Предумышленное убийство

Что ж, от каждого — по способностям, каждому — по заслугам!

Я вернулся к розовому «кадиллаку», вложил «вальтер» в правую руку мертвого Фреда Броли. Пока эксперты после серии экспертиз с парафином придут к выводу, что полицейского изрешетил не доктор Броли, а кто-то другой, пройдет много времени. Но зато многие обрадуются, обнаружив «вальтер», из которого был застрелен Айелло. Ну а с Питом Данжело пусть разберется сам босс! Я слабо представлял, как все получится, но был уверен, что справедливость восторжествует.

Глава 11

Солнце с раннего утра с жаром принялось за свою работу. Население тоже не дремало — все куда-то неслись-ехали.

На бульваре мы с Джоанной в ее бежевом «форде» с откинутым верхом попали в пробку. Но потом мне все же удалось, встав в правый ряд, вырваться на свободу и прижаться к обочине. Возле ближайшего телефона-автомата я затормозил.

— Саймон, ты уверен, что мы именно так должны поступить? — спросила Джоанна, когда я выключил зажигание.

— Уверен. А ты что, дрейфишь?

— Да.

Я потрепал ее по плечу, вылез из машины и пошел звонить.

Трубку взял Фредди. Я узнал его глухой голос и попросил позвать босса.

— Вы где? — буркнул Мадонна недовольным тоном.

— Здрасьте вам! Сдается мне, это единственный вид вопроса, освоенный вами в совершенстве.

— Послушайте, Крейн, я...

— Это вы меня послушайте! Если, конечно, желаете знать, где деньги из сейфа Айелло и прочие ваши пленки с записями, кассеты и всякая мура.

— Сукин сын!

— Кто бы спорил! — хохотнул я. — Буду у вас минут через двадцать пять — тридцать, потому и звоню. Проследите, чтобы меня по дороге не отправили к праотцам. Между прочим, я не один, со мной миссис Фаррелл.

— Все ясно! Жду...

— Минутку, не кладите трубку, — спохватился я. — Если со мной что-либо случится прежде нашего серьезного разговора, никто и никогда не отыщет то, что находилось в сейфе Айелло. По вполне понятным причинам я не все прихватил с собой, а то как бы по дороге меня не ограбили.

— Понял вас, Крейн! Обещаю, разговор состоится...

— Надеюсь, не под дулом пистолета? — не удержался я от шпильки.

— Зачем вы так? Встретимся — поговорим...

— Мистер Мадонна, не припомню, кто именно, но кто-то из тех, кого постоянно цитируют, заметил: прежде чем куда-то войти, подумай, как оттуда выйти.

— А это к чему?

— К тому, что, если сегодня в полночь я не выйду на связь с одним моим знакомым, завтра все центральные газеты опубликуют документы, от которых он пришел в восторг. Сказал, что, если у меня с головы упадет хоть один волос, он даст ход многим бумагам из сейфа, и тогда даже вам мало не покажется.

— Крейн, нельзя ли обойтись без угроз, а? Что за дела, черт возьми! Приезжайте, и обо всем поговорим... — Мадонна еле сдерживался.

— Хорошо, едем! И вот еще что... Не верьте Питу Данжело, ни единому его слову!

— К вашему сведению, слова для меня — пустое, я ценю только поступки. К примеру, сейчас десять. Ровно в полдень истекает двое суток. И...

— В десять тридцать, возможно, раньше мы у вас! — отрубил я и повесил трубку.

Я сел за руль, включил зажигание.

— Сказал? — спросила Джоанна.

— Сказал... Конечно, сказал!

— Обними меня, дорогой мой.

Я так и сделал. А потом мы потерлись носами, заглянули друг другу в глаза, я улыбнулся ей, она — мне. Если честно, я был сам не свой — весь какой-то нервный.

Мы не спали всю ночь. Утром Нэнси Лансфорд дала мне выпить таблетку какого-то стимулятора — она всю свою сознательную жизнь сидела на диете, пила какие-то микстуры, и все без толку, между прочим. Не знаю, возможно, таблетка придала мне удали, потому что я вдруг притянул к себе Джоанну и поцеловал ее прямо в губы на виду у прохожих. Однажды Джоанна призналась, что Майк терпеть не мог телячьи нежности на публике. Говорил, что это так же непристойно, как делать аборты.

— Знаешь, Саймон, ты обладаешь чертой характера, которая стала столь редкой в наши дни у мужчин, что я просто слов не нахожу, чтобы выразить тебе свою признательность, — сказала она, оттолкнув меня.

— Ты это о чем? — вскинул я бровь.

— О твоем благородстве. Понимаешь, кинопленка отравляла мне существование...

— Забудь об этом! Договорились?

Она кивнула.

Ночью, когда мы просматривали компрометирующие документы, я сжег кинопленку, а пепел спустил в туалет. Надо сказать, когда горит кинопленка — запах отвратительный.

— Саймон, я их боюсь, — сказала Джоанна, когда до резиденции Мадонны оставалось минут десять. — И пока не пойму, что нам ничего не угрожает, не успокоюсь.

— Не паникуй! Все уладится... Не сразу, но со временем ты перестанешь о них даже вспоминать. Просто ты чересчур долго от них зависела. А что чересчур — то слишком!

Она улыбнулась:

— Я все понимаю, дорогой, но у меня предчувствие, будто так просто мы с ними не расстанемся и что-то должно случиться.

Я потрепал ее по коленке и ничего не сказал.

А что тут скажешь, если мы оказались жертвами непредвиденных обстоятельств? Надо обладать способностями Макиавелли, дабы одержать верх над Мадонной и его коллегами. Что ж, придется играть по их правилам. Данжело наверняка провел ночь в размышлениях, каким образом прижать нас к ногтю. И было бы крайне неразумно полагать, будто он станет изображать из себя овечку. Напротив! Нужно быть готовым ко всему. Его оружие — хитрость, наглость, коварство. Недооценивать его опасно.

Я свернул с дороги на подъездную аллею к особняку Винсента Мадонны. К моменту, когда я затормозил возле его шикарной машины, на лестничном марше парадного подъезда уже стоял Фредди-неандерталец в незастегнутом мешковатом пиджаке спортивного покроя, под полой которого вполне мог уместиться какой-нибудь суперавтомат. Манерой держаться, повадками он напоминал мне знаменитого комедийного актера Бастера Китона. Медлительный, с бесстрастным каменным лицом человека-маски, он то и дело принимал какие-то неестественные, комические позы. Вот и сейчас он возвышался как монумент, широко расставив ноги и прогнувшись вперед, словно намеревался нас боднуть.

«Мерседес» Данжело стоял чуть поодаль. Синий «форд», на котором позавчера приезжали ко мне Сенна и Бейкер, был припаркован возле подъезда. Итак, все в сборе! Хорошо... Чем больше вооруженных до зубов мафиози, тем лучше. Если, конечно, спектакль пойдет по моему сценарию.

Я вышел из машины с пухлым портфелем в руках, обошел ее спереди, распахнул дверцу перед Джоанной. Сначала она повернулась на сиденье вполоборота, выставив на всеобщее обозрение — я знал, что все столпились у окон! — острые колени — а это вещь, кто понимает, конечно! — потом взмахнула длинными ногами и, выпорхнув из машины, направилась к двери, гордая и уверенная в своей неотразимости.