Предсказанное. Том 1

Ромашин равнодушно окинул взглядом «зимний заснеженный лес» – конечно, это был никакой не лес, а система эффекторов комплекса моделирования, снабженная тысячами датчиков системы измерения, – и прошел к свободному пространству в центре лаборатории.

У стены за «кустами» конформных аппаратных стоек он увидел краешек пульта, почти скрытого широкими спинами работников лаборатории; мужчины были одеты в синие полукомби, женщины – в белые халаты. Еще трое мужчин стояли у неподвижного «черного человека» и спорили. Шум в лаборатории стоял изрядный.

Игнат кашлянул.

Мужчины оглянулись. Один из них, толстый, с короткой шеей и лысиной на полчерепа, шагнул навстречу:

– Ромашин? Мне передали, что вы звонили утром. Коллеги, потише, пожалуйста… Извините, со временем у меня туго.

– У меня тоже.

– Прекрасно, пару минут можем поговорить. Идемте в совещальник. – Толстяк махнул рукой собеседникам. – Не меняйте условий, я сейчас вернусь.

Он открыл незаметную дверь в стене справа и вошел первым.

«Совещальник» оказался рабочим кабинетом заведующего лабораторией, оборудованным по последнему слову оргтехники и эргономики. Видеопласт кабинета показывал пейзаж Орилоуха: пляж, усыпанный крупными кристалликами соли, черная лента «реки» – реки на Орилоухе были асфальтовыми, – испещренная голубыми трещинами стена льда за рекой и несколько пушистых белых шаров, плавающих в воздухе.

– Проходите, – махнул рукой хозяин. Короткая бородка а-ля варяг не могла скрыть два его подбородка и выглядела приклеенной, как деталь маски. – Я Герхард Маттер, ксеноэксперт, исполняю обязанности заведующего лабораторией, сам он находится в данный момент в Горловине «серой дыры». Итак, слушаю. Что вас интересует? Кстати, как вас звать?

– Игнат, – подал руку Ромашин, сел, кивнул на видеопласт. – Давно занимаетесь Орилоухом?

– Второй год. Бездна интересного! Можно работать по Орилоуху всю жизнь и все равно до конца не размотать этот клубок тайн и загадок.

– Но сейчас вы, насколько я знаю, работаете с Маатом.

Маттер пожал круглыми плечами:

– Не с Маатом, а с маатанином. Лаборатории дали задание проанализировать информацию, полученную разведчиками на Маате. Тоже, скажу я вам, масса непонятного и загадочного.

– За этим я и пришел – услышать мнение компетентного человека о «черных людях».

– А мнения еще нет, – всколыхнул в улыбке свои подбородки ксеноэксперт. – Я имею в виду – официально выверенного мнения группы. Анализ еще не закончен, а данные противоречивы.

– Хорошо, поделитесь личным мнением, клянусь здоровьем не использовать его как базу умозаключений нашей фирмы.

Глаза Маттера весело блеснули.

– В таком случае пожалуйста. Первое и главное: лично я считаю, что цивилизации маатан вопреки общепринятому мнению не существует. Впрочем, как и цивилизации Орилоуха.

Ромашин, не справившись с изумлением, смотрел на собеседника. Тот засмеялся с удовольствием, тряся животом, мягкими плечами и руками, каждая из которых была размером с бедро нормального человека.

– Что, озадачил? Думаете, соригинальничал для эффекта? Ничуть. Поясняю, в чем суть утверждения. Любой безопасник должен быть в известной мере социологом и знать, что культура – это приобретенная разумным существом способность ставить любые цели вообще. Так вот, похоже, что «черные люди» не имеют целей! Накопление энергии не есть цель разумного существа, а именно это и имеет место у маатан. Более того, внегенетическое и внесоматическое знание у рядового маатанина составляет всего лишь две десятых процента от всего запаса информации. Вдумайтесь в эту цифру – две десятых процента! Вам это о чем-нибудь говорит?

Ромашин подумал.

– Дайте собраться с мыслями… честно говоря, вы меня сразили! Вы хотите сказать, что почти весь объем информации маатане получают генетическим путем, при рождении?

– Именно! Хотя термин «рождение» – не совсем правилен. А это значит, что их так называемая «цивилизация» – фикция! Они не развиваются, и то, что каждый из нас получает в процессе обучения за день, маатане получают за полтора года! О какой культуре может идти речь при таком методе познания мира? Складывается впечатление, что «черные люди» знают лишь себя и кое-что, очень мало, об окружающем мире. Хотят знать, но не пользуются информацией, вот в чем парадокс!

– У вас есть факты, подтверждающие этот вывод?

Маттер шлепнул громадной ладонью по столу.

– Могу представить. Хотя точно такие же факты имеют и ребята на «Эдипе-2», которые со мной, естественно, не согласны, особенно теоретики-ксенопсихологи. Они видят только то, что желают видеть, и в основном живут по закону Майерса: если факты не подтверждают теорию, от них надо избавиться.

Теперь улыбнулся Ромашин, а смеялся он редко.

– Вы не жалуете коллег.

– Только тех, кто делает вид, а не работу. Вы же знаете тезис: если кто-то морщит лоб, это еще не значит, что он думает. Но будем справедливы: среди них есть и талантливые ученые, блестящие аналитики и прогнозисты.

– Вернемся к «черным людям». Кто же они тогда, если у них отсутствует интеллект? Животные, наделенные сложным инстинктом, который мы принимаем за разум?

Маттер почесал бороду.

– Вопрос прост – ответ на него сложен. Интеллект-то у маатан есть, такой примерно, как у наших инков, но… он в них вложен, понимаете? Так же как у тех же наших инков. Эволюция разума вообще невозможна без развития органов действия, таких, скажем, как рука человека. «Эволюции мозгов», так сказать, «чистого ума» не существует, и маатане – тому пример: они не эволюционируют. Тело маатанина – поликристалл, в котором трехмерная пространственная периодичность строения нарушается в двух измерениях, то есть это кристаллы с так называемыми несоразмерно модулированными структурами, а их оболочка, «кожа», имеет «запрещенную» в кристаллографии симметрию – оси пятого порядка! В этом есть свой парадокс: подобные нарушения могут быть только у живых существ, и поэтому маатане – биологические объекты, но… – Маттер развел руками, – в остальном они – физические «растворы» нервной системы в кристаллической структуре, опять же подобно нашим киб-интеллектам. И еще меня настораживает обстоятельство, что маатане интенсивно аккумулируют энергию, почти не расходуя, создают внутри так называемые «зоны с максимально возможным дефицитом энтропии».

– Почему это вас беспокоит?

– Не беспокоит – настораживает. Я не знаю, зачем это им надо. Никто из наблюдателей и специалистов по контактам еще не видел, чтобы маатане использовали накопленную ими энергию в каких бы то ни было целях. Никто! И никто не наблюдал смерти «черного человека». А ведь это как-то противоестественно, а?

Ромашин промолчал. Эксперт смотрел на него, выпятив толстые губы, словно решал: может ли продолжать и говорить дальше. Игнат оценил его скепсис.

– Ваши сообщения многое меняют. Признаюсь, я ошеломлен, хотя считал, что знаю маатан достаточно хорошо. Вы можете поделиться своими соображениями с Климом Мальгиным?

– Кто это?

– Тот самый разведчик, который добыл информацию о маатанах непосредственно на Маате. Он нейрохирург, готовится к операции…

– Кажется, я слышал эту историю. Шаламов? Такая, мне помнится, фамилия у того парня, что получил информацию маатанского компьютера.

– Совершенно верно, Шаламов. Сейчас он… м-м… вышел из клиники, но вряд ли удастся обойтись без операции. Так что ваша информация будет весьма ценной для врачей, для Мальгина в особенности. Я пришлю его к вам, если не возражаете.