Предательство, которому ты служишь

— Но ты потеряла…

— Я знаю, — резко говорю я, поднимая руку, не нуждаясь в том, чтобы он произносил слова, которые снова разорвут мое сердце.

— Он сказал, что ты прошла через это в одиночку.

Я киваю.

— Я не говорила маме, пока не вернулась на выпускной Зейна. К тому моменту все было сделано или сломано. Если бы я не призналась, то действительно не знаю, что было бы дальше.

Леон опускает голову на руки, и мне физически больно видеть, как сильно это разрывает его на части. Именно поэтому я не хотела говорить ему — им — сейчас.

— Я в порядке, Ли. Правда. Теперь я сильнее и в состоянии справиться со всем этим.

— Ты даже не могла вынести, когда я хотел произнести эти слова.

— Просто потому что у меня все получается лучше, не значит, что мне не больно.

Парень понимающе кивает и двигается, чтобы сесть рядом со мной, обнимая меня за плечи и притягивая к себе.

— Думаю, теперь я твой должник, — шепчет он.

— Что?

— Секрет за секрет, верно?

— Нет, Ли. Я ничего не жду от тебя. В любом случае, я бы сказала тебе, когда была бы готова.

— Правда?

— Мне действительно хочется на это надеяться, хотя понятия не имею, когда это могло бы произойти. Я ничего от тебя не жду, и знаю, что когда придет время, если захочешь, то ты сможешь прийти ко мне. Я никогда не буду держать на тебя зла за то, что ты не хочешь говорить о чем бы то ни было.

— Черт возьми, Лет. Он тебя не заслуживает.

— Кое в чем мы согласны.

Леон прижимается губами к моим волосам и крепко обнимает меня.

— Никогда не думал, что скажу это, но… ты нужна ему, Лет. И думаю, что он тебе тоже нужен.

— Это не имеет значения. Как я могу ему доверять?

— Так же, как он может тебе.

— Ты никогда не позволишь мне забыть это, не так ли?

— Дело не в этом. Вы оба облажались в равной степени, но ни один из вас не знает правды о том, что произошло на самом деле. Просто поговори с ним.

— Он не хочет говорить. Просто хочет наказать меня.

— Заставь его, Лет. Ему так же больно, как и тебе. Только он справляется с этим по-другому.

— Хорошо, — выдыхаю я.

— Над чем ты работаешь? — спрашивает он после долгих минут уютного молчания.

— Задание по психологии.

Леон берет блокнот и просматривает мои записи.

— У меня было это занятие в прошлом году. Нужна помощь?

На моих губах появляется улыбка.

— Это было бы здорово.

Идя на социологию на следующее утро, я не могла справиться с нервами, которые заставляли все мое тело дрожать, зная, что Кейн будет на занятиях, а рядом со мной никого не будет.

Конечно, мне не нужна защита парней. Я могла справиться с Кейном в одиночку.

С высоко поднятой головой я нашла место, зная, что парень смотрит на меня, и сделала все возможное, чтобы сосредоточиться на лекции, прежде чем уйти, до того, как у него появится шанс приблизиться ко мне.

Слова Леона, сказанные прошлой ночью о том, что я нужна ему, звучали у меня в ушах, но я сказала себе, что старалась все сгладить, когда пошла к нему домой, чтобы все обсудить, а Кейн взял то, что хотел, и отправил меня восвояси.

Если я ему нужна, если он хочет попытаться продвинуться вперед в этом деле, то теперь мяч на его стороне.

Не оглядываться назад при выходе из кабинета, было тяжело, действительно чертовски тяжело, но я заставила себя оставаться сильной.

Остальной день был таким же, только у меня была дополнительная защита в виде Уэста и Брэкса, чтобы убедиться, что я не совершу какую-нибудь глупость, например, отойду в дальний конец комнаты и сяду рядом с Кейном, просто чтобы чувствовать его рядом со мной, чтобы его запах наполнял мой нос.

Этим утром все было по-другому, потому что я вошла в здание Андерсона с Эллой рядом со мной, готовая к нашему уроку психологии. И знала, что у меня не было никаких занятий с ним, и что, как только мы закончим здесь, я отправлюсь домой, чтобы продолжить работу, чтобы провести выходные с Харли.

— Неужели я даже не могу соблазнить тебя кексом? — спрашивает Элла, когда мы выходим из класса после всех остальных. Ей нужно было поговорить с профессором Коллинзом о своей работе.

В коридоре тихо, когда мы направляемся к выходу, и моя бдительность полностью ослабевает. Вероятно, именно так он и планировал.

— Нет. Я возвращаюсь и буду заниматься весь день.

— Хорошо, тогда буду надеяться, что там будет горячий парень, который пригласит меня присоединиться к нему.

— А я бы только смешала тебе карты, Эл, — шучу я, когда дверь прямо перед нами открывается, и прямо передо мной появляется тело. — Ты… блядь, — рявкаю я в испуге, когда его рука обхватывает мое горло, и я отступаю от дверного проема, из которого парень только что вышел.

— Какого хрена ты делаешь, псих? — кричит Элла на Кейна, когда я становлюсь беспомощной от одного его прикосновения.

Мое сердце колотится в груди так сильно, что я чувствую это каждой своей конечностью.

— Иди и наслаждайся своим кексом. Летти занята, — рычит он, давая нам понять, что слышал все, что мы только что сказали.

— Я не оставлю тебя с ней, не после всего…

— Я… все в порядке, Эл, — говорю я, когда, наконец, обретаю дар речи, но не смотрю на нее, слишком потерянная в обжигающем взгляде Кейна.

— Нет. Этот мудак не имеет права…

— Делай, что тебе, блядь, говорят, Элла, — огрызается Кейн, холодным и смертоносным голосом. Это должно напугать меня, я уверена, что испугало бы большинство людей, но это не тот эффект, который Кейн Ледженд оказывает на меня или мое тело, потому что я таю от его злобного требовательного голоса.

Это моя главная слабость, и я начинаю задаваться вопросом, всегда ли так было.

Я не слышу, как подруга уходит, слишком сосредоточенная на жаре его пальцев на моей чувствительной коже и злых намерениях в его глазах.

Хлопающая дверь заставляет меня взвизгнуть от испуга, и Кейн подходит ко мне ближе.

— Боишься, Принцесса?

— Тебя? — спрашиваю я с ухмылкой. Наклоняясь, останавливаюсь прямо перед тем, как наши носы соприкасаются. — Никогда.

— Неправильный гребаный ответ, детка.

Парень на мгновение сжимает пальцы, прежде чем обрушить свои губы на мои.

Впиваюсь пальцами в руку, которая все еще держит меня за горло, пока сжимаю губы, отказываясь поддаваться ему. Нам нужно поговорить. Мы должны вести себя как взрослые, а не как помешанные на сексе подростки.