Предназначенная

— Очень хорошо, — похвалил Бастер, задержав сальный взгляд на вырезе моего платья. — Думаю, нам надо чаще проводить совместные чтения. Они пойдут вам на пользу, леди Элисандра.

И тебе, видимо, тоже, извращенец – подумала про себя, а вслух сказала:

— Я посоветуюсь на этот счет с опекуном. Я всегда и все с ним обсуждаю.

Это был намек на то, что я пожалуюсь на приставания. Укол достиг цели – Бастер побледнел, но быстро взял себя в руки.

— Вам следует помнить, что власть главного смотрителя распространяется и над этнархом, — вкрадчиво произнес мужчина. — Не стоит злоупотреблять его вниманием.

Я сглотнула. Угрожать этнарху – высшая степень наглости. Неужели Бастер настолько могущественен? Будь я уверена, что Рейден мне поверит, непременно бы пожаловалась. Но оборотень не особо прислушивается ко мне, а единственное доказательство – строки в дневнике Элис о черном волке. Мне очевидно, что это Бастер. Судя по всему, он уже давно достает Элис. Но она, к сожалению, не называет его имени, а мои домыслы Рейден слушать не станет.

И все же в одиночку с главным смотрителем не справиться. Где бы взять союзника?

— Вот и славно, — кивнул Бастер, видя, что я уступила. — До скорой встречи, леди Элисандра.

На этот раз главный смотритель меня оставил, но я не обольщалась – это ненадолго. Надо с ним что-то делать. Нельзя бросать Элис наедине с чудовищем. Если Бастер рассчитывал, что я буду терпеть и помалкивать, то его ждет разочарование.

Я заторопилась в дом. Хватит с меня прогулок. Все, чего хотела: поскорее встать под душ и смыть следы чужих прикосновений. Поэтому перешла на бег, но бегать на каблуках да еще по неровной дорожке из гравия – плохая идея. Каблук соскользнул с камешка, и я потеряла равновесие.

Столкновение с землей было неизбежно, но в последнюю секунду меня подхватили чьи-то сильные руки. Сперва я подумала, что это Бастер. Лучше разбить нос, чем очутиться в его объятиях!

Я завозилась, пытаясь освободиться. Мужчина тут же меня отпустил. Теперь он лишь слегка поддерживал меня за локоть, чтобы я снова не свалилась.

Я вскинула голову, заглядывая в лицо спасителя, и вздохнула с облегчением. Не Бастер. Секунду назад меня обнимал следователь Айзек Райт собственной персоной. Но что он делает в чужом саду?

Должно быть, этот вопрос отразился на моем лице, потому что мужчина пояснил:

— Я вернулся ради разговора с тобой, Элис. Но в доме тебя не нашел. Служанка сказала, что видела, как ты выходила в сад. И вот я здесь – ищу тебя в полумраке.

Его слова прозвучали романтично. Айзек тоже это почувствовал. Откашлявшись, он попытался исправить ситуацию:

— Утром мне показалось, что ты не все рассказала. Я подумал, может, ты не хочешь говорить при опекуне.

— Почему ты так решил? — он все держал меня за локоть, и я не торопилась отдергивать руку.

— Профессиональное чутье.

— Оно тебя не обмануло, — созналась я. — Было кое-что еще. Но мне кажется, это мелочь или вовсе глупость.

— В расследование важно все, — заверил Айзек, а потом протянул руку и стер пылинку с моей щеки.

Чуть его пальцы коснулись моей кожи, по телу прокатилась волна истомы. Ничего общего с той одержимостью, что я испытываю рядом с Рейденом. Эти нормальные человеческие чувства нравились мне куда больше.

Чтобы отвлечься и скрыть неловкость, я рассказала о волчьих следах на клумбе. Следователь слушал внимательно. Вместе мы немного прошлись по саду, обсуждая расследование. Айзек оказался интересным собеседником, но главное он не ставил себя выше меня. Не принижал и не подавлял. Я даже подумала: не сообщить ли ему о приставаниях Бастера? Но тут же отбросила эту мысль. Если главный смотритель в состоянии навредить этнарху, то что он сделает со следователем? Нет, так подставить Айзека я не могу. Ищем союзника дальше.

— Зачем кому-то меня убивать? — спросила я, окончив рассказ. — Откуда у меня такие враги?

— Дело не в тебе, Элис. Просто твоя смерть взволнует многих. Ты – воспитанница этнарха. Если с тобой что-то случится, начнется настоящая война.

Вот так новость. Вспомнилась Первая мировая война и убийство наследника австро-венгерского престола. Именно его смерть от руки террориста послужила поводом для начала военных действий. Похоже, здесь та же схема. Быть яблоком раздора не так уж приятно.

— Портрет волка, который я нарисовала, помог?

— Увы, — развел руками Айзек. — Волка найти сложнее, чем человека.

— Я бы опознала его, если бы увидела.

— Буду иметь это в виду. Но ты не расстраивайся. У следствия есть слепок зубов с укуса на твоей руке. Доктор снял, когда ты еще была без сознания.

Мы еще долго говорили. В компании Айзека мне было легко, время летело быстро, и мы опомнились лишь спустя час.

— Прости, — повинился мужчина, — ты, должно быть, устала за день и хочешь прилечь, а я тебя задерживаю.

Я вспомнила, каким длинным, богатым на неприятные события был день, и кивнула. Да, я действительно едва держусь на ногах. Айзек проводил меня до одной из многочисленных дверей в особняк и откланялся.

Входя в дом, я негромко напевала под нос. Общение с Айзеком было тем, что нужно, для окончания суматошного дня. Настоящий релакс. Проблемы показались не такими значительными, а будущее виделось в радужном свете. По крайней мере, до тех пор, пока я не столкнулась в гостиной с Рейденом.

В комнате было темно – оборотень не зажег свет. Лишь его глаза горели двумя красными точками. Я понятия не имела, в чем провинилась, но в том, что сейчас последует наказание, не сомневалась.

Глава 11. Волк и козлята

— Где ты была? — прорычал, а не произнес Рейден. В полумраке его глаза светились красным. Сейчас на меня смотрел не человек, а зверь – опасный, непредсказуемый.

— В саду, — собственный голос звучал незнакомо – на октаву выше и жалобнее.

Рейден в несколько широких шагов пересек комнату и схватил меня за плечо. Крепко так схватил. Освободиться можно было, только лишившись руки. Вспомнилось некстати, как волки отгрызают себе лапу, чтобы вырваться из капкана. Сейчас я понимала, что ими движет.

Оборотень наклонился к моему лицу и потянул носом воздух.

— С кем ты встречалась? От тебя пахнет мужчиной, — спросив, он тут же ответил за меня: — Айзек. Вы уже видитесь тайком. Где он тебя трогал? Что ты ему позволила?

— Ничего! Клянусь. Он просто хотел кое-что уточнить насчет расследования.