Предновогодние хлопоты IV

Сосед задержал взгляд на фотографиях, широко перекрестился.

– Это мы завсегда, с чистым сердцем и с глубокой скорбью за солдатиков, за упокой их светлых душ. Упокой, Господи, их души геройские и даруй им Царствие Небесное.

Подождав, когда выпьет Антон, он поднёс подрагивающую руку со стаканом ко рту. Пил он глотками со страдальческим выражением лица, будто больной ангиной. Выпив, закусывать не стал, вытер ладонью выступившую на лбу испарину, и опять засунул ладони между колен. Антон ткнул вилкой в банку со шпротами, есть не стал, усмехаясь, буркнул:

– Братская могила из шпрот. А мы пацанов в фольгу заматывали. «Чехи» хитрожопые, «наливники» подбивали. Там речка огненная текла, ребята сгорели многие. Они какие-то вывороченные были, когда мы их паковали, не узнать. Тебе такое и не снилось, Сеня. Выпьем?

Сосед послушно кивнул головой. Антон плеснул водки в стаканы, выпил без слов, долго доставал огурец из банки, достав, захрустел, уставившись на фотографии.

Выпив, сосед спросил:

– Курить можно?

Антон махнул рукой.

– Кури.

Он кинул недоеденный огурец на стол и закурил сам.

– Вы тут жопы просиживали на диванах, водку хлестали у телевизоров да баб трахали, а пацаны гибли там, хрен знает, за что. Э-э-э, да, что там! Тебе же этого не понять! Тебе бухнуть бы и гори оно всё синим пламенем, – пьяно сказал он, запинаясь.

Его сильно развезло. Пепел от сигареты он ронял на стол, недокуренную сигарету затушил рядом с пепельницей. С жалостью глядя на него, сосед провёл рукой по обмётанным белым налётом губам, с закисками в углах рта.

– Война – войне рознь. Когда враг по твоей земле прёт и ты знаешь, что он твоих родных достанет, никого не пожалеет, сапогами детей растопчет, баб снасилует, тогда и война другая, такие войны оттого и называются народными. А такие войны, когда люди ни за что погибают в чужих краях, только изнуряют мужиков и печалят.

– Да ты я смотрю из говорливых! Тебе-то откуда про войну знать, профессор? – пьяно вскинулся Антон.

Затушив папиросу, сосед тихо сказал:

– Разрешите представиться, прапорщик Советской армии Никитин Семён Степанович, участник одной такой проигранной войны, то бишь, Афганской. Был ранен осколками, парочка сувениров душманских до сих пор в лодыжке сидит, не раз и не два с жизнью прощался, но Бог миловал. Как и ты вернулся домой живым с полными карманами вопросов, таких же, наверное, как у тебя сейчас, и тоже на хрен никому не нужен был. Жена ушла, отец с матерью умерли, брат в Германию свалил, сестре не до меня было – у неё ребят трое было уже… ну, а у родного государства своих забот море было: перестройка, новое мышление, на горизонте демократия маячила, прихватизация, большевички решали, как это всё обтяпать половчей, мешками для долларов запасались…

Конец ознакомительного фрагмента.