Предания Иного мира

– Конечно. – Татьяна Николаевна взяла дочь за руку. – Мне больно смотреть на тебя. Ты вся разбитая.

– Я в бешенстве, ма.

– Понимаю.

– Ты чувствовала себя так же, когда папа умер?

– Наверное. Твой отец был для меня всем. Каким красивым он был в молодости. Мы оба были красивыми. – Татьяна Николаевна усмехнулась. – Когда он умер, я осталась совсем одна.

– Одна? – переспросила Юля.

– Подруг у меня не было, мы только-только переехали. Со смертью твоего отца я будто бы сама умерла. Боль была такой тяжелой… Думаю, я сошла бы в могилу, не будь у меня тебя. – Татьяна Николаевна шмыгнула носом и подлила себе в кофе немного коньяка. – Для аромата.

Как раз аромата коньяк не добавил.

Вечером женщина, пошатываясь, ушла.

Юля перебирала старые вещи мужа. Много классической одежды, однотонные футболки, детские игрушки, целая коробка с фотографиями и папка с документами. Девушка нашла дневник Романа, который юноша вел с большими перерывами, но не стала его открывать.

Уже перевалило за полночь, а вещи покойного все так и лежали посреди комнаты. Девушка ушла в гостиную, прихватив немного сыра и много вина. Она включила очередную мелодраму и приготовилась рыдать с новой силой.

«Он сломлен, – говорилось в фильме, – более того, он совсем один. Теперь горе – его единственный друг. Так или иначе, страдания. Бесчисленные страдания. Страдания, которым нет конца».

– Это точно, – сказала Юля сама себе.

Она поставила бокал на столик, убрала волосы в пучок и медленным шагом отправилась в ванную. Девушка долго смотрела в зеркало, изучая свои веснушки. Юля тыкала себя по носу и щекам, словно не верила, что это ее лицо. И правда, оно изменилось: глаза покраснели, а под ними появились мешки; кожа стала еще бледнее; губы высохли. Юля потянулась к небольшой полке над раковиной.

Кровь забрызгала зеркало, испачкала футболку девушки и залила пол. Юля чуть не упала, но схватилась за раковину и села рядом. Из ее шеи торчали ножницы.

Глаза девушки закрылись.

* * *

– В чем именно заключается моя работа? – спросил Роман Жук.

Они с Древнейшим Судьей ехали по ночной трассе. Лил дождь, барабаня крупными каплями по крыше машины. Дворники работали без устали, скрипя по стеклу, но дорога все равно едва виднелась.

– Я рад, что ты снизошел до разговора. Отвечаю: нам надо схватить одного сумасшедшего и отправить его в положенное место.

– Положенное место?

– Да.

– Тебе кажется, что ты все объясняешь, но я ничего не понимаю. Попробуй еще раз.

– Если ты считаешь меня ангелом, то сейчас мы охотимся на самого опасного демона.

– Он тоже умеет, – Роман помахал руками, – делать всякие штуки?

– Да. Поэтому опасен.

– И зачем тебе я?

– Лишняя пара рук никогда не помешает.

– Где нам его искать?

– Видишь столб дыма там, вдалеке?

Роман наклонился вперед и попытался рассмотреть хоть что-то, но увидел лишь дождь. Дождь и неровную дорогу.

– Ничего не вижу.

– Этого демона зовут Шаниши, но, думаю, он давно забыл свое имя.

– Чувствую себя героем фэнтези. Дешевенького такого.

– И опять сарказм. Не волнуйся, скоро все поймешь.

– Так что за место такое? Которое положено.

– Смотри. – Древнейший Судья покопался в куртке и достал ключ. Небольшой, но тяжелый. Полностью из золота. Прямой, как стрела.

– Красивый, – сказал Роман. Он закрыл один глаз, а вторым посмотрел сквозь головку ключа в форме сердца с восьмеркой по середине. – Что это?

– Ключ.

– Я понимаю, что ключ. Что он открывает?

– Дверь.

– Ха-ха.

– Нет, правда. Он открывает Дверь в положенное место.

– Название у этого места есть?

– Есть, но оно ему не подходит. Люди окрестили его Садом костей.

– Это что-то вроде больницы для психически больных?

– С чего ты взял?

– Ты говоришь о нем так, будто он сумасшедший.

– Если так посмотреть… То да, это дурдом. И Шаниши там главный.

– Он вот так просто согласится пойти с нами в дурдом, из которого, как я понимаю, он сбежал? Или мы его заставим?

– Заставим. – Древнейший Судья посмотрел на Романа. – Ты не очень-то боишься.

– Вижу цель, не вижу препятствий.

– Мне это нравится. Я был таким же когда-то. Предупреждаю: Шаниши не какая-то там заблудшая душа. Он и правда сумасшедший.

– Как-то ты резко свернул с темы, я думал, сейчас будет задушевный разговор.

– Некогда.

Древнейший Судья нажал на тормоз. Роман чуть не пробил головой лобовое стекло. Они оба вышли из машины и оказались на поле. И я употребляю слово «поле» лишь потому, что оно самое подходящее, хотя место больше походило на выгоревший остров.

Даже сквозь шум ливня и сильный ветер слышался смех. Роман поднял голову и увидел на высоком сером камне фигуру в плаще. Человек взмахивал руками на манер дирижера, и вспышки огня следовали за его движениями. Дождь быстро тушил пожар, но пламя зарождалось в новом месте с новой силой. Человек продолжал смеяться.

– Говорил же, – сказал Древнейший Судья. – Он уже давно сошел с ума. Встань за моей спиной.

Роман повиновался. Столб огня ударил прямо в них, но Древнейший Судья выставил руку вперед, защищая себя и своего спутника от жара. Его глаза горели синим светом, но Жук не замечал этого. Он упал на колени, зажал свои уши и кричал.

– Боже, кошмар какой, – сказал Роман, когда огонь исчез.

– Это его, – Древнейший Судья помахал руками, – штуки.

– Я уже понял. Многие так умеют?

– По моим подсчетам – двое. Шаниши!

– Древнейший! – фигура на камне прыгнула вниз. Капюшон слетел с головы, показав белую маску. Только глаза Шаниши были открытыми, все остальное пряталось за толстым слоем керамики. – А я как раз тебя искал.

– Какое совпадение, ведь я искал тебя.

– Здравствуй, старый друг, – Шаниши побежал вперед и обнял Древнейшего Судью. Роман широко открыл рот. – Я смог! Смог! Я убежал!

– Я заметил. – Древнейший Судья улыбнулся, пожал руку демону и похлопал его по плечу. – Как тебе это удалось? – Роман все еще сидел с открытым ртом и молчал.

– Я не до конца понял, – Шаниши осмотрел руки, – но это как-то связано с Дверью. Я пытался найти ключ, пытался долгие годы, но так и не нашел. А потом мне подумалось…

– Вдруг ключ и не нужен? – спросил Древнейший Судья, наклонив голову.

– Да! Да! Я просто нашел Дверь и открыл ее. Открыл! Она поддалась сразу.

– А другие души? Они знают об этом?