Прайд

– Ответь на мои вопросы и тогда…

– На твоих мерзких лысых лапах тысячи жизней младших собратьев, – неужто почуял во мне Крысолова? – и теперь хочешь поговорить? Можешь засунуть слова в свою бесхвостую…

Активировав Фарш, я ударил не по земле, а в грудь стоящего передо мной крыса, припечатав его к стене и едва не выбив последние крохи хитов.

– Решил показать силу, – враг, оседая на пол, не умолк даже после того как выплюнул пригоршню крови, – если хочешь, можешь даже попробовать меня пытать, но я лучше сдохну, чем помогу такому как ты! А если повезёт, то отхвачу кусочек от твоей тушки!

– Даже так? – добавив в голос силы Палача, я закатил кольчужный рукав. – И чего же ты ждёшь? Или это были лишь пустые слова крысёныша?

Скавен презрительно оскалился, всем своим видом показывая, что не купится на уловку, но я прекрасно видел в его ауре желание напасть. Выждав момент, он всё же бросился вперёд, прилагая все силы, чтобы не дать мне увернуться… но я и не пытался. Подыгрывая, я сунул в его раскрытую пасть затянутую хитином лапу и даже не стал мешать сжать мощные челсти. Раздался треск хитина, броня подалась под зубами, но на большее силы у него не хватило сил.

– Теперь мой черёд, – тихо бросил я скавену.

Вцепившись свободной лапой в плечо, я одним рывком сорвал с него приличный кусок мяса и сразу же вонзил в свежую рану шип боли. Засипев, крыс выпустил мою руку и рухнул на землю, схватившись за пылающее болью плечо.

– «Отхватить кусок…» Ты даже этого не смог сделать, я же сожру твою душу, навсегда стерев её из этого мира! – с теми крохами хитов, что оставались у скавена, я легко мог воплотить в жизнь эту угрозу.

– Я не боюсь… – крыс лежал на полу не в силах подняться, но не сдавался.

– Знаешь, а я тебе верю. Сум, в клетку его, а я пока займусь крысолюдкой, – тратить время на перекачанную крысу было бесполезно. Я наконец-то разглядел его инфу, мне попался чёртов Берсеркер с Бесстрашием. Возможно, Тароф с ним бы и справился, но моих способностей Палача здесь было явно недостаточно.

Жрица ненадолго замешкалась, но всё же выполнила приказ. В воздухе повисло напряжение, в глазах девушек читалась немая просьба остановиться, не опускаться до пыток, но я на это ничего не сказал. Мои слова зацепили берсеркера, и что бы его дожать, нужно чтобы он видел во мне реальную угрозу, а не парня, лишь бросающегося словами. Реакция девчат в подобной ситуации была мне лишь на руку.

– Бейся со мной, – крикнул Крыс мне в спину.

– И ты думаешь, что это ей как-то поможет? – не оборачиваясь, я провёл когтями здоровой лапы по стене, оставив глубокие борозды.

– Мне плевать на неё, я хочу перегрызть твоё горло, – его голос почти не дрогнул.

– Я уже давал тебе шанс, ты его упустил, – он мог говорить что угодно, но ауры этих двоих были слишком красноречивыми, они боялись друг за друга больше, чем за себя. И если скавенша ещё как-то держалась, то её друга я почти раздавил. – Теперь настал её черёд развлечь меня, – моя рука легла на морду крысолюдке, выпустив когти в опасной близости от её глаз.

– Я отвечу на твои вопросы, – с яростью бросил крыс, – но ты дашь клятву, что ни ты, ни твой клан, ни твои демоны её не тронут!

Мой клан? Мои демоны? Что, чёрт возьми, происходит в Торгурии!?

Глава 5

Глава V: Истлевший Город

Торгурия. Подвал бывшего лазарета.

С того момента, когда Гунгун впервые спустился в этот подвал, прошло уже много дней, а вонь так никуда и не делась. Впрочем, куда ей деться, если под ногами до сих пор хлюпают лужи крови, вполне себе свежие, а по углам разлагаются трупы...

В тот день он едва не достал чёртового мажора – в том, что гнилой урод приплачивает, а то и вовсе работает на корпорацию, Гунгун не сомневался. Вынести целую группу, в которой все выше тебя больше чем на десять уровней – явное читерство. Едва он возродился и обнаружил, что остался без второго уха, тут же подал жалобу админам, оформив её по всей форме и приложив видео. Ответ не заставил себя ждать: игрок действовал в рамках игровых возможностей, никаких нарушений не выявлено.

Получив ответ, Гунгун яростно сжимал и разжимал кулаки, задыхаясь от злости. Осознание бессилия давило на мозги и требовало выпустить пар. В таком состоянии его и нашёл Настоятель, высокоуровневый Местный, который время от времени просил помощи у Вечных, подкидывая им одно и то же повторяющееся задание.

Выхаживание больных в лазарете – простейшее задание с неплохими барышами. После эпидемии Стальные именно на этих несчастных, так и не сумевших оправиться от заразы, продолжали поднимать репутацию с городом. Сами Местные в лазарет не спускались, боялись подцепить заразу, которая легко могла отправить их на кладбище, а вот для игроков подобная прогулка никакой опасности не несла.

Поначалу, когда кроме этих заражённых в Торгурии не осталось больных, клан намеренно ограничивался полумерами, чтобы не загубить золотую жилу – здоровых местных и так хватало. Награда случае частичного лечения была вполовину меньше возможной, но идиотов в клане не было, все понимали, что лучше много раз по чуть-чуть, чем один, но много.

Время шло, и постепенно потенциальная награда росла, делая идею полностью исцелить заражённых всё заманчивее. Вот только когда на общем совете всё же было принято положительное решение, ни один из лекарей так и не справился с задачей – зараза слишком крепко засела в Местных. В итоге сошлись на том, что исцелить Местных можно будет только после пробуждения богов – не случайно же лазарет был в подвале безымянного храма, ждущего пробуждения какого-нибудь бога.

Сам Гунгун на тот момент слышал об этом квесте лишь со слов соклановцев – до этого как-то не доводилось удачно пересечься с Настоятелем, да и если честно, сам не особенно горел желанием браться за подобную работу.

Процесс выполнения задания был монотонным и, по-своему, даже скучным. Для начала нужно влить в каждого больного по одному зелью, а после сесть в специальный круг в центре подвала. По словам Настоятеля, так Вечные делятся своей жизненной силой с несчастными. Всё бы ничего, вот только храм с подвалом находились в зоне со 100% реалистичностью независимо от настроек игрока: все ощущения, включая боль, работали на полную.

В подвале смердело болезнью: гнилостный запах разлагающейся плоти смешивался с вонью немытых и загаженных тел в неописуемое амбре, от которого желудок скручивался в узел в попытках вывернуться наизнанку.

Орк выдержал пару минут медитации в круге, но непрекращающиеся стоны, вздохи и вонь быстро его доконали. Поначалу он сорвался на крик, требуя, чтобы чёртовы Местные заткнулись, но те, естественно, не послушались, и тогда он лично заставил утихнуть каждого из полусотни заражённых.

Гунгун бил голыми руками, выплёскивая накопившуюся злобу на беззащитных Местных. Возможно, он даже смог бы остановиться, но заражённые продолжали издавать раздражающие звуки: стоны, сиплые мольбы и булькающие хрипы ужаса, усиленные вонью. Орк прекратил лишь когда лазарет погрузился в мёртвую тишину, полсотни Местных затихли навсегда.