Предатель крови

Первым моим порывом было взять его за шкирку и подолбить башкой о стенку, спасибо, я вовремя одумался, а то мог бы и убить. А так -- утерся полотенцем и с каменной мордой пошел на выход...

– Постой, - нормальным тоном сказал Драко, - что случилось? Наши тебя не травили, ты же чистокровный... хоть и...

– Предатель крови, - я сумел вымучить улыбку.

– Ты же пытаешься вернуть семье...
– он не сумел завершить фразу, но я понял.

Я пытаюсь вернуть семье уважение, чтобы вслед неслось не ядовитое "А-а-а, Уизли, те самые!", а хотя бы "Уизли? Знаю, знаю, сталкивался". Папочка пытался такое провернуть, но ему оказалось не по силам. Перегнул он с магглолюбием!

– С ума сойти, - произнес Малфой без издевки.
– Не думал, что скажу такое, но... Тянуть на себе грешки всей семьи -- тебе не по силам, Уизли.

Я посмотрел на его бледную физиономию и понял: он знает, о чем говорит.

– Себя бы вытянуть, - закинул я пробный камень.

– Не выйдет. Родители, братья-сестры... кто еще не может о себе позаботиться, их бросать нельзя, - отрезал Драко.

– Мои родители худо-бедно выживут, - ответил я.
– Все старшие братья -- тоже, ну уж и сестренку не бросят. Малфой, пойми, я изучал генеалогическое древо и плакал кровавыми слезами!

– Верю, - вставил он.

– Ты сам знаешь, кто там у меня в родичах... А папочка разбирает древний маггловский автомобиль! И живем мы... не приведи тебе Мерлин узнать, как мы живем!
– меня сжигала злоба.
– Причем виноват не дядя с улицы, а папочкины опыты... Денег и так мало было, а он спустил последние! Видел бы ты нашу "Нору"... лучше бы правда нора была, не так стыдно...

– Не заводись, - сказал мне Драко.
– Родителей не выбирают.

– Но мама такая деловая, из ничего может состряпать обед... почему она папу не остановила?

– Может, потому, что в ее интересы входит только кухня?

Тут я и умолк. Мамочка числилась хорошей волшебницей, но я не видел ее истинного мастерства. Она прекрасно готовила, прибиралась, вязала кошмарные свитеры... и все.

– Я не знаю, - честно ответил я.
– Мне все равно что там и кто, но я землю есть буду, чтобы моя фамилия звучала не хуже твоей, понял, Малфой?

– Я и не сомневаюсь, Уизли, - странным тоном произнес он.
– А что Лонгботтом?

– Он до сих пор в шоке, бабушка его ругалась не сильно... переживет. Он, видишь ли, решил вплотную заняться Темными искусствами.

– Что?!

– Что слышал. Логично же: чтобы побороть, сперва надо изучить. А Невилл упрямый, он изучит от и до... Ты не смотри, что он тюфяк с виду, там силы воли на троих меня хватит!

– Да я верю... А Поттер?

– Мне почем знать? Я с ним и не разговариваю...

– Поссорились?

– С чего бы нам ссориться, если мы даже познакомиться толком не успели?

– Ну ма-а-ало ли, - своим обычным противным голосом протянул Малфой.
– Взять хоть тот случай с напоминалкой...

– Ну а что с ним? Поттер ее в воздухе подхватил, а я попросил отдать, я все-таки с Невиллом живу в одной комнате... Почему из этого такой скандал вышел, я так и не понял.

– Потому что мы, Уизли... да-да, "мы", ты же теперь один из нас... Так вот, мы -- моральные уроды и вообще свиньи. И ты не отдать эту дурацкую игрушку Лонгботтому собирался, а разбить ее или, не знаю, забросить куда подальше. Ясно?

– Ты бы так и сделал?

– Ага, - честно ответил Малфой.
– Чтобы соответствовать образу. А то, знаешь ли, обидно: тебя за вселенское зло принимают, а ты любишь маггловскую камерную музыку и средневековые рыцарские романы. А вздумаешь заржать -- в морду дам, ты не думай, я умею...

– Чего мне ржать-то, - буркнул я.
– Я тоже маггловскую музыку люблю, у нас же слушать вообще нечего. И книжки у них интересные. Папочку в магглолюбии обвиняют, конечно, но у него много чего достать можно. Притащит добычу, свалит кучей, мол, потом разберусь, да и забудет, а я таскаю то одно, то другое. Все равно же не вспомнит!

– Они сошлись, вода и камень, стихи и проза, лед и пламень...
– явно процитировал Малфой и захихикал.

– Это что такое?

– Маггловский поэт девятнадцатого века, не британский, перевод вольный, - пояснил он.
– Аналогию, думаю, ты уловил. Ты совсем не такой тупой, каким кажешься... или прикидываешься, Уизли!

– Спасибо за комплимент, - буркнул я.

– Не за что. Кстати, решение поступить на Слизерин хорошо для тебя хотя бы в одном...

– В чем это?

– Красно-золотой галстук при твоих волосах -- это же ужас что такое!
– выдал он и удрал. А я посмотрелся в зеркало и решил, что, в самом деле, зелено-серебряный к рыжей шевелюре идет намного больше. Надо еще научиться носить мантию так же непринужденно, как прочие чистокровные... а для начала -- купить новую.

*

Флинт, как и обещал, подписал для меня разрешение у декана сам (я к тому соваться искренне опасался), взял за шкирку и сказал:

– Так, Уизли... Шаг влево, шаг вправо расценивается как побег, ясно?

– А прыжок на месте -- как попытка улететь?
– вспомнил я продолжение старой маггловской хохмы.

– Вы откуда знаете?
– удивился он, ответа не дождался и протянул мне руку.
– Давайте, молодой человек, живее! У меня еще тренировка сегодня!

На палочку хватило с лихвой. В принципе, я мог бы оплатить ее и из собственных средств, но на них у меня были другие планы.

– Э-э, мистер Флинт, - произнес я. На Слизерине по имени друг к другу почти никто не обращался, особенно к старшим.

– Чего еще?

– Если у вас еще минуточка найдется, можно заглянуть к мадам Малкин? Или хоть в магазин готового платья... Ну не могу же я ходить в таких обносках и позорить факультет!

– А вы полагаете, ваш гардероб тоже будет оплачивать фонд?
– ядовито осведомился он.
– Палочка -- предмет первой необходимости, а ваша поношенная мантия никого, слава Мерлину, покалечить не сможет!

– Нет, сэр, - смиренно ответил я и позвякал монетками в кармане.
– На палочку у меня бы никогда не хватило, так что благодарю от всей души, но на мантию я уж наскребу... Можно?

– Только быстро, - подумав, согласился Флинт и поволок меня за собой.

Хвала Основателям, основной поток покупателей давно схлынул, так что парочка простых школьных мантий и даже приличный костюм были готовы в мгновение ока. Я бы еще не отказался сменить ботинки, но решил, что это уж в другой раз, а то Флинт взорвется...

Он и взорвался, только по другому поводу:

– Уизли! Вы полагаете, что с новыми брюками и мантией можно надевать эти ваши бахилы, которые каши просят?! Нет, я верю, что когда-то они были нормальными ботинками, но сейчас они, уж простите, стали цвета вашей шевелюры!