Предатель

Я улыбнулся, зная, что должен чувствовать себя виноватым, но не чувствовал. Чтобы встретить то, что ждёт меня впереди, мне понадобятся все мои друзья. А вина пришла позже, и её тяжесть до сих пор и столько лет спустя повергает меня в уныние.

Уилхема и Верховую роту мы встретили в полудневном переходе от Атильтора. Он довольно радостно нас поприветствовал, но меня нервировал его настороженный взгляд. Среди даров Уилхема коварство никогда не числилось, и я никогда не испытывал ни малейших трудностей с распознаванием правды или лжи в его словах.

— Дозор, или что-то посерьёзнее? — спросил я, кивая на колонну препоясанных на войну всадников за его спиной.

— Похоже, твои старые товарищи настроены на возрождение. — Он заставил себя посмотреть мне в глаза — один из самых очевидных признаков лжеца. — Каждый день с самого твоего отъезда появлялись керлы с петициями. Некоторые шли от самого Шейвинского леса, чтобы принести вести о разбойниках. Было совершено немало грабежей, и убийств.

— Герцогиня Лорайн вполне способна с ними разобраться, — сказал я, пристально следя за его лицом.

Уилхем покачал головой.

— Наша Леди желает показать простолюдинам, что Ковенант — их защитник. Незаметно покатаемся там несколько дней, устроим засаду-другую.

Я не сомневался: в чём бы ни заключалась на самом деле его миссия, она не имела ничего общего с разбойниками. Они нынче оказались под крышей Шильвы Сакен, и Тайлер заверил меня, что когда дело дошло до зачистки леса от злодеев, они с Лорайн заключили взаимовыгодное соглашение. Куда бы там Уилхем ни направлялся, но только не в Шейвинский лес. А ещё я знал, что вся Верховая рота не выедет, кроме как по прямому приказу Эвадины. И если Уилхем не расскажет мне о своих намерениях, то расскажет она.

— Что ж, удачной охоты, — сказал я, дёрнув повод Черностопа. — Не забудь всех пленников передать герцогине. Она не обрадуется произвольным повешениям в своих владениях.

— К слову, Суэйн, наконец-то, объявился, — сказал Уилхем, когда я уже поехал. Оглянувшись, я увидел на его лице грозную гримасу. — К несчастью, у него были очень веские причины для опоздания.

* * *

Прибыв в Атильтор, я встретил Суэйна, который проводил сбор войска Ковенанта на широкой мощёной площади перед лестницей собора. Одного взгляда на шеренги хватило, чтобы всё понять: недавно зашитые порезы, помятые нагрудники, у нескольких повязки на глазах. У меня не было способностей Эйн к цифрам, но мой солдатский глаз оценивал численность войска примерно в три четверти от той, что была раньше.

— Как я понимаю, принцесса-регент не согласилась просто выпустить вас из Куравеля, — заметил я, слезая с Черностопа. Осмотрев ряды в поисках знакомых лиц, я облегчённо вздохнул, увидев, как Офила строго упрекает алебардщика за расстёгнутую пряжку ремня. Она выглядела здоровой, как и всегда, но на её подбородке виднелся исчезающий синяк, а на носу появился новый шрам.

— Ортодоксальные бунтовщики, — сказал Суэйн. — По крайней мере, так они утверждали. Когда прибыл рядовой Эймонд с приказом Леди, мы собрались в тот же день. Похоже, у принцессы были шпионы в нашем лагере, или где-то поблизости. К тому времени, как мы выдвинулись, все улицы, окружавшие бараки, уже перекрыли баррикадами. Нам ничего не оставалось, кроме как с боем пробиваться из города, с препонами на каждом шагу. Лучники на крышах, а из переулков выбегали ортодоксы и резали глотки. Должен сказать, для бунтовщиков они казались удивительно дисциплинированными.

— Пленные?

— Мы захватили нескольких, но они не заговорили. Поймали лучника, в котором я опознал человека короля, но он утверждал, что действовал лишь во имя Истинного Ковенанта. Я отрезал ему пальцы на правой руке и отпустил.

— Размякли, капитан?

Суэйн пожал плечами.

— Никогда не считал правильным казнить солдата только за то, что он выполнял приказ.

— Сколько времени пришлось пробиваться?

— В общей сложности два дня. И бой не закончился, когда мы вышли за стены города. Почти каждый день на дороге мы попадали в засаду и нам чинили препятствия. А ещё многие мосты между Куравелем и Атильтором вдруг подозрительно сгорели до основания. — Лицо Суэйна помрачнело, в глазах ясно читалось самобичевание. — И потому мы не успели вовремя на помощь Леди в её величайшем триумфе.

— Я уверен, будут и другие триумфы. — Я наклонил голову в сторону ровных шеренг солдат. — Для чего это?

— Леди собирается выступить с обращением. Что-то вроде эдикта, как она сказала. — Он искоса посмотрел на меня. — Она рассказала мне о вашей миссии на севере. Есть успехи?

— Лорда Шельвана можно купить. Герцога Лорента нельзя, и он нам не сочувствует. Хотя, думаю, его сын мог влюбиться в рядового Эйн. Хоть что-то.

— Значит, война на два фронта. — Суэйн скривился. — Не радостная перспектива, милорд.

— Да, милорд, не радостная.

Мы обменялись сдержанными ухмылками, поскольку очень уж абсурдно было обращаться друг к другу по титулам, дарованными династией, с которой мы теперь находились в состоянии необъявленной войны.

— Смирно! — знакомы крик Офилы эхом разнёсся над площадью. — Равнение на Помазанную Леди!

Эвадина появилась на вершине лестницы собора в доспехах, и чёрные эмалированные пластины по-прежнему умудрялись блестеть, несмотря на почти полностью затянутое небо. Когда она заговорила, начали падать капли дождя, став зловещим началом зари кровавого месива. Тогда, впрочем, я стоял и слушал, ожидая, что женщина, которую я люблю, собирается подстегнуть публику к ещё большим высотам обожания.

— Я вижу перед собой солдат Ковенанта Возрождённого, — заявила она резким от нескрываемого гнева голосом, который эхом разнёсся по войску Ковенанта, сгущавшейся толпе участников священного похода и горожан на окраинах площади. — И я вижу их раны. Вижу отсутствие тех, кого называла друзьями и товарищами, отважных душ, что сражались со мной от Поля Предателей до Долины. И где же они? Убиты, вот ответ моих капитанов. Убиты вероломным обманом и предательством. Пали не в честном и почётном бою, а от кинжалов и стрел псов, которым платит семья, видимо, прогнившая, как я боюсь теперь, безо всякой надежды на искупление.

Эвадина замолчала, опустив голову, и через неё прошла волна горя. «Сейчас?», думал я. «Настал тот миг, когда она провозгласит себя восходящей-королевой?». Если бы я стоял рядом с ней, то посоветовал бы этого не делать, даже сейчас. У нас по-прежнему недоставало сил для открытой войны. Однако оказалось, что в тот день Помазанная Леди собиралась провозгласить кое-что другое.

— И откуда же происходит вся гниль? — спросила она, вскинув бледное, но яростное лицо, и обвела публику требовательным взглядом. — Вот вопрос, который меня мучает. И признаюсь в неудаче, друзья мои. Я подчинюсь вашему суровому приговору, ибо в последние дни я была слаба. Позволяла себе погрязнуть в соблазне надежды. Надежды на то, что можно избежать предстоящей борьбы. Надежды на то, что можно спасти Алгатинетов и их продажных слуг, свернуть их с пути, на который их заманили. Теперь с этой слабостью покончено. Теперь я вижу источник их гнили. Вижу средоточие зла в этом королевстве, и не потерплю его больше. Малициты, друзья мои. Это они развратили Корону. Тихими обещаниями, тёмными извращениями они через раны раздора заражали тело этой земли, и теперь я знаю агентов их мерзости. Десятилетиями они беззаботно расхаживали среди нас, и мы их даже приветствовали. Мы их называем чародеями. Некоторые утверждают, что они прорицатели. Даже лекари. Говорю вам, они совсем не такие. Каэриты и их вредоносные ритуалы привели нас к этому перевалу. Пришло время нам положить этому конец.

По одобрительному рёву толпы стало ясно, что в очередной раз слова Помазанной Леди попали в цель. В последующие годы я узнал, что ненависть в людях возбудить намного легче, чем любовь — и, думаю, Эвадина этот урок выучила в гораздо более раннем возрасте.

— Отныне по закону Ковенанта все каэриты должны быть выдворены из королевства Альбермайн, — продолжала Эвадина, потрясая развёрнутым свитком, в котором, предположительно, был подробно расписан этот новый указ. — Всем просящим приказано советовать прихожанам избегать каэритов во всём. Никто из них не получит приюта от верующих. Никого верующие не накормят. Верующие не станут торговать или вступать в брак с каэритами ни в каком виде. Солдаты Ковенанта также предпримут необходимые шаги по розыску всех таких язычников в пределах наших границ и выдворят обратно в их владения, а если придётся, то и силой. Эта земля должна быть очищена, друзья мои. Очищена от колдовской мерзости, которая поставила её на колени. Но это лишь первая чистка. Чтобы по-настоящему излечиться от оскверняющей болезни, все — будь то простолюдины, Ковенант или дворяне — должны получить благословение от моей руки, ибо только в ней благодать Серафилей. Поэтому я призываю мальчика, которого называют король Артин Алгатинет, в Атильтор — получить моё благословение. Если же он откажется, то я отправлюсь в Куравель и буду настаивать на этом. Пойдёте ли вы тогда со мной?