Предначертанная луной

— И вы тоже… в этом участвовали? — удивился Марселу. Признаться, ему трудно было представить принцессу с оружием в руках, но, зная жестокие традиции Бэрлока, он не спешил исключать и такого.

— Нет, что вы! Высокородным леди на Бэрлоке запрещено давать оружие. Умелая мечница или лучница опасна и сможет дать отпор, а наши мужчины к такому не привыкли. Для многих из них женщина в доме то же, что привязанный в столбу соломенный тюфяк для тренировки.

Марселу оторопело воззрился на принцессу. Он вовсе не ожидал подобных чудовищных откровений, и теперь не знал, как ему реагировать.

— Хотела бы я сказать, что к этому можно привыкнуть, но к чему лукавить? — с печалью продолжила Юфемия. — У женщины на Бэрлоке в самом деле незавидная судьба, и неважно крестьянка она или принцесса.

Её последние слова окончательно добили Марселу. Он снова не знал, что сказать. Да и что тут скажешь? Утешение будет сродни издевательству, праведное возмущение вызовет лишь закономерную злость, а искреннее сочувствие прозвучит лицемерно. Марселу не мог изменить жестоких законов Бэрлока, но и судить их тоже не имел никакого права.

Гнетущая, вязкая тишина повисла вновь. Марселу не осмеивался даже взглянуть на принцессу, уставившись себе под ноги, будто на мозаичном полу кто-то оставил ему послание.

— Уже темнеет, не пора ли нам завершить прогулку? — прервала затянувшееся молчание Юфемия.

Марселу растеряно огляделся: солнце только начало клонится к закату, но стоит ли придираться к мелочам?

— Благодарю вас за экскурсию по дворцу! Это было очень интересно, надеюсь, я не сильно вас утомила!

— О нет-нет! — всполошился Марселу. — Вы нисколько меня не утомили, я даже по-новому взглянул на некоторые вещи! — запальчиво добавил он.

Красивое лицо Юфемии вновь озарила мягкая улыбка, заставившая сердце Марселу стучать чаще. Он и сам не мог понять, что с ним происходит. Его будто бы тянуло к ней, и вместе с тем желанная близость приводила к неловкости и волнению.

— И позвольте небольшую дерзость на прощанье. — В голосе Юфемии зазвенели озорные нотки. — Если снова возникнет желание столкнуть ваших невест лбами, пожалуйста, не перекладывайте эту обязанность на кого-то. Лучше придумайте и судите состязание сами, так будет намного честнее и интересней! — выдав это, принцесса сделала быстрый книксен и поспешила удалиться.

В очередной раз лишившись дара речи, Марселу просто тупо глядел ей в след, пока она не скрылась за поворотом. Ещё никогда прежде ему не доводилось быть в таком смятении: он уже решительно не понимал своих чувств. Юфемия одновременно очаровывала, беспокоила и удивляла! И в этом всём уже надо было разобраться!

***

— Только не вздумай устроить конкурс талантов, братец! — взмолилась Марианна. Сестрица нагрянула в покои Марселу перед ужином и тут же начала командовать.

— Я разве что-то говорил про новый конкурс? — удивился он. Нехорошие подозрения только усилились, когда Марианна не сразу нашлась с ответом.

— Ну… это… — замялась она. — Как бы такое подразумевалось! — запальчиво выдала сестрица.

— Не припоминаю, чтобы мне когда-нибудь нравились подобные мероприятия, — задумчиво продолжил Марселу, с интересом наблюдая за реакцией Марианны.

— Вот и я об этом! — тут же подхватила та. — Давай лучше проведём турнир, и кто сможет меня победить, та и будет с тобой!

— Но матушка знает, что Юфемия не владеет оружием, потому настаивает, чтобы претендентки показали свои таланты? — как бы невзначай переспросил Марселу.

— Ну конечно! — фыркнула сестрица, не осознано выдавая матушкины интриги с головой. — Принцесса ведь такая одарённая: пишет стихи, готовит, вышивает и играет на нескольких музыкальных инструментах! Безупречная невеста! — явно подражая интонации матери, с лёгким пренебрежением добавила она.

— Не хочешь, чтоб Юфемия снова победила? — поддел Марселу, замечая у Марианны завистливые нотки в голосе. Похоже, матушка снова взялась воспитывать сестрицу. Несмотря на яростное сопротивление со стороны Марианны, та никогда не оставляла попыток превратить дочку-сорванца в истинную леди. И как тут не начать читать нравоучения, когда появился идеальный пример для подражания?

Марианна театрально закатила глаза.

— Хотя, в этом что-то есть, — пряча лукавую улыбку, протянул Марселу. — Мне уже даже интересно, чем ещё удивит Её Высочество, да и бедняжка Эмелитта была сильно расстроена своей неудачей на кухне, надо дать ей возможность проявить себя. Слышал, она неплохо поёт…

— Я не вынесу завываний этой стервы! — тут же вскинулась Марианна. — Да на её вопли к нам слетятся все банши с Проклятых островов!

— Она настолько невероятна? — дразня сестрицу, переспросил Марселу. — В таком случае, я просто обязан это услышать! Решено! Можешь успокоить матушку, за ужином я предложу эту идею претенденткам.

Марианна скривилась, всем своим видом демонстрируя явное неодобрение.

— Но, думаю, нам не стоит ограничивать кандидаток только искусством, — мягко добавил Марселу, поглядывая на сестрицу. Та тут же навострила уши. — Лоубэлика прекрасно владеет мечом, я бы не отказался посмотреть на некоторые её техники…

Расчёт оказался верным: Марианна оживилась, и на её лице появилась хитрая улыбка задумавшей очередную каверзу лисицы.

— Надеюсь, Лоу согласится участвовать в этом фарсе! — хмыкнула она, и, как обычно, не удержалась от колкости: — Ты такой банальный, братец!

Марианна умчалась так же стремительно, как и появилась. Оставшись в одиночестве, Марселу с досадой осознал, что снова угодил под материнское влияние. Его с легкостью обвели вокруг пальца, а он вновь даже не попытался проявить характер.

— Принцесса будет разочарована, — пробормотал Марселу, ощущая недовольство собой. Поначалу оно только слегка царапало сознание, а потом вдруг нахлынуло мощной штормовой волной. В тот момент он резко возненавидел себя за слабость и безволие. Зверь внутри всполошился и зарычал, требуя вырваться на свободу, и Марселу почти ему сдался. Он уже ощущал лёгкую ломоту в мышцах, когда его заметавший по комнате взгляд мазнул по оконному проёму. В густых сумерках призрачным зловещим светом горел полукруг наливающегося Янгоса.

— Это всё опять его влияние? — осознал Марселу и нервно передёрнул плечами, пытаясь сбросить накатившее лунное наваждение. Мышцы неохотно подчинились. Его пробила легкая судорога, и только затем напряжение спало, немного утихомирив зверя. Тот больше не рвался так рьяно наружу, однако вернувший себе контроль Марселу всё ещё испытывал смутную тревогу. Его, обычно сдержанного и спокойного, беспокоили обрушивающиеся, словно цунами, чувства и внезапное помрачение рассудка. Страх потерять контроль крепко засел внутри, лишив покоя. И Марселу оказался не в силах с ним бороться…