня взбесил. Вот твари!

Я уже огибал сгорбленную, но широкую спину друга, когда потеря крови все же сказалась, несмотря на адреналин. Вот я готов рвать убийц на части, а вот изображение пропало и вокруг темнота, затем кадр в котором на меня стеной летит мох и снова темнота. Очнулся я перекинутым через чье-то плечо. Дернулся и меня тут же аккуратно положили на землю. Меня нес один из фанатиков, свалившихся на нашу голову, тот что со шрамом.

— Раз очнулся, дальше пойдешь сам. Сможешь? — судя по тону, ответа от меня ждут только одного. Посмотрел на Руса, тот шел сам, хотя лица на нем не было. Второй мужчина тащил тело Виктора, а к поясу привязан мешок, судя по размерам которого, голова вервольфа вполне поместилась бы.

— Спасибо. Надеюсь, справлюсь, — поблагодарил я. В общем то они были совсем не обязаны меня нести. — Я многое пропустил?

Мужчина со шрамом лишь отрицательно покачал головой, но как мне показалось, уже более дружелюбно.

Рус был совсем плох, поэтому оставшуюся дорогу я поддерживал его, едва не таща на себе.

Деревня встретила нас закрытыми воротами и часовыми. Последние заметив нас издали, позвали еще людей и вскоре стена ощетинилась ружьями. Наши спутники и ухом не повели, как шагали, так и продолжили путь. Мы же с другом так устали, что на такую комиссию по встрече нам было решительно наплевать.

Что рассказывали селянам наши новые знакомцы и как я оказался в кровати, практически не помню. Очнулся уже под вечер в незнакомом доме. Слева кто-то настойчиво предлагал теплого молока и «подоткнуть подушечку». Повернул голову, так и есть. Руслан с мукой смотрит на порхающую вокруг него Настю.

— «Где мы?» — хотел я спросить, но на поверку выдал невнятное сипение вместо речи.

— Ой, Артем, Вы очнулись. У Вас такие раны, такие раны, больно, наверно? — надо же даже мне досталась толика ласки и заботы. Однако девушка оказалась не только болтливой, но и догадливой.

Она тут же налила какой-то отвар в кружку. Уже по запаху стало ясно, что вкус у него дрянной. Так и оказалось. К тому же некстати вспомнилось бедро вервольфа из которого я пытался пить кровь и меня чуть не вывернуло.

Девушка убежала за знахаркой, у которой раньше я покупал молоко, и вскоре они вернулись вместе. Местная врачевательница Тамара Михайловна была пухлой женщиной лет сорока пяти, приятной в общении и повадками, если не городского врача, то медсестры. Как же она оказалась в этой глуши?

Осмотрев меня и наказав как можно меньше и осторожнее двигаться, она обследовала Руслана. Восприняв его отчаянное семафорение глазами, она сказала, что ему необходим покой и перерыв в потреблении теплого молока. Затем выгнала девушку, за что заработала взгляды — недовольный Насти и благодарный Руса, после чего вышла и сама.

— Ну как ты?

— Нормально, восстанавливаюсь быстро, — храбрился Рус.

— Это все теплое молоко, — не удержался от подколки я и тут же погрустнел:

— Ты разобрался, что это за мужики?

— Это те самые охотники, за которых нас сначала принял оборотень. Они преследовали его почти год. На какое-то время ему удалось скрыться от них в этом лесу. Вот, примерно так. Ты с ними не задирайся. Они излишне категоричные, но мужики правильные. И опасные, — намекнул Рус на то, что лучше бы им не знать, что я вампир.

— Жалко Виктора, — покаялся я. — Вдруг у парня был бы шанс.

— Вряд ли. Я так понял, что они не светлые и не темные, а настоящие охотники, только в отличие от меня — профессионалы. Так что я им доверяю. Хотя, в самом деле, жаль.

— Чего за шум? — насторожился я приближающемуся гулу.

Скоро в дом знахарки ворвались люди. Убивать, по счастью, нас не собирались. Скорее наоборот, героев звали на чествование. Охотники, имен которых я так и не узнал, оказались правильными и честно признались, что оборотня завалили мы. Поэтому, когда Тамара Михайловна все же выгнала посетителей, дав нам возможность умыться и переодеться, и мы вышли в свет вечерних фонарей, то нас принимали как героев. А освещение сегодня было необыкновенно ярким, может в честь праздника, но мне казалось, что это для того, что бы разогнать темноту. Страх, поселившийся в людях пережил своего прародителя — вервольфа.

Я галантно подал руку нахмурившейся Тамаре Михайловне, Настя глядя на это набилась под ручку к Русу. Нас обоих еще пошатывало, поэтому кавалеры смотрелись ахово. Но общих восторгов в наш адрес это ничуть не унимало. Не будь рядом со мной дородной знахарки, то нашлось бы немалое количество умников, желающих меня хлопнуть по спине с плохо затянувшимися ранами.

Наконец-то мы оказались за столом. Рядом со мной сидел охотник со шрамом по правую руку и Тамара Михайловна по левую. Кстати, оба охотника были великолепными рассказчиками и развлекали публику историями то леденящими кровь, то, следующих сразу за ними, веселых до колик. Я хохотал вместе с деревенскими, Руслан тоже улыбался, хотя порою кривился от настойчивого внимания Насти (конечно, севшей рядом с ним). Вечеринка шла своим чередом, страх и напряжение постепенно покидали людей.

Замечательно. Но вот от неловкого движения, у меня открылась рана на спине. Я встал, нечаянно оперевшись на охотника. Мужчина со шрамом вызвался вместе со знахаркой помочь мне.

— Парень, да тебя знобит, пойдем, проверим, как ты.

Оказавшись в доме знахарки, немалая часть которого была приспособлена для коек больных, Тамара Михайловна скрылась в соседней комнате, что бы вскипятить воду.

— Ох, что-то меня штормит, давно не пил, накатило что-то. Ладно, дай взглянуть.

Видно охотник и в самом деле наклюкался, потому что координация движений оставляла желать лучшего и повязку отодрал он неосторожно.

— Нормально все должно быть, парень. Вот теперь посмотри мне в глаза. Знаешь, ик, глаза в самом деле зеркало души. Опытный человек может мнооогое ик увидеть в них, — пьяно протянул обладатель шрама и встретился с моим взглядом.

Его глаза фокусировались на моих с видимым усилием, но вот момент и в них загорается понимание… но слишком поздно. Не успел он отшатнуться, как я ударил острым узким ножом ему в бок и тут же тяну нож в сторону, расширяя рану. Он не кричит, со злобным рыком отбрасывает меня. Раны вспыхивают огнем и я не успеваю как следует закрыться от ударов ногами. Сознание пытается потухнуть, но я должен продержаться еще немного, лишь бы дотянуть пока рана охотника ослабит его. Он тоже это понимает и бросается на меня. Я не успел заметить, как мой нож оказывается в его руке, занесенной надо моим же телом. Сознание в очередной раз пытается ускользнуть, мгновение борьбы с ним что б не отключиться. Мне не успеть перехватить руку с ножом…И тут на меня сыпятся осколки чего-то, а охотник всем телом наваливается сверху. Клинок разминулся с моим сердцем и пронзил левое плечо. Мир сужается до одного — убить врага. Вздувшаяся вена на шее охотника как мишень и я рвусь к ней несмотря на боль в плече из которого, тот пытается вытащить нож.