Предел обороны

— Куда точнее… Дело твое о чем было?

Опер медлил секунды три. Привычка не трепаться о служебных тайнах с первым встречным все еще боролась в нем со здравым смыслом.

— Интересное было дело, чего там было говорить. Неординарное. Наверно, потому и забрали в прокуратуру.

— В чем суть? — терпеливо переспросил Павел.

— Секта дьяволопоклонников. — Если бы Федор глядел не на дорогу прямо перед собой, наверняка бы заметил, как Павел вздрогнул. — Обнаружена в прошлом месяце. Не очень многочисленная, но крайне фанатичная. Ребята верят в своего гуру, как евреи в Моисея, и сообща ждут конца света.

— Просто ждут? — уточнил Павел. — Приблизить не пытаются?

— В каком смысле? — Больше всего Сергеева поразила серьезность тона, которым был задан вопрос.

— Ритуальные действия? Жертвоприношения?

— Последнего нет. А что до действий, так у нас свобода вероисповедания.

— Тогда откуда взялось дело?

— Ты будешь смеяться. Началось с того, что главарь погорел в супермаркете — свечи воровал. И даже не воровал, а просто набрал сумку и попробовал выйти мимо кассы. А охрана его попробовала повязать. Двое потом очнулись в больнице, а гуру смылся. Хорошо хоть документы выронил во время драки.

Павел пожал плечами.

— Ну и что из того? Статья 213 — хулиганство. В крайнем случае мелкая кража. Почему сразу — секта?

— Ты меня совсем за практиканта держишь? Не стал я его сразу брать — как почуял что-то. Походил за ним недельку, пробил личность, квартиру… В общем, странная там картина. Работы нет, источник доходов не ясен, на какие бабки хата куплена, непонятно… А куплена, между прочим, недавно, уже после подорожания. Потом связи кое-какие стали вырисовываться — типа сподвижники. Некоторых я выяснил.

— Водителя троллейбуса среди них случайно не было? — перебил Павел.

— Это с какой стати? — Снова заподозрив издевку, Федор угрюмо покосился на земляка, но тот был сама серьезность. — В общем, сборища, свечи, пентаграммы — все дела. Только я стал состав подбивать — мошенничество в особо крупных, — как дело у меня отобрали. Лично Железных приперся в кабинет и выгреб из сейфа.

— А чего ж ты сегодня на объект сунулся?

— Так интересно, чем кончилось.

— Да уж. Чего не отнять, того не отнять. Фамилии, адреса какие-нибудь помнишь?

— Ну… кое-что… А тебе зачем?

Павел смерил опера взглядом.

— Федя, ты в самом деле такой тормоз или прикидываешься?

Тот глубоко вздохнул.

— Прикидываюсь. Все никак не привыкну к новым меркам… Это что, все не люди?

— Да нет, почти наверняка люди, — отозвался Павел. — Даже гуру твой мог быть человеком, но наверняка связанным с кем-то из ветвей. Я, пожалуй, поверил бы в его телекинез и даже в черную магию. Но создать прокол землянину точно не под силу.

Телекинез и магию Федор проглотил беспрекословно, тем более что он уже нащупал почву под ногами. Работа со свидетелями — что может быть привычнее для опера?

— Тогда вот здесь направо поверни.

— Зачем это?

— Один из них там живет. Пять минут отсюда.

Колебался Павел лишь мгновение. Он, конечно, обещал шефу сорок минут, но ведь пробки же.

Добротный дом советской застройки, первый подъезд, пятый этаж.

— Кажется, сюда. — Сергеев махнул рукой в сторону нужной двери. Подъем без лифта немного сбил дыхание.

— Ты что, не был здесь ни разу? — удивился Павел.

— Не успел. Да и зачем? Вызвал бы повесткой. Тимохин свидетель, а не бандит.

— Давай звони. Посмотрим, что он за свидетель.

Пистолет Павел трогать не стал. Вытащил сразу лучемет.

— Эй-эй, — озаботился Федор. — Ты с этой игрушкой не перестарайся там.

Павел криво усмехнулся:

— Скажи это атланту, которого сегодня тварь поломала.

Капитан ничего не ответил. Только качнул головой и, посторонившись от двери, нажал кнопку звонка. Пробормотал:

— Небось и дома-то никого…

Закончить он не успел. Дверь распахнулась, будто гостей ждали. Настежь, без лишних вопросов и заглядываний в глазок.

Существо, показавшееся на пороге, не обратило внимания ни на лучемет Павла, ни на «макаров» Федора. Божий одуванчик неопределенного возраста, в синей шерстяной кофте не первой свежести, стоптанных драных тапочках и с мощными очками на носу. Да и голос оказался под стать — резкий, визгливо-надтрестнутый, но абсолютно бесстрашный:

— Кто такие? К Леньчику, что ли?

Из дверей отчетливо пахнуло перегаром. Оба оперативных работника переглянулись.

— К нему, — согласился наконец Федор. — Дома жилец-то?

— Какой он тебе жилец? Хозяин он здесь. Да только… — Старуха вдруг снизила тон до доверительного: — Не жилец он давно. Опухоль в башке вон какая…

Она сунула ему под нос сухенький кулачок.

— Это, бабуся, нас не касается, — отмахнулся Федор, отводя за спину руку с пистолетом. — Дома он, твой Ленчик, или нет?

— Да кто его знает? Вчера вроде как заперся на ключ у себя, так и не открывался. А вообще-то я спала…

— Так мы посмотрим? — осведомился Павел, шагая через порог и огибая старуху.

— Вторая дверь справа, — любезно подсказала та. — Да не туда, дурень, там сортир!..

Павел остановился перед обшарпанной комнатной дверью, попробовал ручку, но та не поддалась. Федор тут же оказался рядом.

— Санкция, как я понял, нам не нужна, — проговорил он.

И приналег на створку плечом. Хилый замок не выдержал. Косяк раскололся пополам, и дверь распахнулась внутрь. Принимать боевую стойку оказалось незачем — комната была пуста.

— Так, — проговорил Павел, пряча оружие. — Ну-ка осмотрись, капитан. Ничего не напоминает?

Тот запихнул «макаров» под мышку. Буркнул:

— Напоминает. Бомжатник.

Комната действительно нуждалась в капитальной уборке. Хотя отремонтировать целиком ее было бы, наверное, легче. Заплеванный окурками линялый дощатый пол, пропыленная мебель — стол, пара стульев, шкаф, диван… Затянутое плотным серым налетом окно, какое-то тряпье по углам.

— Не туда смотришь, — укорил Павел. Приблизился к столу, погладил ровный полукруглый срез, где раньше был угол. — Остальное найдешь?