Предназначено судьбой

Она посмотрела на Дункана, который стоял рядом и, судя по всему, никуда не спешил.

— Дафна сказала, что сегодня утром ты навещал Констанцию, — Джиллиан постаралась прервать затянувшееся молчание. — Ей лучше?

Он сел на ступеньку, посмотрел на пологий склон холма, спускавшийся к воде. Один из слуг подстригал траву на газоне.

— Нет. Впрочем, трудно сказать. Алджернон уверяет, что она окончательно спятила, но кто ее знает…

— Алджернон ради нее может и соврать.

— Это уж точно.

Джиллиан все лущила горох.

— Я знаю, такое бывает. Люди ни с того ни с сего вдруг сходят с ума. Но с Констанцией это произошло что-то уж больно быстро. Как только выяснилось, что она замышляла тебя убить, у нее тут же помутился рассудок.

Дункан задумчиво потер подбородок. За несколько месяцев нормальной жизни он окреп, поднабрался здоровья. Казалось, и следа не осталось от мучительных месяцев, проведенных на сахарной плантации.

— Да, мне это тоже кажется подозрительным. Но в то же время разве могу я отдать в руки правосудия безумную?

— Что же с ней делать? Дафна говорит, что муж гонит ее из дома. Дети останутся у него, а с ней он не желает иметь ничего общего. Если ему верить, она допилась до белой горячки.

— Питер умнее, чем я думал. — Дункан сорвал травинку, рассеянно прикусил ее зубами. — Наверное, отправлю Алджернона и Констанцию обратно в Англию. Пусть живут в каком-нибудь из моих поместий. Могу даже отдать Алджернону свой дом. Назначу им ренту — достаточную, но не слишком роскошную. Придется им жить поскромнее.

— Это еще очень щедро, особенно если учесть, что они пытались тебя убить.

Он пожал плечами, глядя куда-то вдаль.

— Знаешь, мне некогда думать о мести и о правосудии. Черт с ними, пусть живут. Лишь бы исчезли из моей жизни.

Джиллиан не удержалась от улыбки.

— Ты добрый человек, Дункан Родерик.

— Добрый-то добрый… — Он не договорил.

— Что ты там рассматриваешь? — Она приподнялась и тоже посмотрела на море. — Что это, Дункан?

Ей стало не по себе. В бухту входил корабль, и Джиллиан сразу же подумала о пиратах. Летом морские разбойники, бывало, наведывались в Чизапикскую гавань. В основном это были любители легкой наживы, но иной раз приплывали и кровожадные головорезы, которым просто нравилось проливать кровь.

— Мы ведь не ждем никаких кораблей?

Дункан уже спускался по ступеням.

— Унеси ребенка в дом.

— Дункан!

— Делай, как я говорю.

Он перешел на бег, устремившись к сигнальному колоколу. Заслышав набат, работники должны были собраться возле дома и вооружиться.

— Всех женщин и детей — в погреб.

— Но…

— Не спорь со мной, ради Бога! Просто делай, что я тебе говорю.

Зазвенел колокол, нарушив утреннюю тишину.

Джиллиан еще раз взглянула на парусник и, подхватив ребенка, побежала в дом. Так и быть, она проследит за тем, чтобы женщины и дети были в безопасности, но сама в погребе отсиживаться не будет.

Через каких-нибудь пять минут все женщины и дети уже были в безопасном месте. Джиллиан поцеловала сына, отдала его на попечение прабабки и поднялась наверх. На кухне у нее был припрятан заряженный пистолет — как раз на подобный случай.

Когда она вышла из дома, Дункан и с десяток работников, вооруженных мушкетами, уже были на берегу. Джиллиан бегом спустилась по склону, подобрав юбки. — Это что у них, белый флаг? — спросила она, щурясь от солнца.

Дункан удивленно обернулся.

— Я же велел тебе отвести женщин и детей в погреб.

— Я сделала это.

— Но ты тоже должна быть там. Немедленно вернись в дом. Дай мне разобраться в том, что происходит.

Джиллиан никак не реагировала на его слова.

— Неужели они сдаются?

— Похоже на то.

— Не понимаю. С какой стати корабль, не сделавший нам ничего дурного, будет сдаваться?

Дункан озадаченно покачал головой:

— Впервые вижу подобное.

— Ты думаешь, это пиратский корабль?

— Очень возможно. Ты только посмотри: низкая посадка, косые паруса, обтекаемый корпус.

— Кто же это может быть?

Дункан покосился на пистолет в ее руке.

— Есть у меня кое-какие предположения.

Они молча смотрели, как незнакомый корабль входит в бухту и бросает якорь возле «Королевской удачи».

— А вдруг это Индиго?

— Это не исключено. Джилли, вернулась бы ты в дом.

— Уилл — мой сын. Я тоже имею право защищать его. И еще я имею право знать столько же, сколько знаешь ты.

— Джиллиан… Смотри, они спускают шлюпку. — Он достал из кармана подзорную трубу. — Чтоб я провалился!

У Джиллиан бешено заколотилось сердце. Неужели какие-нибудь новости о Беатрисе? А вдруг пират позволил ей вернуться в колонии?

— Кто это? Индиго?

Тут она разглядела в шлюпке женщину в белом платье.

— Дункан! Это Беатриса? Он ее привез?

— Смотри сама. — Дункан передал ей трубу. — Можете идти в дом, — сказал он работникам. — В шлюпке только двое. Но приглядывайте за кораблем. Если откроют огонь — все сюда.

Джиллиан с трепетом поднесла к глазу подзорную трубу. А что, если это не Беатриса?

— Ой, не может быть! — прошептала она, улыбаясь. — Это она! Дункан, это Беатриса! — Она схватила его за загорелое плечо. — Он все-таки привез ее!

Дункан тоже улыбался, видя, как она счастлива.

— Ну вот, теперь мне можно не плыть на Ямайку.

Он забрал у нее пистолет и отдал одному из слуг.

— Пойдем, Джилли, встретим твою сестру. — И протянул руку.

Джиллиан подумала, что все равно будет любить Дункана, даже если они расстанутся. Другому мужчине в ее жизни места нет.

— Пойдем.

Взявшись за руки, они спустились на пляж. С моря дул соленый ветер, трепал им волосы, к ногам ластились зелено-голубые волны.