Предназначение Адхары

— Предатели могут оказаться повсюду, — задумчиво заметил Леарко.

Дубэ метнула на него гневный взгляд:

— Но почему ты так накинулся на меня? В руках этих людей твоя и моя безопасность. Неужели ты и в самом деле считаешь, что я допустила до этой работы людей, о которых мне совершенно ничего не известно?

Неор начал терять терпение. Он был не в состоянии взвесить все как следует в такой нервной обстановке.

— Я же попросил вас успокоиться. Гнев в таких случаях — лучший союзник наших врагов, — холодно возразил он; в этом споре он выступал в роли посредника между своими родителями.

Принц снова придвинулся к окну и посмотрел на улицу. И в этой напряженной тишине его мозг продолжал лихорадочно работать.

Наконец он повернулся:

— И все-таки без расследования нам не обойтись.

Дубэ была явно недовольна.

— Я ни в чем тебя не обвиняю. Но предательство свойственно человеку по его природе, и, откровенно говоря, я вовсе не намерен исключать и этот факт. Люди меняются.

— Я взяла его на службу год назад.

— Он был молод и мог измениться за один год, — сухо возразил принц. — Как бы то ни было, с него-то нам и нужно начать. Быть может, это было сиюминутное помешательство либо ему заплатили… Он — ключевое лицо. А пока наше расследование мы начнем именно с убийцы.

Дубэ была явно раздражена, но Неор знал, что в глубине души она не могла с ним не согласиться. Леарко же такое решение вполне удовлетворило.

— В любом случае, — добавил принц, — есть еще кое-что, чего нам никак нельзя упускать.

Король и королева насторожились.

— По всей вероятности, это просто совпадение, но все же выглядит довольно странно, что агент, которого мы приставили к Сану, мог совершить нечто подобное.

— И что ты хочешь этим сказать? — На этот раз уже Леарко выражал свое недовольство.

— Совсем ничего. Но это обстоятельство следует также учесть при выявлении полной картины.

Король многозначительно посмотрел на сына. Неор знал, как его отец относился к Сану и как важно было его возвращение для короля.

— Он клялся в верности этому миру, не щадил своей жизни, стоя на страже этого города, и доказал нам, что это не только высокопарные слова.

Неор откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул. Иногда его хладнокровные рассуждения звучали как приговор, развеивая все иллюзии, и, выходя далеко за рамки эмоций, сознательно обнажали все факты.

— Я ни в чем не обвиняю его, а просто рассуждаю вслух. — И Неор снова устало посмотрел в окно.

Принц твердо знал, что ответственность за все происходящее, за эпидемию, а теперь еще и за это преступление полностью ложилась на его плечи. Было время, когда сильные плечи его отца выдерживали бремя правления и защищали даже его самого. Но постепенно родители превратились в беспомощных детей, а их сын вынужден становиться взрослым.

— Что-то еще? — спросил он.

Не добавив больше ни слова, Леарко и Дубэ вышли из комнаты.

Сердце сжалось в груди Неора от осознания того, что жизненные силы его родителей на исходе.

После похорон наставника Амхал, казалось, погрузился в один бесконечный кошмар. Он не покидал стен Академии и не желал никого видеть. Юноша изнурял себя занятиями, покрывая свое тело бесчисленными ранами, и отказывался выполнять свои обязанности. В первое время его не трогали, сочувствуя горю и не желая усиливать его страдания. Но вскоре у руководства Академии стало появляться недовольство. Предпринимались попытки поговорить с юношей и вразумить его. В ответ Амхал только отмахивался или огрызался. Однажды он с мечом в руках напал на оруженосца, пришедшего сообщить, что его вызывают. Случай из ряда вон выходящий, который наверняка стоил бы ему свободы, но руководство, проявляя сочувствие, закрыло на это глаза.

Однажды ночью, несмотря на комендантский час, Адхара тайком вышла из дворца. Она была очень встревожена, не думая ни о чем, кроме как о выражении лица юноши, лишенного каких-либо эмоций. Пройдя по охваченным волнениями улицам города, девушке удалось добраться до Академии.

Оказавшись возле комнаты Амхала, Адхара принялась настойчиво барабанить в дверь.

— Амхал, открой, это я!

Она с безумным упорством, до боли в руках, колотила в дверь до тех пор, пока не увидела его на пороге в грязной и мятой рубашке, с длинной бородой, исхудавшим лицом.

Амхал молча впустил девушку и смазал ее разбитые руки мазью.

— Зачем ты пришла? — спросил он осипшим голосом, видимо, после слишком долгого молчания.

— Я понимаю твою боль, но пойми и ты, нужно продолжать борьбу.

Амхал горько улыбнулся:

— Ты ничего в этом не смыслишь. — Его сухие и жесткие слова больно ранили девушку. — Ты когда-нибудь была к кому-то привязана? Ты когда-либо кого-нибудь теряла? У тебя нет ни отца, ни матери, и ты не знаешь, что такое терять того, кто тебе был по-настоящему дорог, кто был для тебя всем.

Адхара сдержала слезы и прикусила губу.

— У меня есть ты. А еще, до смерти Миры, была моя жизнь, та самая, которую я с таким трудом должна была строить заново. Теперь же у меня осталось лишь одно воспоминание о том дне, когда на моих глазах умер один человек, а другого убила я сама. Значит, и я потеряла близкого человека.

Казалось, что эти слова потрясли Амхала. Он отвел в сторону взгляд.

— Он был всем для меня. Он был моей силой. Я знал, что, где бы он ни находился, я всегда сумею победить. А теперь он погиб самой худшей из смертей, лишенной всякого смысла, от руки притаившегося за спиной проклятого труса. Он оставил мне множество вопросов без ответа. И последнее, что он увидел, был мой поступок в тот самый злополучный вечер, когда я, совершив бессмысленное убийство, сильно разочаровал его.

Адхара положила руку на плечо юноши. Вот оно, истинное лицо Амхала, скрывавшееся под слоями горя и отчаяния. И она подумала о том, что осталась еще надежда.

— Прошу тебя, начни все сначала…

Юноша вдруг ожесточился:

— Зачем ты пришла?

— Иди до конца, ведь твоя смерть не поможет, понимаешь? Вернись к своим обязанностям и прекрати истязать себя бесполезными тренировками. Прошу тебя, Амхал, он хотел бы, чтобы ты продолжал расти и учиться…

И снова тот прежний ледяной взгляд.

— Старые сказки, что твердят все вокруг, глупое утешение… Он бы хотел, он бы был… — Амхар вскочил на ноги. — Его уже нет, ты это понимаешь? И никто не знает, что бы он хотел сейчас или что он думал, когда оказался сраженным подлой рукой убийцы! Его просто нет, и теперь я один, без своего наставника.

Адхара тоже встала:

— Думаешь, что он остался бы доволен тобой, увидев, как ты топишь себя в страданиях? Ему бы понравилось смотреть на то, как ты убиваешь себя в этих бессмысленных тренировках, перечеркивая весь его труд, направленный на то, чтобы сделать из тебя Всадника Дракона? Ведь этим ты как раз сейчас и занимаешься, ты разрушаешь его труд.