Предательство между нами

— Я все сказал, отец. Больше не тревожь меня по этому поводу. Будь добр! — вырубив звонок, бросаю телефон на соседнее сиденье.

Останавливаюсь у цветочного магазина, покупаю сразу три букета. Для мамы, Маши и, конечно же, Алевтины Николаевны.

Уже через час захожу в дом. Нахожу маму на кухне, вручаю ей цветы, затем тете Алевтине.

— Мы тебя заждались! — говорит мама, обняв меня. Потом отходит и в бутоны носом утыкается. — Ух, как пахнет. Спасибо, родной.

— Спасибо, Витя. Очень приятно, — с широкой улыбкой произносит женщина, глядя на меня наполненными слезами глазами.

— Да не за что, — отмахиваюсь. — Мам, а Маша где?

— Наверху. Она бледной была, я попросил ее подняться и прилечь.

— Я надеюсь, ей не стало плохо после вашего разговора...

— Нет, конечно! Мы поговорили, да, и я поняла, что она искренне со мной общается. Короче, сын, я совершила ошибку, не поверив ей. Не отрицаю. Но теперь я только за то, чтобы вы были вместе.

Щурюсь, глядя на мать. А потом перевожу вопросительный взгляд на Алевтину Николаевну. Она врать не умеет. И, судя по тому, как она мне кивает, значит, мама говорит правду.

Сжав в руке третий букет, поднимаюсь на верхний этаж. Маша лежит спиной ко мне. Оборачивается, едва я захожу в комнату.

— Здравствуй, любимая, — говорю, опускаясь перед ней на корточки. Протягиваю букет красных роз.

— Спасибо, Вик. Неожиданно и... Очень приятно! — садится она на край кровати.

— Ты почему не сказала, что к моей маме собираешься ехать? — интересуюсь я, располагаясь рядом с ней.

— Потому что я не знала, как обернется наш разговор... Слава богу, Виктория Сергеевна поняла меня. И... Приняла.

— Как себя чувствуешь? — утыкаюсь носом в ее макушку. — Имей в виду, что отсюда поедем прямиком ко мне.

— С какой это стати? Нет, Вик, я тебя предупреждала... Никаких ночёвок у тебя...

— Я развелся, Маш, — перебиваю, глядя на то, как распахиваются Машины глаза от удивления. — Я сдержал свое слово. А ты сдержишь свое. Так что... Никаких но, Машуль!

Глава 31

Я все ещё смотрю на Виктора с неким шоком. Потому что не верю, что он так быстро избавился от своей жены. Задаюсь вопросом: почему он ранее не развелся, если все можно было бы решить по щелчку пальцев? Почему он тянул? Неужели так любил жену? От этой мысли дурно становится.

Ковыряюсь вилкой в своей полупустой тарелке. Сейчас меня не тошнит, но, черт возьми, кусок в горло отчего-то не лезет. Виктория Сергеевна подмигивает мне, затем улыбается, отправляя к рот крошечный кусочек мяса. Я растягиваю губы в ответ, хоть и совсем не до веселья. Что-то меня тревожит и пока я не пойму, что именно. Не нравится мне все это... То мама Виктора слишком быстро изменила свое мнение обо мне, то развод Амирова после первого же разговора с Оксаной. Что-то явно не так... Не знаю, но я жду какой-то подвох. Либо сама себя накручиваю. Просто... Просто, черт возьми, какое-то плохое предчувствие не даёт покоя.

— Почему не ешь? — спрашивает Вик, наклонившись ко мне. Его глаза поблескивают. Очевидно, он рад разводу. А ещё он рад, что наши отношения с его матерью стали как прежде.

— Аппетита нет, — отложив вилку, я заглядывая в глаза Амирова. — Чувствую себя устало. Домой хочу...

— Какой домой, Машенька? Эту ночь проведете у меня. Я вас никуда не отпускаю! — восклицает Виктория Сергеевна.

— Нет, мам, — тут же встревает Виктор. — Мы ко мне поедем. Нас ждёт важный разговор. Так что, точно нет. Может, в другой раз.

Женщина опускает взгляд на тарелку. Явно расстроена таким раскладом. Ее телефон начинает звонить и она, прижав его к уху, встаёт и отходит к окну.

Через десять минут мы уже поднимается из-за стола и идём в прохожую, где одеваем верхнюю одежду. Настроение Виктора хорошее, что не скажу о его матери. Странной она стала после телефонного разговора. Даже интересно, кто ей звонил. Но интересоваться, конечно, не стану, потому что это не мое дело.

— Обязательно сделай тест и скажи мне результат, Маша, — просит Виктория Сергеевна, едва ее сын выходит за дверь. — Мне же интересно! Я этой ночью уснуть не смогу.

— Обязательно сообщу. Не переживайте.

Женщина кивает мне, затем целует в обе щеки, пожелав спокойной и приятной ночи. Двухсмысленная фраза, конечно, на которую я лишь очередной раз улыбаюсь. Мое настроение как-то слишком быстро меняется. Ещё несколько часов назад я радовалась, что будущая свекровь поняла меня с первого раза и приняла, наконец, наши отношения с Виктором. А сейчас я не чувствую никакого облегчения.

Виктор открывает дверь внедорожника, помогает сесть. Салон уже теплый, сиденье тоже, — Вик позаботился об этом.

— Наконец-то, — говорит он, занимая водительское кресло. — Едем ко мне.

И улыбается так широко, что у самой губы в улыбке растягиваются.

Мы выезжаем со двора дома Виктории Сергеевны. Вик задаёт какие-то вопросы по работе, а потом говорит про Настю, которая, по его мнению тоже, странно себя вела, заметив его. Не знаю даже, что думать. А если у девушки просто семейные проблемы и я напридумала то, чего нет? Ещё и своими словами заставила сомневаться в ней ребят? Черт! Какой-то хаос в моей голове творится. Мне нужно просто выспаться и поразмышлять над этими вопросами ранним утром.

— Маш, с тобой все в порядке? — Амиров кладет руку на мое колено и сжимает его, чтобы я обратила на него внимание.

— Что? — поворачиваюсь к нему. — А, да. Все хорошо.

— Почему такая задумчивая?

— Не знаю, Вик, — решаю честно признаться. — Знаешь, я когда к твоей маме приехала, не думала, что все так хорошо сложится. Я даже обрадовалась... Наконец, с лёгким сердцем могу продолжить с тобой отношения... — именно так я подумала. А потом ты говоришь, что развелся. Это все, конечно, замечательно, но, черт возьми, что-то меня пугает, Виктор.

— Что именно? Ты думаешь, мама неискренне обращается с тобой? А развод я действительно получил. И честно говоря, совсем не понимаю, чему ты удивляешься.

— Да нет, что ты, — машу рукой перед лицом. Дабы Вик не подумал, что я не верю его матери.

— Маш, я люблю, когда ты говоришь со мной откровенно. Скажи, что тебя смущает. Что не нравится... Я хочу знать, почему ты переживаешь.

— Все смахивает на сказку. Для полного счастья не хватает свадьбу сыграть и вообще будет огонь, — нервно смеюсь я.