Предрассветная тьма

А мы не должны сломаться вместе. Это было бы полнейшей катастрофой, не произнося больше ни слова, я поднимаюсь на ноги и покидаю комнату. Мой разум начинает кружиться со скоростью света, когда я вбегаю вверх по лестнице, и старая древесина скрипит под моими ногами.

Я прохожу на кухню, хватаю ключи от грузовика с кухонной столешницы и мою кожаную куртку со спинки старого стула. Замок издает щелчок, и я слышу скрип кресла, в котором сидит Эрл; он, обернувшись, смотрит на дверь.

— Куда ты собрался? — кричит Эрл из гостиной.

— Купить ей вещи. Даже не пытайся что-нибудь сделать с ней. Я клянусь Господом, я убью тебя, если ты что-то сделаешь, — предупреждаю я. — И кроме того, она обязательно расскажет мне.

Он отмахивается от меня и переключает канал на какое-то ужасное кино 70-х годов.

— Я не собираюсь трогать твою красотку.

Качая головой, я открываю дверь.

— Ты долбанный придурок.

— Мальчишка, я когда-нибудь задушу тебя собственными руками во сне.

Дверь с громким звуком закрывается позади меня, и я забираюсь в машину, собираясь проехать 40 миль до города, чтобы купить моей, в скором времени, красавице какую-нибудь одежду.

***

Я чувствую себя взволнованным, думая, понравится ли ей то, что я купил.

Вдруг меня охватывает странное чувство. Это первый знак. Предостережение, которое я просто не могу игнорировать. Я потратил много времени в магазине, когда направляюсь домой, рассуждая о причинах, почему я не должен чувствовать себя виноватым: Лила… Ирония произошедшего в том, что именно отец Авы отнял у меня семью. И в каком-то роде, я должен воспринимать всю эту ситуацию, как судьбоносное возмездие, не так ли? Он уничтожил и убил членов моей семьи, взамен я сломаю его дочь, но по какой-то причине, я нахожу, что всё это тяжело принять.

Солнце почти скрылось за горизонтом, когда я подъезжаю к подъездной дорожке дома. Мазда 626, кусок дерьма, что принадлежит Барбаре, припаркована перед крыльцом.

— Долбанный Эрл, — бормочу я. — Черт! — я провожу ладонью по лбу.

В прошлом месяце у нас случилось небольшое недоразумение с одной из девушек, когда мы выводили её. После этого мы пришли к соглашению, что не будет никаких посетителей. «Ну, конечно, Эрл просто не мог придерживаться грёбаного плана. Ну, по крайней мере, это просто Барбара». Она постоянно пребывает в таком обдолбаном состоянии от мета, что у неё буквально едет крыша, даже если так случиться и она спустится в подвал, и попадёт в одну из комнат, то не сможет понять какого хрена происходит в течение часа или нескольких часов.

Я беру сумку с покупками и пакет с едой на вынос из Olive Garden и выбираюсь из машины. На улице сегодня вечером прохладно, и всё моё тело напрягается от холодного ветра, который гуляет между деревьев. Цепи на старом крыльце покачиваются и скрипят, когда налетает ещё один порыв ветра, завывая в уголках дома. Медведь и Руфус прижались друг к другу и мирно спят на крыльце. Я роняю ключи, когда достигаю верхней ступени, и Медведь лениво поднимает свою голову, смотря на меня, прежде чем решить, вернуться ли ему вновь ко сну или же повилять хвостом.

Я вставляю ключи в замок, и в тот же момент до меня доносятся звуки кантри музыки, которая гремит из динамиков, звук которой практически заглушает смех Барбары и Эрла.

— Давайте, — подзываю я собак, — тащите свои ленивые задницы в дом, — обе собаки вскакивают и забегают в гостиную, подталкивая друг друга. Весь коридор заполнен слабым облаком сигаретного дыма и едва уловимым запахом жжёной пластмассы. Низкокачественный мет. Когда я заворачиваю за угол, проходя на кухню, там сидит пять человек: Эрл, Барбара, Бубба, Джеб и Джуди — все смеются до слёз, с остекленевшими и красными глазами. В то мгновение, когда я смотрю на Джуди, она впивается в меня взглядом, и я издаю едва слышный стон, направляясь в сторону коридора.

— Приветик, Максвел, — ласково воркует Джуди, хлопая ресницами, когда неспешно отталкивается от стола и направляется ко мне.

Джуди — это то, что вы бы назвали дешёвым коктейлем. Она олицетворяет всё лучшее, что может предложить этот небольшой городок: смазливое личико, бары в городе и бесплатные минеты. Но соответствуя образу мудака, который я поддерживаю, у этой девушки больше шансов закрутить отношения с дьяволом, чем со мной. Её ладонь ложиться на моё плечо, но я сбрасываю её.

— Когда ты позволишь мне показать, как нужно веселиться, сладенький? Первый раз я дам тебе бесплатно, — она улыбается, её тонкие розовые губы растягиваются в улыбку, обнажая слишком белые зубы.

Я не произношу ни слова. Просто бросаю на большинство присутствующих неодобрительный взгляд, когда направляюсь в сторону коридора.

— Я буду ждать тебя, — кричит она вслед. Я слышу, как ножки стула издают скрежет по полу, и оборачиваюсь, смотря через плечо. Всё их внимание вновь приковано к бонгу, который передаётся по кругу, и у меня появляется возможность проскользнуть в подвал совершенно незамеченным (прим. Бонг — устройство для курения, особенно — марихуанны, мета. Основные отличия пользования бонга от курения сигарет и трубки: дым остужается перед попаданием в лёгкие курильщика, то есть, его легче вытягивать, и с бонгом легче вдыхать большие количества дыма). Ава сидит на том же месте, где и сидела, когда я ушёл. Она заплетает свои длинные, каштановые волосы и улыбается — едва заметно, но на её губах виднеется улыбка, когда я захожу внутрь.

— Принёс тебе немного настоящей еды, — говорю я, держа пакет еды на вынос. Чем засуживаю ещё одну широкую улыбку.

— Я обожаю Olive Garden. Пожалуйста, скажи мне, что это цыплёнок «пармезан»? — её лоб покрывается морщинками. Я могу сказать с уверенностью, что она сама была поражена своей реакции. Я заметил, что это происходит стремительно и не поддаётся её контролю в ситуациях как эта, когда она радуется чему-то такому простому, как еда. И вероятно, она сама уловила восторженные нотки в своём голосе и в данный момент внутренне задаётся вопросом. Но это просто часть происходящего, распланированного происходящего.

— Да, принёс тебе пару блюд, — говорю я. — Я не знал, что тебе нравится, — я располагаю еду рядом с ней на матрасе, прежде чем сам присаживаюсь. Она хватает пакет и вытаскивает первый пластиковый контейнер, а также достает вилку. Когда Ава открывает крышку, то визжит от восторга, достаёт вилку из пластиковой упаковки и отправляет еду в рот. Как только еда оказывается у неё во рту, её голова откидывается назад, на её лице отражается выражение удовлетворения, и она прикрывает глаза.

— М-м-м, — выдыхает она, когда проглатывает еду. — Я уже и забыла, какой на вкус может быть настоящая еда.

И это заставляет меня чувствовать себя отвратительно.

Она съедает еще пару кусочков, прежде чем посмотреть, наконец, на меня.

— Ты не будешь? — интересуется она, тыльной стороной ладони вытирая соус с губ.

— Я уже поел, — я опускаю сумку с одеждой на пол, откидываясь спиной на стенку, и наблюдаю за ней.

Она съедает практически всё содержимое двух пластиковых контейнеров с едой, совершенно не обращая на меня внимания, прежде чем, наконец, опускает пакет на пол, всё это время я пристально рассматриваю её. Форму её лица, изгиб губ. Её волосы. Её глаза. Её поведение. Она совершенно не похожа на других, у неё отняли лучшую жизнь, жизнь, которая должна была быть у неё. И я просто не могу убедить себя, что то, что сейчас происходит с ней, — это лучший выход для неё, поэтому я просто беспрестанно продолжаю напоминать себе, что её лучшая жизнь построена на крови, на крови невинных людей, что проливал её отец. Что она дочь убийцы, а всё происходящее с ней в данный момент случилось именно в силу её происхождения.