Правонарушители

— Глупости! — сказал Вован и отвернулся к другому собеседнику.

— «Ну и фиг с тобой», — подумал в ответ Илья и потянулся к папиросам.

«Цивильные» сигареты как-то неожиданно быстро закончились, и кто-то очень опытный и запасливый выложил на общий стол пару пачек «Беломора». В другое время Илья и смотреть бы не стал в сторону этих «табачных изделий». Но на природе, с непрерывным потоком чачи, с песнями и новыми, интересными людьми вокруг, сигареты просто «улетали». И заканчивались! А курить ему сейчас хотелось нестерпимо. Оказалось, что у «Беломора» очень интересный вкус «настоящего табака» — не чета пропитанным разной химией сигаретам модных марок. Очень крепкие, плотные, курить их можно было очень долго. И расходились они экономно — ядреную папиросину каждые десять минут раскуривать не станешь.

Ромыч куда-то пропал. Компания за столом тоже стала редеть. Ночь вступила в свои права. Илья прислушался к своим ощущениям — спать ему не хотелось совершенно. Внутри него уже булькало не меньше полулитра крепкого напитка, но он не чувствовал себя сильно пьяным или сонным. В его душе поселилось какое-то странное возбуждение, желание сидеть в компании странных людей, говорить обо всем на свете, орать песни в темноту ночи, разглядывать язычки пламени в костре и неспешно пить чачу. И курить «Беломор».

— Не спи. Пошли к «Бомжам».

— А что там?

— Сам посмотришь, — сказал сосед Ильи, и растворился в темноте ночи.

Лагерь «Бомжи» находился в паре десятков метров от «Разгильдяев». Через ручей проходила тропинка от одного лагеря к другому и Илья сквозь редкую листву кустов увидел толпу человек в 30, которые расселись полукругом вокруг трех «исполнителей» и что-то пели. Пока еще не громко, но было видно, что это только начало.

Его сосед, кажется, из Москвы, ушел. Илья взял свою кружку — неизменный атрибут КСПшного скитальца и побрел к «Бомжам».

Хождение из одного лагерь в другой тоже было одной из традиций КСП. Никакого особенного повода для этого было не нужно. Просто приходила компания или одинокий «бродяга» и начинался процесс знакомства. Чаще кто-то кого-то уже знал, но это было совсем не обязательно. У «пришельцев» могла быть баклашка с чачей, бутылка с водкой или с пивом, сигареты или папиросы — это было очень желательно, но не обязательно. А вот кружка должна была быть непременно!

Исполнителей было трое. В центре сидел колоритный парень лет 35-ти, с длинными дрэдами, короткой бородкой и футболкой с изображением листа конопли. В руках он держал гитару, девушка рядом тоже была с гитарой, вдвоем они начали играть какую-то непонятную песню на английском, раньше Илья ее никогда не слышал. Третий парень зажал между коленей продолговатый барабан и выстукивал по нему ритм ладошками.

Илья уселся рядом с какой-то компанией, подставил свою кружку под разливающееся вино и приготовился к интересному зрелищу.

Увы, не все наши планы осуществляются так, как нам хочется. Не веря своим глазам, он увидел рядом с собой Леху — того самого наци-скинхеда, вместе с которым добирался с концерта «Рок-Удар» до дома. Тот его тоже заметил и с видимым удовольствием уселся рядом.

— Здарова Илья!

— Привет. Какими судьбами?

— Я сюда уже четвертый год приезжаю. Здесь даже лагерь есть «Фашисты», ты разве не знал?

К таким Илья новостям готов не был. Какой нафиг лагерь «Фашисты»? Он сюда отдыхать приехал!

— Не знал. Я несколько часов назад на КСП приехал. В ВТР.

— У «разгильдяев» обосновался, значит?

— В точку.

К удивлению Ильи, Леха явно стремился к продолжению знакомства.

— Значит, «левый сектор» тоже любит выпить? А как же здоровый образ жизни? Как спорт?

— Какой такой «левый сектор»? О чем ты? — усмехнулся Илья.

— Ха-ха-ха! — Леха чуть не опрокинулся на спину от смеха. Было видно, что выпил сегодня он прилично и настроение у него превосходное.

— Сразу понятно, что ты приехал в первый раз. Илья, это КСП. Люди сюда приезжают, чтобы отдохнуть, а не чтобы разборками заниматься. Поверь, никто тебе здесь морду бить не станет за то, что твои взгляды отличаются от «правильных». Конечно, если начнешь буянить — другое дело. Но ты с головой дружишь. И в «темах» нормальных «шаришь».

— Кстати, разговор тогда действительно интересный получился, хочешь продолжить?

— Конечно хочу! Для этого и подошел. Я размышлял над твоими словами и полностью их опроверг. За мной правда! — уверенно сказал Леха.

— Прям так и опроверг? Или «товарищи по партии» помогли?

— Не ерничай. У меня голова на плечах тоже имеется.

— Заинтриговал.

— Короче, ты говорил, что не все чурки плохие, поэтому нужно не со всеми бороться, а только с настоящими подонками. Так?

— Так.

— А теперь слушай меня внимательно. Эти твои слова годятся только для политиков и других балаболов. Их можно только говорить. В реальности они неосуществимы.

— С чего вдруг? — удивился Илья.

— Дружище, представь, что на тебя идет толпа. Пусть это будут австралийцы — чтобы никому обидно не было. Толпа идет конкретно на тебя, и хочет конкретно тебя искалечить, а может даже убить. Просто так. Удовольствия ради. Есть среди них нормальные люди?

— Сомневаюсь.

— Я тоже в этом сомневаюсь. А теперь слушай внимательно — твои «хорошие люди», они наверняка есть в этой толпе. На самом деле, они даже не хотят бить тебе морду! Но они все равно будут делать это. Вместе со всеми и до самого конца. Пока не вытечет вся твоя кровь, пока кости не перестанут хрустеть под их ударами, они будет избивать тебя.

Именно они — хорошие и адекватные, лучше всего доводят дело «до конца». Почему? Потому что они живут в «своем» мире. Общине, гетто, резервации — называй как хочешь. Это их культурная среда, со своими писанными и неписанными законами, и безусловным подчинением «вожаку». Друзья, знакомые, родственники должны поддерживать друг друга, или, как минимум, не мешать. Понимаешь? Они все держатся друг за друга!

— То есть, если ты не мешаешь уродам и подчиняешься им, значит сам являешься таким же уродом?

— А как ты хотел? Представь, что твой друг начнет старушек по голове бить — как ты к этому отнесешься?

— Очень плохо отнесусь!

— Вот именно! Я согласен с тем, что не все кавказцы или негры плохие, среди них есть и хорошие люди. Но это ничего не значит! Они ничего не делают против остальных уродов, я имею в виду — по настоящему ничего не делают. Папа с мамой поругают глупого сыночка за то, что он с друзьями изнасиловал русскую девчонку. Но не больше того.

Причем заметь — ругать будут за то, что он может попасться и его посадят, а не за то, что испортил какой-то «русской проститутке» жизнь. Я понимаю, что его отец может быть прекрасным человеком. Гордым, с достоинством, и все такое. Но если он защищает урода — своего сына, племянника, соседа, земляка… не важно кого — кто он после этого? Урод! А у них все друг за друга! Или я не прав?