Предатель. Ты не узнаешь о дочери
Шрифт:
– А я? – прилипаю обессиленно к стене, закрываю глаза. – Я в чём виновата, Сереж? Я за что поплатилась своей жизнью? – по щекам катятся слёзы.
– Лиза…, – надтреснуто ломается его голос.
Он нежно вытирает мою слезинку, я отдёргиваю голову.
– Не надо, Серёж. Я не хочу знать. Это мало что изменит. Я хочу спокойной жизни. Без больших денег, зато без грязных игр.
Молчит. Сжал губы упрямо и молчит.
– Хорошо, – выдаёт через минуту. – Но я разочарован в тебе. Раньше ты шла до конца.
– Конец получился печальным. Я начала жизнь сначала и хочу продолжить
– А меня можно на помойку? – невесело усмехается.
– Ты здоровый, сильный, красивый. Один не останешься.
– И тем не менее уже полтора года я один и менять это не хочу.
– Я тебе не верю. Это главная проблема. И изменить это уже не получится.
Снова напряжённая пауза. А потом я слышу из-за приоткрытой двери плач дочки.
– Уходи!
Отступаю за дверь, но он ловит полотно.
– Лиза, я хочу познакомиться с дочкой, – говорит напористо. – Согласись, она имеет право знать отца.
– Если только отец не будет манипулировать ею, чтобы подобраться к матери!
Крик усиливается.
– Лиза, я не буду! Клянусь.
– Но ты делаешь это! Прямо сейчас! Понимаешь? – шепчу отчаянно. – Она плачет! Она ждёт маму, а ты… ты … Ты не оставляешь мне выбора! Скажешь, это не манипуляция?
– Хорошо! – сдувается. – Иди. Но подумай об этом. От дочери я не откажусь. Представь, что мы всё же развелись. Но право помогать и общаться с дочкой ты отнять не можешь. Давай решим хотя бы это. Я согласен на твои условия. Любые.
Разворачивается, уходит.
А я срываюсь к дочке, хотя сама опять в истерике!
Господи, Туманов, как мне от тебя отделаться? Как?
Успокаиваю Соню, а сама успокоиться не могу. Меня трясёт…
Закрываю глаза, пытаюсь отключиться от происходящего.
Не мо-гу…
Мысли крутятся и крутятся…
Что он имел в виду, когда сказал о сложном выборе? Вот интересно, а смогла бы я?
Так, нет, Лиза! Даже не пытайся в эту сторону думать. Ещё оправдывать его начни!
Не кончил он! И что? Холостой выстрел не считается? Сволочь! Урод!
Соня прикрывает глазки, снова засыпает, перекладываю её в кроватку, сама начинаю метаться по квартире, как зверь в клетке, в попытке найти точку приложения, чтобы выпустить закипающие у меня внутри эмоции.
Вернись сейчас, сволочь, я так жалею, что не врезала тебе по яйцам! Что не выцарапала твои лживые глаза!
Дочка тебе нужна, Туманов? Дочка? Серьёзно?
И как ты это доказал? Как? Принёс пару подгузников и платье? А Соня заплакала, ты и не дрогнул!
Я понимаю, что мне нужно срочно выплеснуть хоть куда-то агрессию, или меня порвёт изнутри. Поэтому я хватаю пакет, принесённый Сергеем, закрываюсь на балконе, чтобы не разбудить Соню, вываливаю всё это на пол, достаю большие кухонные ножницы и начинаю с остервенением уничтожать его подарки, рыча от ярости.
– Так тебе, Туманов! Скучал ты, говоришь? Переживал? Мало тебе! Катись колбаской от нас подальше, урод! Гнида! Кобелиное отродье! Чтобы у тебя вообще никогда больше ни на кого не поднялось! Чтобы он отсох у тебя! Мразь! Самоуверенный тупой кретин!
Когда всё принесённое добро превращается в мелкие кусочки, меня отпускает. Прикрываю глаза, тяжело
дышу.Ощущаю себя сдувшимся шариком. Открываю глаза, озираюсь вокруг почти с ужасом. Мда, Лиза, вот это тебя бомбануло.
Встаю, ухожу на кухню, прикрывая балкон. Бардак потом уберу.
Грею себе чай, пью маленькими глотками. Зато меня отпустило. Могу немного подумать.
Кое в чём Туманов всё же прав. Я тогда не прожила эти эмоции, затолкала в себя поглубже, поэтому всё выплёскивается сейчас. И да, нам всё же нужно поговорить. Не потому что это изменит что-то, а для того, чтобы расставить точки над i, и понять, как жить дальше. Эмоции нам мешают, поэтому прямо сейчас разговора не получится.
Но надо попытаться посмотреть на ситуацию здраво и немного отстранённо. Многие пары ведь расходятся. Но дети от этого страдать не должны.
И вот теперь моя задача решить, как сделать лучше для Сони. Готов ты, Туманов, стать хорошим отцом, или это только попытка подобраться ко мне?
Уверена, что второе, и едва ли ты сможешь меня переубедить!
Глава 19.
Следующие несколько дней выдались на удивление спокойными. Казалось, про нас вообще все забыли. Сергей не появлялся, и Антона я не встречала. Надеюсь, мой сосед просто уехал куда-то, и с ним всё в порядке. Даже думать не хочу о том, что к этому имеет какое-то отношение Туманов.
Погода за эти дни совсем наладилась. Сегодня на улице было почти по-летнему тепло.
Соня таскала меня по дорожкам, она уже уверенно ходила, держа меня за одну руку. Думаю, скоро моя малышка сделает первые самостоятельные шаги. А пока, спина моя спина…
– Мама, ду-да! Ду-да! – показывает моя крошка на яркую лужайку одуванчиков.
– Только не надо их есть, Соня. Это ка-ка!
Пока дочка уничтожает лужайку цветов, расстилаю детский пледик на травку, усаживаю на него Соню, достаю её игрушки. Малышка перебирает несколько сорванных цветов. Помогаю сложить их в аккуратный букетик.
– Си-во! М-м-м!
– подпирает дочка рукой пухлую щёчку, качает головкой.
Так она выражает восторг.
– Да, красиво, согласна, моя прелесть. Давай вот ещё сорвём и сделаем венок, смотри, – переплетаю несколько цветов, Соня с интересом наблюдает за процессом, а потом мы по всей лужайке собираем одуванчики, пока у нас получается очаровательный венок. Водружаю его на голову крошке.
– Доча, садись вот тут, я тебя сфотографирую.
Достаю телефон, усаживаю Соню на цветущую лужайку, отхожу на несколько шагов, навожу камеру, пытаюсь поймать удачный кадр. Но эта егоза никак не хочет смотреть на меня, постоянно умудряется моргнуть, закрыть личико рукой или отвернуться.
– Соня, ну смотри на маму, скорее! Ну Доча!
Соне на нос вдруг садится бабочка, она испуганно замирает, забавно сводя на неё глазки. Я делаю несколько потрясающих фоток, прежде чем дочка отмирает и начинает усиленно махать ручками, пытаясь согнать бабочку.
А дальше… Всё происходит мгновенно.
Какой-то шорох сзади, тяжёлое дыхание, тёмная тень. Боковым зрением успеваю заметить чёрную крупную тушу, несущуюся к нам. По инерции кидаюсь к дочке.
Раздаётся агрессивное: