Правофланговые Комсомола

— Севиль, куда ты?

Севиль окидывает его усталым, но спокойным и твердым взглядом. Этот взгляд ясно говорит: женщина вышла победительницей из долгой и упорной борьбы.

— На фабрику! Оттуда я пришла, туда и возвращаюсь. Путь к свободе женщины — только в социализме!

Зал взорвался громом аплодисментов. Севиль убежала за кулисы. Аплодисменты не прекращались. Зрители вызывали исполнительницу роли Севиль. Она вышла, слегка поклонилась, смущенно обвела глазами ряды зрителей. Глаза сверкали радостно, лучились светом счастья и благодарности.

Спектакль самодеятельного коллектива трудовых резервов удался на славу. Зрители были довольны всеми исполнителями, особенно Севиль Казиевой, по общему признанию, отлично справившейся со своей ролью — ролью Севиль в одноименной пьесе Д. Джабарлы.

На одной из центральных столичных площадей стоит сегодня памятник «Освобожденная азербайджанка» — женщина яростно сбрасывает с плеч чадру. Люди называют ее Севиль, именем героини пьесы азербайджанского драматурга Дж. Джабарлы, первой нарушившей в 30-е годы вековые адаты. Севиль Казнева хорошо знала, чье имя она носит, и гордилась этим. Ведь есть имена как звания. Уронить нельзя. Можно только сделать знаменем.

В ней постоянно жила готовность отдать все силы ради общего дела, и, когда наступил этот миг, она не замешкалась.

…Декабрь 1959 года. По радио передают сообщение о Пленуме Центрального Комитета КПСС, обсудившем вопросы развития сельского хозяйства. Диктор рассказывает об узбекском хлопкоробе Турсуной Ахуновой, собирающей машиной столько же хлопка, сколько сто человек вручную. В эту ночь Севиль не может уснуть. Утром на стол директора училища ложится заявление, похожее на рапорт: «Зная, что передовая семилетки проходит сегодня через хлопковые поля нашей республики, хочу стать механиком-водителем хлопкоуборочных машин».

Первыми, с кем она поделилась своей идеей, были подруги по училищу — Дилафруз, Наджиба, Солмаз.

— Вот мы слушали, когда по радио рассказывали о Турсуной Ахуновой. А почему у нас нет своих девушек механиков-водителей? Почему у нас не следуют примеру Турсуной? — запальчиво начала Севиль. — У нас в районе, правда, хлопок не растет, но вот скажи ты, Дилафруз, ты сама убирала хлопок у себя в Шамхорском районе, как это, легко? — Севиль не терпелось убедить подруг.

— Да, я знаю, что значит убирать руками: дня два поработаешь на поле, вся черная станешь, руки болят, спина ноет. А уборка-то не один день!

— Ну что, девушки, обсудим на комсомольском собрании, скажем, что хотим стать механиками-водителями, согласны? — настаивала Севиль.

— Подумаем, обсудим. Это от нас не убежит. — Девушки не решались.

— Но в принципе согласны?

После недолгих споров подруги пришли к единому мнению. Инициативу девушек одобрили и в Центральном Комитете комсомола, и в Министерстве сельского хозяйства республики.

Вскоре Севиль Казиева поехала в Ташкент на Всесоюзное совещание молодых хлопкоробов. Здесь она познакомилась со знаменитой Турсуной. Та принесла ей несколько книг и брошюр. Некоторые были написаны ею самой. В этих книжках обстоятельно рассказывалось о работе механиков-водителей хлопкоуборочных машин, об опыте работы сельских механизаторов. Так началась эта дружба.

Вернувшись со Всесоюзного совещания молодых хлопкоробов, Севиль и ее подруги поступили во 2-е бакинское училище механизаторов сельского хозяйства. По призыву Севиль во вновь открытое училище записалось 58 девушек. Время летело быстро. Не успели оглянуться, как теоретическая часть курсов осталась позади. На практику девушек послали в разные районы республики.

Первую страду Севиль провела в Ждановском районе. Хлопковое поле поразило своей необычной красотой. Ей, привыкшей к тенистости леса родного района, зелени табачных плантаций, журчанию горных речушек, белоснежный покров Мильской степи, расстилающейся под палящими лучами солнца, казался миром новым, необычным, который предстояло покорить.

Мильский совхоз, в который она попала, известен был тем, что в тридцатые годы здесь впервые в Азербайджане начались опыты по машинной уборке хлопка. Он располагал тогда большими массивами целинных земель, очень плодородных, но безводных. Советские люди проложили сюда путь живительной влаге, был прорыт огромный канал протяженностью 100 километров, и куринская вода напоила хлопковые поля.

Совхоз имел тогда девять отделений вместе с животноводческой базой. По ходу течения воды все отделения располагались по правую сторону канала. Основное и главное место в экономике совхоза занимало хлопководство.

Процесс обживания на новом месте всегда сложен. Много трудностей было и у мильских хлопкоробов. Жили в бараках, не было электричества, на канале — никаких очистных сооружений, пили пепрофильтрованную воду. Страшно мучили комары. Люди страдали от малярии.

Но все эти трудности не могли сломить воли советского человека, его стремления заставить трудиться плодородные целинные земли.

В первом отделении, где работала в основном молодежь, хлопок убирали машинами. Хлопкоуборочная машина «Турман-вакуум» была несложна по конструкции: на трактор «Универсал» крепились с помощью специальных кронштейнов огромные герметически закрытые баллоны с двумя всасывающими шлангами. Экипаж «турмана» состоял из трех человек: тракториста и держателей шлангов. Дефолиация в те годы не проводилась: ждали наибольшего раскрытия коробочек. Тогда и приступали к работе. Шланги «нацеливались» на скопление коробочек и всасывали содержимое в баллоны.

Невиданное доселе дело начинали комсомольцы. К первым опытам старики отнеслись скептически: очень уж невысокой была производительность. «В чем же, — говорили, — доблесть, если трое собрали за день 300 килограммов хлопка? Нет, хлопок надо собирать руками, как всегда делали».

Шумно бывало по вечерам в отделении. Все ждали возвращения с поля «турманов», скрупулезно подсчитывали выработку каждого экипажа. Производительность их неуклонно росла, но была еще недостаточной.

Созывали комсомольские собрания. Сообща думали о повышении темпов машинной уборки, делились опытом, критиковали за ошибки — речь ведь шла о престиже начинания.

— Экипажи комсомольцев М. Бедного и М. Акимова, — вспоминает ветеран труда С. Григорян, работавший тогда секретарем комсомольской организации Мильского совхоза, — вступили в соревнование. По итогам дневного сбора на машине победителя появлялся красный флаг. Чаще всего — на тракторе Акимова: его экипаж собирал в день уже по 1000–1200 килограммов хлопка.

Даже скептикам пришлось признать очевидное: более половины всего урожая в отделении было собрано машинами. Вот с этих полей и началась родословная Севиль.

Она долго помнила свой приезд сюда.

В совхозе № 5, куда Севиль с подругами прибыла на практику, их приветливо встретили председатель совхоза Кафар Керимов и секретарь райкома комсомола Шовкет Алиева. Разместили, обогрели, отнеслись с пониманием. Девушкам не терпелось скорее сесть за руль хлопкоуборочного комбайна, осмотреть поле, но подводила погода — шел дождь. Решили все же пойти в гараж. Под навесом стояли голубые комбайны ХВС-1, 2. Севиль придирчиво проверила машину, попробовала мотор. Руки твердо лежали на штурвале. Агроном обрадовал прогнозом: «С утра будет солнце!» И не ошибся. На следующий день уже с трудом верилось, что вчера было ненастье.