Православие. Тома I и II
Шрифт:
У Евсевия Кесарийского, собирателя «отеческих преданий» и церковного историка, мы встречаем рассказ о проповеди апостола Фаддея эдесскому царю Авгарю после вознесения Спасителя. Обращаясь к царю, апостол говорит «о том, как Он смирил Себя и умер, как распят был и сошел во ад, сокрушил ограду, от века неразрушимую, потом воскрес и совоздвиг мертвых, почивавших от начала мира, как сошел один, а восшел к Своему Отцу с великим множеством людей». В другом месте Евсевий говорит: «Он пришел для спасения душ, бывших во аде и многие века ожидавших Его пришествия, и, нисшедши, врата медные сокрушил, вереи железные сломил и прежде связанных во аде вывел на свободу».
Учение о сошествии во ад получило развитие в сочинениях Великих Каппадокийцев. Василий Великий в толковании на 48–й псалом говорит о сошествии во ад, как о продолжении пастырского служения Иисуса Христа:
Положил их словно овей в аду, смерть
Неоднократные упоминания о сошествии Христа во ад мы встречаем в сочинениях Григория Богослова. В знаменитом «Слове на Пасху», которое в течение многих столетий являлось неотъемлемой частью пасхального богослужения, Григорий говорит: «Если (Христос) сходит во ад, сойди и ты вместе с Ним. Познай и те таинства, которые там совершил Христос: в чем домостроительство двойного сошествия? в чем смысл? всех ли без изъятия спасает, явившись, или и там — лишь верующих?» Говоря о «двойном сошествии», или «двойном нисхождении», Григорий имеет в виду Сына Божия на землю (Боговоплощение) и Его во ад: в раннехристианской литературе эти две темы тесно переплетены.
Интересно, что вопрос, поставленный Григорием, как бы повисает в воздухе, остается без ответа. Не менее любопытен и тот факт, что некоторые позднейшие писатели гораздо менее трепетно подходили к вопросу о том, кто из находившихся в аду был спасен Христом. Феофилакт Болгарский (XII век) по этому поводу ссылается на Григория Богослова, однако переделывает его текст таким образом: «Христос, явившись к находящимся в аду, спасает не всех без изъятия, но одних верующих». То, что Григорию Богослову представлялось вопросом, на который нет ясного ответа, богослову XII века казалось очевидным фактом.
Григорию Богослову, по всей видимости, принадлежит трагедия «Христос страждущий», написанная «в стиле Эврипида» и сохранившаяся во множестве рукописей с именем Григория. Мнения ученых относительно авторства и датировки трагедии расходятся, однако есть веские основания считать ее подлинным произведением Григория. В пользу его авторства говорит прежде всего поэтический стиль, весьма близкий стилю стихотворений Григория, также носивших подражательный характер. Уникальность данного произведения заключается в том, что в нем мы имеем дело не с литургической поэзией, а с произведением для театра, в котором отдельные выражения и целые строфы из трагедий Эврипида искусно вплетены в религиозную драму с христианским содержанием. Автором трагедии мог быть только человек, в совершенстве владевший техникой античного стихосложения: таких людей в Византии было немного, и Григорий Богослов, безусловно, принадлежал к их числу.
Главным действующим лицом трагедии является Богородица; другие герои произведения — Христос, Ангел, анонимный Богослов, Иосиф Аримафейский, Никодим, Мария Магдалина, юноша, сидящий при гробе, архиереи, стража, Пилат, хоры. Речь в трагедии идет о последних днях, распятии, смерти, погребении и воскресении Христа. Тема сошествия Христа во ад — один из лейтмотивов произведения. Она возникает в разных контекстах и в устах различных героев. Обращаясь к Христу, Богородица спрашивает Его: «Сын Царя всех, как смерть прародителей ныне ведет Тебя в жилища ада?» В другом месте Богородица восклицает: «О Сын Вседержителя, сколь многие страдания причинил Ты душе Моей и пока был жив, и когда сошел во ад». В уста Богородицы поэт вкладывает и следующий весьма важный в догматическом отношении текст: Ты нисходишь, возлюбленное Чадо, в жилища ада, чтобы скрыть Себя в убежище, в котором Ты хочешь сокрыться, но, сходя в мрачную пещеру Аида, Ты ввергаешь в ад горчайшее жало. Ты нисходишь в ущелье мертвых и к вратам тьмы, желая осветить и озарить род (человеческий), воскресить же Адама, отца смертных, ради которых Ты, восприняв, носишь (на Себе) образ смертного (Ср.: 1 Кор 15:49). Ты сходишь в глубоко–мрачную тьму ада, приняв смерть от врагов, Матерь же оставив несчастной. Но благоволение Отца умертвит Тебя, чтобы принести спасение прочим. Благость Отца привела Тебя к смерти. Горький плач! Земля Тебя, Чадо, принимает, сходящего к мрачным вратам Аида, чтобы пронзить ад острейшей стрелою. Ибо Ты один нисходишь туда,
чтобы взять (с Собою) мертвых, а не (чтобы быть) взятым мертвыми,
и чтобы избавить всех, ведь Ты один свободен.
Ибо Ты единственный Человек, способный (на такое) мужество,
Ты один страдаешь
за естество смертных.Но борения, которые Ты выдержал, ныне окончились,
и Ты одержал победу над сопротивными,
силой обратив в бегство ад, змея и смерть…
Похитив (из ада) род (человеческий), Ты тотчас выйдешь со славою, о Цapь, бессмертный Царь, оставшись Богом, но соединив со Своим образом человеческое естество. А ныне нисходишь Ты в жилища Аида, стремясь осветить и озарить мрак.
Автор трагедии «Христос страждущий» воспринимает сошествие во ад как искупительный подвиг, совершенный Христом ради спасения всего человечества, а не какой–то определенной группы людей. Сойдя в «жилища ада», Христос озаряет его Своим Божеством и умерщвляет его, озаряет весь род человеческий и воскрешает Адама, олицетворяющего собой падшее человечество. Выйдя из ада, Христос возвращается на землю, чтобы засвидетельствовать истину воскресения Богородице, женам–мироносицам и апостолам.
Тема сошествия во ад раскрывается и в сочинениях Григория Нисского. У этого автора данная тема вплетена в контекст теории «Божественного обмана», на которой он строил свое учение об искуплении. Именно эту идею Григорий Нисский развивает в одной из своих пасхальных проповедей — «Слове о тридневном сроке воскресения Христова». В нем Григорий ставит вопрос о том, почему Христос пребывал в сердце земли три дня и три ночи (Мф 12:40). Этот срок был необходим и достаточен, утверждает он, для того, чтобы Христос мог «выявить безумие» диавола, то есть перехитрить, осмеять, обмануть его:
Всемогущей Премудрости, пребывавшей в сердце земли, этого небольшого временного промежутка было достаточно, чтобы выявить безумие того великого ума, что пребывает там. Ибо так именует его пророк, когда называет «великим умом» и «ассирийцем» (см.: Ис 10:12–13). А поскольку сердце некоторым образом является жилищем ума, ибо в сердце, как думают, пребывает владычественное, то и Господь посещает сердце земли, которое является местопребыванием того великого ума, чтобы выявить безумие его замысла, как говорит пророчество (см.: Ис 19:11), уловить мудрого в коварстве его и обратить в противоположное его премудрые ухищрения.
Среди авторов IV века, развивавших тему сошествия во ад, нельзя не упомянуть Иоанна Златоуста, который постоянно возвращается к ней в разных произведениях. В «Беседе о кладбище и о кресте» Златоуст, обращаясь к образу «медных врат», упоминаемых в книге пророка Исаии и в Псалтири, говорит о том, как Христос сошел во ад и озарил его Своим светом, превратив его в небо:
Сегодня все места ада обходит Господь наш; сегодня Он сокрушил врата медные, сегодня сломил засовы железные (Ис 45:2; Пс 106:16). Обрати внимание на точность выражения. Не сказал «открыл врата медные», но «сокрушил врата медные», дабы место пребывания в узах сделалось бесполезным. Не снял засовы, но сломал их, дабы стража сделалась немошной. Где нет ни двери, ни засова, там, даже если кто и войдет, не удерживается. Итак, когда Христос сокрушит, кто другой сможет исправить? Ибо, говорит, что Бог разрушил, кто потом исправит?.. Желая показать, что смерть имеет конец, Он сокрушил врата медные. Медными же назвал не потому, что врата были из меди, но чтобы показать жестокость и неумолимость смерти… Хочешь знать, как была она сурова, неумолима и тверда, словно алмаз? В течение столь долгого времени никто не убедил ее отпустить ни одного из тех, кем она обладала, пока, сойдя (во ад), не принудил ее (к этому) Владыка Ангелов. Ибо сначала Он связал сильного, а потом расхитил сосуды его, почему (пророк) и добавляет: сокровища темные, невидимые (Ис 45:3)… Ведь это место ада было мрачным и безрадостным, и никогда не приняло оно естество света; поэтому и назвал он их темными, невидимыми. Ибо они были поистине темными, пока не сошло туда Солнце справедливости, не осветило и не сделало ад небом. Ибо где Христос, там и небо.
Далее Златоуст говорит о том, что Христос, сойдя во ад, освободил оттуда весь род человеческий, связал ад и победил смерть:
Как некий царь, найдя главаря шайки разбойников, который нападал на города, повсюду совершал ограбления, скрывался в пещерах и там прятал богатство, связывает этого главаря разбойников и предает его казни, а сокровище переносит в царские хранилища, так поступил и Христос: главаря разбойников и тюремного надзирателя, то есть диавола и смерть, Он связал Своей смертью, а все богатство, то есть род человеческий, перенес в царские хранилища… Сам Цapь пришел к узникам, не устыдившись ни темницы, ни узников, — не мог же Он устыдиться тех, кого создал, — и сокрушил врата, сломал засовы, предстал аду, всю стражу его оставил в одиночестве и, взяв тюремного надзирателя связанным, так взошел к нам. Тиран приведен пленным, сильный — связанным; сама смерть, бросив оружие, обнаженной прибежала к ногам Царя.