Предатель. Цена обмана

— Не передёргивай, Алия! Выгнали после того, как ты решила предать и разрушить свою семью. Радуйся, что Булат вообще готов принять тебя обратно после твоего загула.

— После чего… Боже, пап, ты же не мог поверить в этот бред?

Я прислоняюсь к кухонной тумбе, поражённо молчу. Серьёзно? Одно интервью моего мужа — и отец верит в это?

Чушь.

В голове не укладывается.

— Бред? — хмыкает папа. — Совсем? И ты не уехала ночью с непонятным мужчиной? Не живёшь сейчас с ним? Насколько я понял, даже уже на всякие мероприятия с ним шляешься.

— Знаешь что… А даже если так? Я решила развестись, в чём проблема? Почему я должна возвращаться к мужу, с которым мне плохо?

— Алия…

— Нет! — перебиваю. — Это Булат мне изменял. А после в лицо заявил, что будет дальше ходить налево. И тот «непонятный мужик» единственный, кто мне помог. Ты бросил трубку. Булат отобрал сына. Ильяс единственный, что хоть кто-то сделал!

— Ильяс, значит? Любовь к востоку у тебя не заканчивается?

— Очевидно, она крепче, чем твоя любовь ко мне.

Я сбрасываю звонок, зло бросаю телефон на стол. Не вижу смысла дальше разговаривать.

Прячу лицо в ладони, меня трясёт. Отец не верит мне! Готов поверить в любой бред, но не услышать моих слов.

Той ночью я выложила всё. В ответ теперь получаю недоверие и оскорбления. Зачем тратить на это силы?

Просто обидно, чертовски. Разве я давала повод думать обо мне так?

А если папа и не думает?

Такое впечатление, что ему всё равно. Просто захотел сбагрить дочь обратно мужу, чтобы не переживать. Или Булат ему что-то предложил за это?

Нет, вряд ли. Мой папа человек с железными принципами. Его просто так не подкупить.

Поэтому ещё более странная ситуация. Он предлагает мне измену простить? Ждёт этого?

Зло нарезаю несчастный огурец, выплёскивая на нём злость.

Чтоб. Вы. Всё. Отстали. От. Меня!

— Всё в порядке? — дёргаюсь от мужского голоса, прижимаю палец к губам. — Черт, ты порезалась?

— Нормально, — бубню, бросая нож в раковину. — Я не слышала, как ты вернулся.

— Кажется, ты была слишком влечена ссорой с…

— Это был отец. Небольшое недопонимание. В каждой семье свои трудности.

— Охотно верю. Достать тебе аптечку? Вроде она где-то была.

Я качаю головой, обхватывая палец губами. Ранка пульсирует, отдаёт болью до запястья. Но всё не так страшно.

Обидно скорее.

В глазах щипает. Не из-за пореза, просто так неприятно вспоминать

— Очень болит? — Ильяс хмурится, принимая мои слёзы по-своему. — Или ты из-за разговора расстроилась?

— И то и другое, — признаюсь. — Всё в порядке, немного кожу содрала. Ты голодный? Ужин будет готов где-то через полчаса.

— Как и моя доставка.

— А?

— Я ж не знал, что у меня тут кулинарная фея обустроилась. Заказал еду, чтобы не голодать.

— Мне несложно, я могу готовить…

— Это всё равно тебя не спасёт от услуги.

Ильяс протягивает эту фразу, нагло ухмыляясь. Направляется в сторону своей спальни, что-то напевая под нос.

Вот же ж…

До конца жизни будет меня этим дразнить?

— Злить девушку с ножом опасно! — кричу ему в спину. — Особенно если она меткая!

— Хорошо, что у тебя адвокат есть, — доносится из комнаты.

Фыркаю себе под нос.

Паяц.

Но это помогает мне отвлечься от других проблем. Мысленно бурчу на Ильяса, а остальное стирается из головы.

Сын недовольно пыхтит, начиная бросаться игрушками. Требует к себе внимания. Поэтому спешу к нему.

— Мама бывает занята, — объясняю в который раз. — Нельзя себя так вести.

— Плости, — хлопает своими длинными ресничками, не оставляя во мне ни капли строгости. — Я скучал!

— И я скучаю по тебе, моё солнышко. Всегда. Смотри, какие у тебя тут фигурки есть.

Иля переключается на игрушки, но всё равно жмётся ко мне. Даже сам тянется, чтобы я поцеловала в щёчку.

Как Булат мог не пускать его ко мне?

Видя, как сын любит меня, держать нас на расстоянии.

Разве его сердце совсем не ёкнуло?

— Мона? — уточняет малыш, потянувшись к моей резинки. — Полалуста?

— Пожалуйста? — переспрашиваю, не разобрав. Стягиваю резинку с руки. — Только аккуратно. Не натягивай и не… Стреляй. Иля!

Я наблюдаю, как чёрная резинка летит сквозь комнату. У сына чёткий прицел. «Снаряд» легко попадает по движущейся цели. Ильяс косится на резинку, отскочившую от его груди. После на нас.

Сын хихикает, а после предательски указывает на меня. Пытаюсь его образумить.

Нельзя так баловаться. Я объясняла уже давно, потому что Булат вечно злился из-за этого.

Но сын иногда плохо слушается.

— Про меткость ты не шутила, — Ильяс хмурится, поднимая резинку. — Покушение на адвоката? Нельзя с тобой сотрудничать, Аль.

— Это не я! — глупо оправдываюсь. — Это…

— Ещё и на сына сваливаешь вину? Ненадёжный пособник — так и запишем.

— Я не… Иди ты.

Я фыркаю, понимая, что мужчина просто шутит. На его лице расплывается широкая улыбка, бросается в меня в ответ.

Иля заливисто хохочет, пытаясь снова повторить свой трюк.

— Э, нет, — останавливаю его. — Хватит тебя. Пойдём ужинать?

— Хм. Да? Нет! Да!

— Ясно, — вздыхаю, поднимаясь. — Пошли проверим: да или нет.

— Аль, нам надо обсудить кое-что.

— Что?

— Со мной связались адвокаты Усманова.

— Они готовы обсудить развод?

— Нет. Булат собирается выдвинуть обвинение против тебя. За плохое обращение с ребёнком.

Глава 17

Когда я пошла учиться на юриста, я знала, что будет сложно. Это тонны информации, миллион законов и постановлений, которые противоречат друг другу.

Коллизии, дополнения, заявления, ходатайства, иски.

Юристом я так и не стала.

Но теперь вокруг меня сплошные иски.

Это как пинг-понг. Мы подаём — Булат отбивает. После запускает по нам, с этим разбирается Ильяс.

Мячик летает туда-сюда, а у меня от его стука начинает раскалываться голова.

— Он ничего не докажет, — произношу устало. — Это бред. Все его заявления — бред.