Предначертание

– Нет никаких «но», Рэйчел, – Гурьев вздохнул. – Вы очень устали, я знаю. Вы столько делаете для меня, что я чувствую себя обязанным хоть как-то отблагодарить вас.

– Но вы же платите мне за мои услуги, – Рэйчел состроила удивлённую гримаску. Это стоило ей немалых усилий, и она почти возненавидела себя за эту непростительную, невозможную слабость. – Какая ещё благодарность?

– Самая обыкновенная, Рэйчел. Человеческая. Разве то, как вы это делаете, можно оценить деньгами?

– Послушайте, Джейк. Я хотела бы раз и навсегда…

– Не бывает раз и навсегда, Рэйчел. Есть только здесь и сейчас.

Ах, вот как, подумала Рэйчел. Вот ты какой. Ну, что ж. Она отвернулась. А когда вновь повернулась и посмотрела на Гурьева, на её губах уже сияла улыбка:

– Мы говорили об аренде поместья, не так ли?

– Да, – он тоже с удовольствием сменил тему.

И, заметив это, – хотя он и очень старается, бедняжка, чтобы я не заметила, подумала Рэйчел, – она забеспокоилась опять. Только бы он не заметил, мысленно взмолилась она.

– Вы хотите это как-то оформить?

– Не знаю. Как вы скажете. Я хочу поехать туда и взглянуть.

– Когда?

– Да хоть прямо сейчас.

– Но оно… Оно довольно запущено.

– Это не имеет большого значения. К тому же, меня это, как вы уже знаете, нисколько не беспокоит.

– Почему?

– Потому что я в любом случае собирался привести его в порядок по своему вкусу.

– Вот как.

– Так что? Едем?

– Сейчас?!

– А что в этом такого? Автомобиль к нашим услугам.

– На каких условиях вы его наняли?

– Автомобиль я купил.

– Я поняла. Не трудитесь объяснять. Надеюсь, вы не замыслили ничего противозаконного.

– Ничего, что могло бы поставить вас в затруднительное положение, Рэйчел, – без улыбки проговорил Гурьев. – Так как? Едем? А где Тэдди?

– Тэдди? Зачем вам вдруг понадобился Тэдди?!

– Это же автомобиль, Рэйчел. Неужели вы не понимаете?

– Вы хотите взять его с собой?! Но у него занятия!

– К чёрту занятия, Рэйчел, – усмехнулся Гурьев. – Он успеет засохнуть над книжками. Ему сейчас нужен ветер, который в лицо, а не грамматика с математикой.

– Вы… вы! Джарвис! Отпустите учителя и позовите, будьте так любезны, милорда Роуэрика. – Рэйчел посмотрела на Гурьева сердито: – И перестаньте сейчас же так немыслимо улыбаться. Если я признаю вашу правоту в данном конкретном случае, это ровным счётом ничего не значит, – Рэйчел вскинула подбородок. – То есть, это означает – вы правы в данном конкретном случае, и ничего больше. Вот.

Да что же это такое, подумал Гурьев. Господи. Рэйчел.

Мальчик появился на зов.

– Мы едем в Мероув Парк, – сказал, поздоровавшись, Гурьев. – На автомобиле. Ты предпочитаешь на заднем диване вместе с леди Рэйчел или на переднем с шофёром?

– Конечно, на переднем, – снисходительно улыбнулся Тэдди. – Это вы садитесь назад и воркуйте, а я поеду впереди!

Рэйчел беспомощно посмотрела на Гурьева:

– Ну? Что я вам говорила? Это всё ваши букеты!

Гурьев виновато потупился и ковырнул носком ботинка паркет. Это получилось у него так комично, что оба – и Рэйчел, и Тэдди, – засмеялись. А ему только того и надо было.

Они вышли к машине. Гурьев, сама любезность, перезнакомил присутствующих. А Рэйчел, не сумев понять, что означает взгляд Осоргина, чуть заметно нахмурилась.

Зато Тэдди был совершенно счастлив. Полностью предоставив Рэйчел и Гурьева друг другу, он уселся на переднее сиденье и засыпал Осоргина градом вопросов, касающихся автомобилей вообще и этого «Ягуара» в частности. Он сиял так, что Рэйчел, украдкой вздохнув, поняла, как правильно поступил Гурьев, взяв мальчика с собой. Это просто немыслимо, подумала она. Что за человек, что за человек! Да что же это такое?!

Даже по хорошей дороге и с приличной скоростью, – не меньше двадцати миль в час – до Мероув Парк было часа два езды, если не больше. Гурьев, посмотрев на Рэйчел, улыбнулся и закрутил ручку привода стекла, отделяющего переднюю часть автомобиля от задней:

– Ваш выстрел. Леди Рэйчел.

– Как вы это угадываете?!

– Долгая история. Давайте.

– Я давно хотела спросить вас, Джейк. Вы почему всё время расплачиваетесь наличными?

– Потому что русские предпочитают настоящие деньги, – кажется, пикироваться с Рэйчел доставляло ему истинное удовольствие.

– Это нерационально и опасно.

– Просто немыслимо. Вы абсолютно правы, как всегда. Леди Рэйчел.

– Это действительно немыслимо. А вы просто несносны, – она негодующе собрала аккуратные брови над переносицей. – Сколько вам лет, Джейк?

– Двадцать четыре.

О, Боже, в панике подумала Рэйчел, он же моложе меня на два года! Не может быть! Ах, да что же это творится со мной такое?!

– Вот и перестаньте разговаривать со мной, как с девочкой.

– Мой учитель всегда говорил: ты не выше и не больше. Ты длиннее и тяжелее. Так и в этом случае. При чём тут годы, Рэйчел?

– Конечно. Вы правы. Как и ваш учитель.

– Что с вами?

– Ничего.

– Леди Рэйчел, – Гурьев посмотрел на неё и укоризненно покачал головой. – Леди Рэйчел.

– Я настаиваю, чтобы вы положили в банк ваши деньги. Если они ещё у вас остались.

– Не делайте вид, что вас это беспокоит, леди Рэйчел.

Нет, меня это действительно не беспокоит, подумала Рэйчел. Мне действительно всё равно, есть ли у тебя деньги, Джейк. И если да, то откуда они, а если нет, то как ты собираешься добывать их впоследствии. Потому что мне всё равно.

– И, тем не менее. Вы что же, так никогда и не расскажете мне, откуда у вас деньги?

– Ну, это совсем легко, леди Рэйчел. Если необходимо – и когда необходимо, – люди дают мне деньги. Сколько требуется.

– Какая прелесть. Вы неподражаемы, Джейк. Что значит – «дают»?!

– Очень просто. Буквально накануне нашего с вами знакомства мне срочно понадобились деньги, довольно много. Один богатый американец сицилийского происхождения, чьи взаимоотношения с американской Фемидой сделались особенно напряжёнными накануне нашего с ним знакомства, дал их мне. Я объяснил ему, что он тем самым спасёт свою душу. И вы знаете – он поверил. И тут же выдал мне просимую сумму.

– Сицилиец?! О, Боже. Вы что же, предстали перед ним в кардинальской мантии?!