Предания о неземных пришельцах (Сборник)

Площадь была переполнена людьми. Прогуливались группы гринго — все без Третьего Глаза. Они фотографировали руины, оставшиеся от давно минувших колониальных времен, на фоне которых резко выделялось здание государственного телевизионного центра, сооруженное из стекла и алюминия.

Яркое солнце осушило пот на лбу Хуаны, но оно не в состоянии было унять холод внутри ее. Стиснув зубы, Хуана двинулась к входу в здание телецентра. Как и все общественные здания, он охранялся двойным постом военной полиции. Зажав пропуск своей гильдии в руке и из предосторожности держа ее книзу, Хуана предъявила его часовым и прошла через открывшуюся ей навстречу стеклянную дверь. С облегчением вздохнув, она направилась в туалет, где, к счастью, никого не было. Став спиной к двери, пустила горячую воду, сильную струю горячей воды, на свои липкие светящиеся руки.

Уже когда она чистила перчатки, ее настиг-таки приступ слабости, началось головокружение, сопровождавшееся нарастающей темнотой. Неизвестно, сколько времени она стояла, судорожно вцепившись в раковину, задыхаясь, отчаянно хватая ртом воздух, наклонившись всем телом вперед так, что головой касалась зеркала. Когда приступ кончился, она еще раз смыла с рук пот. Нет, нельзя ждать ни одного дня, как она рассчитывала, надо сегодня же идти в амбулаторию. А уж потом, когда она будет чувствовать себя свежей и сильной, можно будет обратиться к Рамону Серреосу, Целителю. Возможно, будет еще не поздно.

— Что-то вы бледноваты, сеньорита, — приветствовал ее Кортигас, редактор рекламного отдела. Сам он не мог пожаловаться на бледность — его лицо, после того как ему заменили изъеденную раком кожу, всегда имело загорело-розовый оттенок и производило впечатление здорового.

Он крепко пожал ей руку. Потом взгромоздился, невзирая на свой вес, на крышку письменного стола и обратил к Хуане недовольное лицо.

— Ну, выкладывайте.

Он взял из рук Хуаны видеокассету и вставил ее в магнитофон. Сделанный Хуаной на персональном компьютере рекламный ролик придавал объекту рекламы — стиральной машине — нечто грандиозное, космическое. Этому, без сомнения, способствовало музыкальное сопровождение — электронная вариация на тему Вагнера. Отдельные части машины, показанные в трехмерном цветном изображении, соединялись на фоне усеянной звездами черной бездны Вселенной в единое целое. При этом они, набирая темп, кружились в стремительном вихре, в эпицентре которого демонстрировалась новинка — изотопный абсорбер. Подобно вспышкам лазерных лучей, молниеносно появлялись буквы, соединяясь в переливающийся всеми цветами текст с перечнем семи функций и двадцати двух программ автоматической стиральной машины. Вступил громовой финал, и, озаряясь вспышками взрывов, как будто это было рождение новой суперзвезды, машина стала извергать из своего чрева белые и цветные постельные принадлежности. Замерев, они в свою очередь слагались в название фирмы — магическую формулу спасения Вселенной от гибели в результате энтропии.

— М-да, особо оригинальным это не назовешь, — сказал Кортигас, опершись подбородком на скрещенные пальцы. Впрочем, цвета знойные, то, что надо, еще несколько лет в этом стиле…

Несколько лет. Погруженная в свои мысли, Хуана остановилась взглядом на образцах удачной рекламы, что находились позади письменного стола Кортигаса: это были стереоскопические плакаты, восхваляющие Пейотл- Колу, жизнь воздушных рейнджеров [10] , руины Каратлана. А вот и скульптура майя с отливающими серебром зубами и глазами зазывает иностранных туристов: «Посетите страну Семь-Арара!»

10

Американский военнослужащий диверсионно-разведывательного подразделения.

«Еще несколько лет» — так сказал Кортигас. Было время, она надеялась прославиться и разбогатеть с помощью своего таланта. Однако источником вдохновения для нее был ее Глаз, золотое сияние. На этот счет она не обманывалась. Каждая творческая находка стоила ей какого-то отрезка жизни. Несколько лет. Нет, слишком поздно. Если рассудить здраво, ей давно уже пора было обратиться за помощью к Целителю.

— Думаю, заказчики останутся довольны. Ничего не скажешь, целевая группа покупателей четко определена — мужчины-домохозяйки.

Кортигас презрительно вытянул губы. Уж он-то знал, что такое настоящая мужественность. На этот счет у него не было никаких сомнений.

— Еще два замечания: не обыгрывайте так явно сексуальную символику и избегайте этих золотых тонов. Вы же знаете, к ним отношение отрицательное.

Он сполз со стола и выудил из ящика карточку.

— К сожалению, не могу предложить вам большой выбор, сеньорита. Да вот, собственно, только один заказ— ловушки для голубей-убийц. Согласны?

— Пожалуй, мне придется его взять, — тихо сказала Хуана. Самые выгодные заказы, такие, к примеру, как пропагандистские клипы военного правительства, в которых Семь-Арара прославлял безопасность фабрик ядерного сырья или доказывал, что ни один атом не может проникнуть в естественную среду обитания, — такие заказы Кортигас подбрасывал другим.

У Хуаны сильно билось сердце. Она торопливо попрощалась. Идти было трудно. Пока она сидела, ноги ее онемели, превратились в бесчувственные глыбы льда. Приветствия, которыми она обменивалась, преодолевая длинные, освещенные холодным неоновым светом коридоры, отбирали у нее последние силы. Самое время отправиться в амбулаторию.

Когда Хуана выходила из стеклянных дверей здания телевизионной компании, мимо нее пронеслась огромная черная крыса. Военные полицейские сорвали с плеч оружие и открыли огонь. Прохожие бросились врассыпную. Крыса дикими непредсказуемыми зигзагами промчалась вниз по лестнице, затем, непрерывно стуча когтями, ринулась к ближайшей паркующейся машине. Она почти добралась до укрытия, когда смертельный выстрел настиг ее. Оба полицейских сбежали вниз по лестнице. Один из них с отвращением пнул крысу сапогом. «Проклятая нечисть!» Животное дернулось в конвульсиях и вытянуло все свои шесть лап.

Жизнь, красная жизнь, медленно и неохотно вливалась в ее вены. Капли холодного пота еще оставались на ее лбу. Хуана наблюдала, как синтетическая кровь втекает в ее руку через пластиковую канюлю. В голове стучало от прибывающей силы, которую несли с собой искусственные эритроциты.

— Больше не затягивайте так с приходом к нам, — сказала сестра и повернулась к другим пациентам, которые жаждали получить средство для остановки раковой болезни, ждали промывания костного мозга или, так же как и Хуана, вливания крови. За притворенной дверью мужчина громко протестовал против того, чтобы ему ставили в паспорт желтый крест.

Принимать внутрь жизнь, лежать и грезить… о мире, в котором организм обладал собственной силой для поддержания жизни. О мире без постоянной смертельно-ядовитой пыли, без страха в метро, без невидимых Теней, без явной и тайной борьбы за Вещество, о мире без Семь-Арара. Она представляла себе времена, когда страной владели бронзовокожие индейцы. Они ели плоды своих полей, не проверяя их предварительно Никогда Не Плачущим Глазом. Им был знаком только один пот — легкий пот работы. Ей же не оставалось ничего иного, как тянуть остаток дней, пока испорченный механизм ее тела уже нельзя больше будет приводить в движение искусственным путем. И наслаждаться каждым днем, пока в венах течет кровь. Правда, можно было, если хватит у нее воли и ею вновь не овладеет жажда Света, обратиться к Целителю, к Серреосу.

Вернувшись к Хуане, сестра вынула у нее из вены канюлю. Хуана послушно согнула руку в локте. У сестры было немолодое огрубевшее лицо, нос и часть левой щеки из пластика.

— Должно быть, вы получили за последнее время довольно большую дозу… Это показал ваш анализ крови, объяснила она, видя, что Хуана не отвечает. — Может, ваш Глаз утратил чувствительность?

— С Глазом у меня все в порядке, — Хуана поднялась. Силы переполняли ее. Что за жалкие, бледные, сгорбленные существа толкутся тут вокруг нее. Вряд ли есть среди них хоть один, чья кожа не была бы отмечена клювом и когтями Птицы Огня. И ведь никто из них не стал защищаться, никто не уничтожил Семь-Арара, как это сделали в легенде духи-хранители. Они лишили его главных знаков достоинства, заменив ослепительно белые зубы зернами маиса и выколов его сверкающие глаза.