Праздники, звери и прочие несуразности

– Прийти на день рождения без подарка – это последнее дело, – заметил Дональд. – Да, последнее дело.

– Прошу вас, не надо. Вы меня ставите в неловкое положение.

– Я буду для вас играть весь день, дорогая миссис Даррелл, – пообещал Свен. – Музыка будет моим подарком.

Хотя Свен мог сыграть песню вроде «Есть в городе таверна», его коньком был Бах, и я видел, как мать содрогнулась при мысли, что ее весь день будут терзать Бахом.

– Нет, нет, – поспешила она его остановить. – Не беспокойтесь.

– Завтра мы узтроим назтоящее торжество, – сказал Макс. – Мы найдем озобое место и отпразднуем матер в континентальном стиле.

Через какое-то время мы расстелили привезенные матрасы и быстро провалились в сон, а луна, красная, как грудка малиновки, плыла над горами, постепенно делаясь лимонно-желтой, а потом серебряной.

На рассвете нас разбудил – и, соответственно, вывел из себя – Свен, заигравший на аккордеоне «Happy birthday to you». Он стоял перед матерью на коленях и восторженно следил за ее реакцией. Мать, не привыкшая к столь громким звукам над самым ухом, очнувшись, заблажила:

– Что такое? Что такое? Мы тонем?

– Свен, бога ради, пять утра! – воззвал к нему Ларри.

– У матер день рождения, – спросонья забормотал Макс. – Начинаем праздновать. Все поют. Свен, еще раз!

Он вскочил, ударился головой о мачту и принялся дирижировать своими длинными ручищами. Полусонные, мы неохотно затянули хором «Happy birthday», а мать сидела, отчаянно стараясь не уснуть.

– Я сделать чай, миссис Даррелл? – предложил Спиро.

– Прекрасная мысль, – ответила мать.

Состоялось вручение подарков, которые она принимала с благодарностью, включая инкрустированный жемчугом револьвер от Лесли, хотя и добавила, что лучше пусть он держит его у себя. Так будет спокойнее, сказала она, потому что, если она положит его под подушку, а он вдруг выстрелит посреди ночи, все может для нее плохо кончиться.

После чая и короткого купания все пришли в себя.

Взошло солнце, ночной туман клубился над водой мотками беловатой пряжи. Море казалось огромной синей овцой, которую аккуратно стрижет солнце. После завтрака из фруктов и сваренных вкрутую яиц был запущен мотор, и мы продолжили наше путешествие.

– Мы должны найти отличное мезто и устроить там обед для матер, – сказал Макс. – Это будет райский зад.

– Райский сад, – поправил его Дональд.

– Вот где я для вас поиграю, миссис Даррелл, – сказал Свен.

Мы обогнули мыс, будто сложенный из огромных кирпичей красного, белого и золотистого оттенка и украшенный, как зонтом, большой пинией, которая, прижавшись к самому краю, опасно нависла над водой. Как оказалось, пиния охраняла вход в бухточку, где на берегу раскинулась деревня в несколько десятков домов, а за ней, на склонах горы, виднелись развалины старого венецианского форта.

– Интересно. Почему бы нам не взглянуть на это поближе? – предложил Ларри.

– Я бы туда не ходить, господин Ларри, – нахмурился Спиро.

– Это почему же? Очень милая деревенька и интересный форт.

– Там практически турки.

– Что значит «практически»? – не понял Ларри. – Ты или турок, или не турок.

– Они себя вести как турки, не как греки, поэтому они турки, – объяснил Спиро.

Эта логика всех немного озадачила.

– Но даже если они турки, какая разница?

– Некоторые… м-м… отдаленные деревни испытали на себе сильное турецкое влияние, после того как турки вторглись в Грецию, – со знанием дела сказал Теодор. – Местные жители переняли турецкие обычаи, и потому, как верно указывает Спиро, они скорее турки, чем греки.

– Да не все ли нам равно? – теряя терпение, воскликнул Ларри.

– Они недолюбливают иностранцев, – пояснил Теодор.

– Не станут же они возражать против того, чтобы мы осмотрели форт. К тому же деревня крошечная. Я думаю, нас в три раза больше, чем жителей. А если они поведут себя воинственно, мы пошлем вперед мать с ее перламутровым револьвером. Это их сразу успокоит.

– Вы точно туда хочете? – спросил Спиро.

– Хочу, – подтвердил Ларри. – Вы что, боитесь горстки турок?

Спиро побагровел так, что я испугался, как бы с ним не случился удар.

– Господин Ларри, вы так не говорить. Я не бояться какие-то паршивые турки.

Он пошел на корму и велел Таки направить катер к причалу.

– Ларри, дорогой, зачем ты такое говоришь? – упрекнула его мать. – Обидел человека. Ты же знаешь об их отношении к туркам.

– Да никакие они не турки, они греки, – заспорил он.

– Строго говоря, они греки, но их от турок уже не отличить, – рассуждал Теодор. – Такой вот любопытный сплав.

Мы взяли курс на причал, а мальчишка, удивший там рыбу, подхватил удочку и помчался в деревню.

– Что, если он побежал всех предупредить? И они сейчас выскочат с ружьями? – занервничала Леонора.

– Глупости, – отрезал Ларри.

– Я схожу на разведку, – предложил Мактавиш. – Мне не привыкать. В Канаде, когда я гонялся за преступниками, меня частенько заносило в отдаленные поселения индейцев. Я умею находить общий язык с простыми людьми.

Ларри простонал и уже готов был отпустить ехидную реплику, но был остановлен испепеляющим взглядом матери.

– Главное, – продолжил Мактавиш, беря разработку операции в свои руки, – идти с таким видом, будто мы… э…

– Туристы? – простодушно спросил Ларри.

– Будто у нас и в мыслях нет совершить что-то нехорошее, – уточнил Мактавиш.

– О боже, – воскликнул Ларри. – Можно подумать, что мы оказались в африканских джунглях.

– Ларри, дорогой, помолчи, – попросила его мать. – Мистер Мактавиш знает, что говорит. И не забывай, чей сегодня день рождения.

Мы все высадились на причал и пару минут несли какую-то чушь, тыча пальцами в разные стороны.

– Ну вот, а теперь можно идти в деревню, – объявил Мактавиш.

Оставив Спиро и Таки охранять катер, мы двинули вперед.

Деревня насчитывала тридцать-сорок домов, маленьких, сверкающих побелкой, увитых виноградной лозой либо в богатой одежде из лиловой бугенвиллеи.

Впереди четко, по-военному вышагивал Мактавиш, этакий бесстрашный солдат французского Иностранного легиона, готовый усмирить взбунтовавшееся арабское поселение, а за ним следовали остальные.