Предел. Дети палача

В этот раз старик почтил Фарамора тем, что встал с лавки. Он разогнал ладонью вьющийся из трубки дым и пристально взглянул на юношу.

— Твои волосы… они серые! — воскликнул Найрад.

Фарамор поднес к глазам прядь волос и долго смотрел, нахмурив лоб, затем произнес:

— Действительно.

На несколько мгновений в сознании вспыхнул образ черного шара с вращающейся воронкой-бездной. Лицо юноши скривилось в гримасе отвращения. Он зажмурил глаза и тряхнул головой. Образ шара исчез.

— Что с тобой случилось? — заискивающе спросил Найрад, усаживаясь обратно на лавку.

— Ничего… не помню. Я разговаривал с Сэдрой, — невнятно ответил Фарамор.

Он допил остатки воды из кувшина и начал озираться, пытаясь найти какую-нибудь отражающую поверхность, чтобы посмотреть на свои седые волосы со стороны. Найрад догадался, что ищет Фарамор.

— Сейчас, сейчас, — сказал старик и направился в спальню. Скоро вышел, держа в руке начищенную прямоугольную медную пластинку. — Узри! — ухмыльнулся он и протянул пластинку.

Фарамор посмотрел на свое отражение. Из глубин медной глади на него смотрело осунувшееся, обрамленное серыми, как мышиная шерсть, волосами лицо. В красных отблесках пламени из камина оно походило на огненную маску. В нем появилась странная строгость и острота. Глаза блестели как льдинки. Фарамор скривил тонкие губы в улыбке — ему понравилось, как он теперь выглядит. Исчезла та мальчишеская невинность, открытая простота, что была прежде в лице. В глазах появилась сталь, решимость. «Я убью в тебе жалость!» — вспомнил он слова Сэдры.

— Что ж, это к лучшему, — прошептал Фарамор и положил пластину на стол.

— Да, ты сильно изменился, — произнес Найрад. — Сэдра отметила тебя. Отметила. А меня даже не хочет пускать вниз, — заскулил он. — Почему? Я тоже хочу увидеть ее чертоги! Чем я хуже других? Тем, что стар? Многие старики уже живут там внизу. Да, сначала я боялся спускаться, опасался, что мои руки не выдержат, но теперь… Сэдра… воссла-а-авим! Теперь Сэдра не пускает меня. Хочет, чтобы старый бедный Найрад оставался здесь, наверху, в одиночестве. Хочет, чтобы я встречал случайных путников забредших в Совиное Око и оставлял на ночь. Почему я? Старый бедный Найрад хочет вниз, вниз…

Фарамора начал раздражать скулеж Найрада. Юноша взял Хитреца Хета, который лежал на полке воле двери, вышел из дома и сел на крыльцо. Он подумал, что завтра надо будет прийти в женский монастырь и узнать, как там Невея. Подумал с равнодушием, словно о чем-то неважном.

— Завтра я передам тебя сестре, — тихо обратился он к кукле.

— О, нет — нет, — послышался хриплый голос.

Хитрец Хет зашевелился, и Фарамор резко бросил его на землю — скорее от неожиданности, чем от испуга. Кукла тут же вскочила на ноги и побежала к нижней ступеньке крыльца.

— Тебе надо научиться сдерживать себя! — возмущенно воскликнул Хет. Его вышитый красной нитью рот шевелился, но не открывался. В пуговичных глазах была осмысленность, хотя, возможно, это отражавшийся в них свет луны делал их таковыми. Кукла пригладила тряпичной рукой рыжие волосы-лоскутки и с кряхтеньем взобралась на ступеньку. — Мог бы и помочь, — проворчал Хет.

После спуска в провал Фарамор думал, что его уже ничем не удивить, но ожившая кукла?..

— Как… как такое возможно?

— Я буду присматривать за тобой, парень, — сказал Хет. — Ты сейчас в начале своего пути и можешь наделать много глупостей. Госпожа приказала находиться рядом с тобой и мне это не слишком-то нравится… но я верный слуга Сэдры и ее желание для меня закон! Моя сущность будет теперь в этой кукле…

— Какая сущность?

— Вопросы, вопросы, вопросы, — проворчал Хет. — Почему бы тебе, сын палача, не принять все, как есть?

— Не приму! — строго сказал Фарамор. — Или ты мне скажешь, или я брошу тебя в провал! Думаю, ты будешь долго оттуда вылезать.

— Хорошо, хорошо, — примирительно произнес Хет. — Не стоит нам так начинать отношения, вовсе не стоит. Я демон низшего порядка. Сэдра призвала меня по имени из огненных равнин. Все просто.

Фарамор не думал, что это просто. Он слышал истории о демонах. В небылицах бардов и в храмовых писаниях, эти порождения тьмы были грозные и могущественные, а этот…

— Как твое имя, демон? — спросил Фарамор.

— Никто в этом мире не знает моего имени, кроме Сэдры. И никто не узнает! — со злостью сказала кукла. — Впрочем, ты все равно не сможешь его произнести. Зови меня как прежде: Хитрец Хет. Мне нравится имя Хитрец Хет.

— Хорошо, — согласился Фарамор и вспомнил слова Сэдры о помощнике, который даст ответы на вопросы. Значит, этот помощник демон? — Похоже, Невее придется обзавестись новой куклой.

— Это неважно, — сказал Хет. — Совсем, совсем неважно.

Фарамор увидел, как из провала показалась бледная тварь. Она подняла морду к луне и издала печальный долгий вой. За ней вылезла еще одна и еще. Твари разбредались по деревне, исчезая в лунных сумерках. Хет проследил за взглядом юноши и тихо произнес:

— Ночь оживает. Ворхи вышли на охоту.

— Ворхи? — удивился Фарамор.

— Да, эти твари зовутся ворхами. Люди, которые превратились нечисть. Забавно, правда? Тебе еще многое предстоит узнать, сын палача, — Хет взглянул на небо, в его пуговичных глазах отразился свет звезд. — Хорошая ночь для охоты. Хорошая ночь, чтобы сделать первый шаг, — он перевел взгляд на юношу и после продолжительного молчания, произнес: — Начни свой путь прямо сейчас, Фарамор. Прямо сейчас. Ты ведь этого хочешь? Чувствуешь, как манит тебя темнота леса? Поддайся зову, ощути свободу, настоящую свободу дикого зверя. Свободу без правил и жалости. Не сдерживая себя. Сэдра убила в тебе ненужные чувства, но много дала взамен. Ощути перемену.

Фарамор увидел, что вокруг Хета образовался красный светящийся ореол. Пуговичные глаза превратились в пылающие щелки. Лоскутные волосы трепетали, как языки пламени на ветру. Рот уже не был вышитым — он щерился рядами мелких острых зубов.

После слов демона Фарамор почувствовал мощный прилив сил, из глубин сознания поднялось что-то древнее, манящее, таинственное — то, от чего захватило дух. Тело затрепетало. Как волна нахлынула жажда действий.

— Что мне делать? — нетерпеливо спросил он.