Правосудие любой ценой

– Налейте мне, пожалуйста, сока, – тихо попросила Инга у Полковника.

– Вам Юрий Иванович ничего не говорил? – Порлковник налил сок. – О…

– О том, что должно произойти? – уточнила Инга.

– Да.

– А разве что-то должно произойти? – удивилась Инга.

– Мне было страшно, но я решил, что больше тянуть нельзя, – Рустам сделал патетический жест левой рукой. – Сегодня я хотел бы сказать прямо в глаза подполковнику милиции Гринчуку…

– О Господи! – выдохнула какая-то дама.

– С ума сошел? – громко спросила Мила Чайкина.

Мать схватила ее за руку.

– А чего он фигню несет? – Мила попыталась вырваться, но мать держала крепко.

– Я хочу сказать подполковнику милиции Гринчуку, – повторил Рустам, – что он негодяй и подлец. И лжец, покрывающий преступления своих приятелей.

– Ну-ну, – сказал Гринчук.

– Вы уверены… – Махмутов-младший дернул головой. – Ты уверен, что можешь лезть в личную жизнь и душу каждого из нас, что можешь обвинять нас во всех смертных грехах, а сам…

– Юрий Иванович, да скажите же вы ему! – крикнула Мила.

– Я больше не хочу молчать, – возвысил голос Махмутов. – И я понимаю, что моим словам вы не поверите. Но есть человек…

Одни из двух охранников, стоявших возле задних дверей, открыл ее. В сад вышла девушка. Светло-розовое платье, светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам, легкие светлые туфли. И немного испуганный взгляд огромных ярко-голубых глаз.

Теперь одна и видеокамер фиксировала вошедшую, а вторая неотрывно смотрела на Гринчука.

– Ее зовут Марина, – торжественно произнес Махмутов. – И я долго уговаривал ее не бояться и рассказать все, как было на самом деле. Она боялась. Как все мы боимся… Как раньше боялся и я.

Рустам подошел к девушке.

– Все охранники держат нас, – тихо сказал Михаил. – Готовы обнажить стволы.

– Вот это я понимаю, – также тихо ответил Гринчук. – В пацане помирает писатель.

– А я вот не понимаю, – сказал Браток. – Я еще вчера говорил – не нужно доводить до греха.

– Ты, главное, не дергайся раньше времени, – посоветовал Гринчук.

– Это было месяц назад… – тихо сказала Марина.

Рустам держал микрофон перед ее лицом, поэтому каждое слово было хорошо слышно. Тихий девичий голос, журчание фонтанов.

– В самом конце февраля. Двадцать пятого, – Марина вздохнула. – Я шла по улице вечером… От подруги. И тут возле меня остановилась машина. «Джип»… Я думала, что это снова кто-то попытается познакомиться… Но из машины, с заднего сидения, вдруг вышел человек…

– Он есть здесь? – быстро спросил Махмутов.

Марина обвела взглядом собравшихся и указала рукой:

– Вот он.

– Я? – спросил Браток.

– Он схватил меня за руки и втолкнул в машину, – голос Марины дрогнул. – За рулем сидел вот…

Марина указал на Гринчука.

– Да она же врет! – снова выкрикнула Мила.

– Я не вру! – Все видели, как дрожат губы у Марины. – Я попыталась кричать, но этот…

– Бортнев, – сказал Махмутов, – Иван Бортнев.

– Наверное, – кивнула Марина. – Он ударил меня, и я потеряла сознание. А когда пришла в себя…

Гости смотрели на плачущую девушку.

– Они привезли меня в какой-то дом. В подвал. Привязали, а потом появился третий, вот тот.

– Михаил, – подсказал Махмутов.

– Да, они называли его Михаилом. Когда я его увидела, то сразу испугалась. У него было совершенно безумное лицо. Его глаза… – Марина прижала руки к лицу. – Он… Он…

– Успокойся, – сказал Махмутов. – Все уже позади. Теперь нужно, чтобы они не смогли уйти от ответа!

– Я плакала и кричала. Я просила, чтобы они меня отпустили. А они стояли рядом и смотрели на то, что Михаил делал со мной… Они вмешались только тогда, когда Михаил стал меня душить. Этот.. Гринчук, он попытался оттащить Михаила, тот не подчинился, тогда Гринчук сказала ему что-то на ухо. Я не слышала что именно, но Михаил вдруг замер, посмотрел на меня, будто удивленно, а потом ушел. Меня снова бросили в машину и вытолкнули на улицу, – Марина заплакала.

– Я случайно оказался рядом, – Махмутов дотронулся до плеча Марины и обернулся к зрителям. – Видел, как из машины нашего грозного защитника закона просто вышвырнули окровавленную девушку. Я привез ее к ней домой. И только на следующий день, когда пошли снимать экспертизу, понял, что допустил ошибку – нужно были идти сразу, пока она не смыла с себя…

Полковник закрыл глаза и потер переносицу. Это плохо. Двадцать пятого февраля он сам отправлял Гринчука и его людей за город. И никто, понятное дело, теперь не мог обеспечить им алиби.

– Но следы побоев и телесные повреждения остались. Вот, – Махмутов достал из кармана бумажки. – Вот справка от гинеколога о том, что было совершено насилие. И справка о телесных повреждениях. И вот заявление от Марины Сощевой о том, что с ней произошло. И мои показания о том, что я видел в тот день. Я их на всякий случай заверил у нотариуса. И вот работник прокуратуры, которого я специально пригласил сюда…

Зрители посмотрели на невзрачного мужчину в сером костюме, появившемся через заднюю дверь. Мужчина неуверенно подошел к Махмутову и взял у него из рук бумаги. По прокурорскому работнику было видно, что он с трудом преодолевает желание поклониться уважаемой публике.

– Вот и все, что я хотел вам сегодня рассказать. Теперь вы сами увидите, кто именно пытался навязывать нам свою власть. Теперь вы сами понимаете, на что способны эти трое… И какую опасность они представляют для нормальных людей, – Рустам выкрикивал свой текст самозабвенно, полуприкрыв глаза. – Гринчук теперь будет говорить, что я вру, говорить, что я все выдумал, и что эта девушка выдумала… Но теперь он не сможет этого скрыть. И те, кто его на нас натравил, и кто его покрывает, зная, что в подчинении у него бывший уголовник и психически неполноценный человек…

– Вот и до нас добрались, – сказал Владимир Родионыч. – Как быстро растет молодежь…

– И ведь, казалось, аборты сейчас не запрещены, – в тон ему подхватил Полковник. – Но попробуйте сейчас объяснить нашим любимым новым дворянам, что все это чушь…

– А те, кто не поверит, сделает вид, что поверил. Гринчука побаиваются и могут воспользоваться случаем, чтобы от него избавиться. И заодно немного потеснить меня в Совете. Вмешиваюсь я или нет – Гринчуку одинаково плохо. Бедняга.

– Только бы он сейчас не наделал глупостей, – сказал Полковник. – Охрана Махмутовых, как мне кажется, настроена серьезно. И вполне может открыть огонь, если Гринчук даст им повод. Просто резко встанет.