Предел невозможного

— Благодарю. Еще раз извините.

Кивнув всем, я вышел в коридор. В кабинете было тихо. Сбил я своим появлением пыл с редактора.

— Мал золотник, да громок! — пробормотал я под нос и пошел искать отдел агитации. Время поджимало, следовало спешить…

Отдел агитации и пропаганды располагался на втором этаже. Он занимал три помещения в левом крыле. Не зная, кто тут где сидит и чем занимается, я открыл ближнюю дверь.

Стол, стулья, шкаф с правой стороны, зеленые шторы на окнах. Телевизор на тумбочке. Никого не видно, но справа кто-то шуршит бумагами.

— Есть кто?

— Да, — ответил приятный женский голос. Скорее даже девичий, уж слишком звонко, сильно звучит.

Я шагнул вперед и буквально нос к носу столкнулся с… Миленой. Она была в узких джинсах, в обтягивающей тело футболке с короткими рукавами. Тонкая ткань не скрывала ни осиной талии, ни высокой груди, а джинсы выгодно подчеркивали стройность длинных ног. Лицо свежее, с румянцем на щеках. Взгляд серьезный, но глаза смотрят весело. На губах легкая улыбка.

Увидев меня, Милена опешила. Да и я был немало удивлен. Как-то забыл, что она работает здесь.

— Привет, красавица! Неожиданная, но приятная встреча!

— П-привет, — с легкой запинкой ответила она. Улыбка исчезла, губы сжались в тонкую линию.

— Это ты? Что ты здесь делаешь?

— Да вот ищу того, кто мне отдаст посылки и письма для бойцов.

— А-а!.. — Милена кивнула, как-то странно посмотрела, на меня и сказала: — Все уже готово. Подожди здесь, я принесу.

Она вышла за дверь и буквально через пару минут вернулась, неся довольно увесистый тюк, перевязанный шпагатом. Поставила на стул и легонько прихлопнула по нему ладонью.

— Вот. Тут и письма, и бандероли, и посылки. Тяжелый…

— Угу. — Я взвесил тюк (действительно нелегкий). — Все в куче. Ладно, на месте разберемся, кому что.

Милена смотрела на меня с каким-то непонятным любопытством. Былые ершистость и строгость пропали, она даже не хмурила брови. В чем дело?

Очень не хотелось покидать такую красавицу, но время действительно поджимало. Поэтому я поблагодарил ее и спросил, где пятый кабинет.

— Тебе нужны газеты и журналы? Пойдем я покажу, — неожиданно предложила она и протянула руку к тюку.

— Я сам. Незачем девушке такие тяжести таскать.

— Это не тяжесть…

— Угу. Я заметил.

Она перехватила мой взгляд, брошенный на руки и грудь, смутилась, но опять промолчала. Странно. Не так давно подобные слова вызывали бурную реакцию. Что произошло?

— Пошли?

Мы вместе спустились на первый этаж. Милена провела меня вдоль коридора к нужной двери, открыла ее и вошла первой.

— Здесь отдел реализации.

Отдел реализации напоминал склад макулатуры. Тюки, пачки, свертки… Стеллажи до потолка, ниши, две тележки, заваленные полураскрытыми пачками. Пахло типографской краской и еще какой-то дрянью.

Милена быстро отыскала сотрудников, о чем-то переговорила и через минуту вынесла два свертка.

— Газеты и журналы…

— Давай.

— Я помогу донести, — сказала она, опять удивив меня. Что это с ней такое? Не проснулась еще, что ли?..

— Давай-давай. Такие тонкие пальчики беречь надо, а не резать веревкой.

Милена надула губки, с укором взглянула на меня и протянула один сверток. Тот, что побольше.

— Ты на джипе приехал?

— Да.

Решив больше не спорить, я взял сверток и пошел к выходу. Искоса поглядывал на идущую рядом девчонку. Эх, черт, хороша малышка! Хоть в профиль, хоть в фас. А уж со спины!.. Особенно если немного нагнется…

Мысли свернули в определенное русло, и я почувствовал, что завожусь.

«Надо в каганат смотаться, — мелькнула мысль. — Найти какой-нибудь бордель и снять напряжение. Иначе я эту крошку изнасилую прямо в редакции. Нельзя доводить себя до такого. Разрядка нужна…»

Еще одна проблема — к Милене меня влек не только секс, а… в общем, еще и просто влекло…

От девчонки шли такие флюиды, такой эмоциональный и гормональный посылы, что просто сносило с ног. Приложив некоторые усилия, я привел свое состояние в норму и попробовал не поддаваться эмоциям. Не хватало еще голову потерять.

Милена помогла мне сложить груз на втором сиденье, заново завязала шпагат на одном свертке, окинула взглядом джип и вдруг спросила:

— Это ее ты отбил у диверсантов?

— Ого! — неподдельно изумился я. — Ты об этом знаешь?

Милена кивнула и смущенно посмотрела на меня. На щечках выступил легкий румянец.

— Дядя Степа рассказал?

Она опять кивнула, смутившись еще больше.

Все ясно. Голыбин не удержал язык за зубами и поведал знакомой о лихом парне и о захваченном у врага транспорте. Только чего это ее заинтересовал такой «непатриотично настроенный тип»? Чем заслужил такое внимание?

— Да, это трофей, — внимательно глядя на нее, сказал я. — В карты выиграл.

— Как в карты? — не поняла она.

— А так… Мне в тот день карта легла, а им нет. Случись наоборот, мы бы сейчас не разговаривали.

Милена посмотрела на меня и серьезно произнесла:

— Ты герой.

— А? Да, я еще тот герой! Весь из себя такой героический.

— Нет, правда! — Она уловила насмешку в моих словах и поспешила возразить: — Один против троих, в глухом месте… Это было… страшно.

Я закусил губу, чтобы не засмеяться. Больше слов забавлял тон, каким она говорила. Девчонка нисколько не шутила. Для нее столь рискованный поступок — героизм. Ей и в голову не приходит, что бег по лезвию бритвы — острая необходимость, а не подвиг. Воспринимает все буквально. Впрочем, откуда ей это знать? Наивное дитя, полное восторгов и эмоций.

— Вы действительно считаете это героизмом?

— Да! — тут же ответила она.

— Гм! — Я сдержанно улыбнулся, чуть склонил голову. — Тогда, может быть, юная леди окажет герою страшной битвы честь и отобедает с ним вечером?

Предложение застало ее врасплох. Никак не ожидала столь резкого перехода от эпической темы к насущной прозе. Милена захлопала глазами, оценивая мои слова. На лоб набежала легкая хмурь. Искала подвох. Все же извечный женский инстинкт дал о себе знать: восторги восторгами, но когда речь идет о «лямуре» — быть начеку!

— С-сегодня? — с запинкой спросила она. — Может, потом?

— До «потом» еще дожить надо, — глубокомысленно, с каплей трагизма сказал я и пояснил: — Я сейчас на границу. Надо доставить грузы в поселки. Обстановка там тяжелая, вражеские разведчики шастают. Неровен час нарвусь. Всю жизнь… загробную… буду жалеть, что упустил шанс…