Право выжившего

— За статуей направо. Там, где универсам, во двор, как опытный лоцман, указывал Мартынов.

Дверь открыла поблекшая полная женщина с тусклыми, настороженными глазами. Из большой комнаты доносились звуки работающего телевизора: «Луиза, как ты могла не сказать, что это наш ребенок?»

— Нам бы Всеволода Гарбузова, — сказал Косарев.

— Нет его, — напряженно и неприветливо сказала женщина.

— Подполковник Косарев, областной уголовный розыск, — он показал удостоверение и прошел в квартиру.

— Что же это делается? Что вы все от сынули моего хотите? — всплеснула руками женщина, в ее голосе послышались базарные нотки.

— А кто и что еще от него хочет? — осведомился Косарев, окидывая взглядом заставленную безвкусной и дорогой мебелью, заваленную хрусталем и безделушками квартиру.

— Да еще двое, такие же, как вы, приходили. Из прокуратуры, с неудовольствием произнесла женщина. — Везде бандиты, матерщинники, на милицию вся надежда, а вы, оказывается, сами не лучше! Ворвались, всю комнату Севы вверх дном перевернули. Я даже пригрозила начальству написать, а один из них, нахальный, знаете, чего говорит? Ох, ну и нахальный… Говорит: жалуйся, всю семью тогда пересажаем. Мол, прокурор обещал… Ох, ну милиция пошла.

— Не милиция, а прокуратура. Кстати, почему вы решили, что они из прокуратуры? — спросил Мартынов, усаживаясь на стул.

— Документ показали.

— Такой? — Косарев продемонстрировал свое удостоверение.

— Похож, но фотография с другой стороны была.

— Ясно. Как они выглядели?

Женщина нехотя и довольно сумбурно описала визитеров.

Больше ничего заслуживающего внимания узнать не удалось.

— А где сын может быть?

— Когда муж в рейсе, он от рук совсем отбивается. У Соболева своего. Или у Мухтара Гулиева. Да что он натворил-то?

— Ничего страшного. Просто поговорить надо. Если появится — вот телефон. Пусть позвонит. Ему самому лучше будет…

Косарев опять с трудом завел двигатель и тронул «БМП» с места. Прямо под колеса кидалась ребятня, которая гоняла по двору, так что приходилось ехать осторожно.

— «Таинственные соперники — тайна пещеры Лихтвейса», — так, кажется, говаривал Остап Бендер? — Мартынов заразительно зевнул. — Кто они такие? И чего квартиру перерыли ?

— Что не из прокуратуры — это несомненно, — сказал Косарев.

— Двигаем на «Госконюшню» к Гулиеву. Может, из него чего вытянем…

Дом Гулиева выглядел чрезвычайно запущенным. Косарев распахнул калитку, на него, заливаясь злобным лаем, рванулась с цепи большая грязно-белая дворняга. Затем на пороге появилась черноволосая, в безвкусном цветастом платье толстая женщина. Хмурому выражению ее лица вполне соответствовал синяк под левым глазом.

— Чего собаку пугаешь?

— Поговорить надо. Милиция, — Косарев продемонстрировал удостоверение.

Красная книжечка смутила хозяйку дома лишь на миг. В ее глазах даже мелькнул испуг, но она быстро взяла себя в руки и звонко завопила:

— Ну и че? Ты энтот, как его — ордер неси, тогда заходь. А сейчас нечего собачонку пугать!

Косарев зашел за калитку, собака вновь с лаем рванулась на него, но достать не могла из-за короткой цепи.

— Слышь, хозяйка, — ледяным голосом произнес он. — Убери своего волкодава, не то пристрелю его к чертовой матери. И не наглей — не то другой разговор будет.

В этом человеке, которого Нинка видела впервые, было нечто пугающее и не вызывавшее желания встречаться с ним вновь. От него исходила сковывающая холодная энергия.

«Прям Кашпировский», — подумала она и недовольно махнула пухлой рукой, которую стягивал дешевый браслетик:

— Ладно, проходите.

В тесном коридорчике Нинка протиснулась бочком в комнату, пытаясь что-то заслонить от гостей. Косарев рассмотрел наполненную мутной жидкостью двадцатилитровую бутыль. Наверняка самогон. Это объясняло недружелюбный прием, оказанный милиции.

— Где мужик твой? — спросил Косарев, быстро и бесцеремонно осмотревший все помещение. Он уселся на шатающийся стул в крохотной кухне с облупившейся краской на стенах И потолке. Прямо над раковиной с яркого плаката томно взирала полуголая Мадонна.

— Кто ж знает, где муженек мой, — непривычно вежливо и спокойно, сама удивляясь себе, произнесла Нинка. — Он же дурной. Прибежал к нему этот Севка шебутной, прям посреди ночи поднял, вместе и отвалили. Больше их не видела… Сразу он всем понадобился. Тут двое каких-то паскудников приходили. Тоже Мухтара искали.

— Один огромный, на обезьяну похож, другой смазливый, в кожаной куртке, в золоте? — подал голос Мартынов, продолжавший позевывать.

— Ну да, милиция все знает, — Нинкин голос теперь был заискивающим и угодливым.

— Где все-таки муженек твой может быть?

— Или у Соболева, или у девок своих. Кобель же. У Лидки, а может, еще у кого. Что я их, всех, что ли, знаю? Интереса нет.

Задав еще несколько вопросов, Косарев встал. В коридорчике он рукой смахнул с полки бутыль, успев отскочить, чтобы не забрызгаться. Усмехнувшись, пожал плечами.

— Неудобно получилось…

Глава двадцать пятая СЛЕД ДЛЯ БРАТВЫ

— Гвоздь, тут проблемы, — сказал Матрос.

— Ну.

— Из Москвы рок-группа «Бархан» на гастроли приезжает.

Братва подмосковная просила встретить, досуг организовать. Их по всей России уважают.

— Рок-группа? — переспросил Гвоздь, снимая Полосатика с колен.

— Ага. Хорошая группа. Душевные песни поют. Молодняк дохнет по ней.

— «Бархан»?

— Ага.

— Слушай, ты, полудурочный, — Гвоздь встал и подошел к сидящему в кресле Матросу, наклонился над ним. — Ты в шоу-мены решил пойти? Я тебя отпущу. Через морг.

— Да я ничего, Гвоздь, просто братва просила…

— Где «порошок»? Где мальчишка?.: Я тебе такой концерт устрою, поганец! Матрос побледнел.

— Когда будет товар?

— Мы ищем. Ты же знаешь.

— Быстрее ищите. У тебя десятки уродов под ружьем. Они что, только и умеют, что мышцы качать и пиво немецкое в банях жрать?! Ты знаешь, какой день сегодня?

— Вторник?

— А ты знаешь, сколько нам времени осталось до передачи товара?

— Немного.

— А ты знаешь, что до этого времени мы нигде столько «порошка» на замену не найдем?