Предварительный заезд

Я не торопясь обернулся. Передо мной стоял невысокий молодой человек, одетый в темно-синее пальто и черную спортивную шапочку. На его круглом лице было взволнованное выражение. Большие умные карие глаза были живее, чем глаза русских, которых мне довелось встречать. Мне показалось, что, несмотря на юношески мягкие черты лица, этот человек обладает острым взрослым умом. Я тоже расстраивался из-за собственной внешности лет десять назад.

– Вы Стивен Люс? – спросил я.

– Да, это я, – ответил он, улыбнувшись.

– Я предпочел бы не знать о судьбе зодчего.

– Почему?

– Я не люблю страшных кинофильмов.

– Вся жизнь – это страшный кинофильм, – ответил он. – Хотите посмотреть гробницу Ленина? Она называется Мавзолей. – Полуобернувшись, он указал рукой на середину площади, где вереница людей стояла перед похожим на коробку зданием у подножия кремлевской стены. – В соборе теперь не церковь, а что-то вроде склада. А вот в Мавзолей можно войти.

– Нет, спасибо.

Тем не менее Люс пошел к стоявшим посреди площади людям. Я двинулся вслед за ним.

– Вон там, – сказал он, указав куда-то за Мавзолей, – стоит небольшой бюст Сталина. Он появился недавно, без всяких церемоний. Вам может показаться, что это неважно, но на самом деле это очень интересно. Одно время тело Сталина находилось в Мавзолее рядом с телом Ленина, окруженное почетом, как положено. Тут затеяли пересмотр истории, и Сталин оказался персоной non grata. Его вынесли из Мавзолея, захоронили рядом и поставили над его могилой маленький бюст. Но пересмотр истории продолжался, и памятник сняли, оставив только мемориальную доску над могилой. А теперь на том же самом месте стоит новый памятник. Но Сталин изображен уже не гордым властелином мира, а задумчивым скромным человеком. Очаровательно, вы не находите?

– Что вы изучаете в университете? – спросил я.

– Русскую историю.

– Тираны приходят и уходят, – сказал я, переводя взгляд от возрожденного Сталина к мертвому собору, – а тирания остается.

– О некоторых вещах лучше говорить под открытым небом, – напомнил Люс.

– Есть ли у вас время, чтобы помогать мне? – спросил я.

– Почему вы не фотографируете? – спросил он вместо ответа. – Ведите себя как положено туристу.

– Раз мою комнату и вещи обыскивали, значит, никто не считает меня туристом.

– Вот как? – удивленно воскликнул Люс. – В таком случае, давайте просто пройдемся.

Не торопясь, как настоящие туристы, мы пошли мимо собора к реке. Я вытащил из-под воротника шарф и подтянул его повыше, чтобы прикрыть уши.

Меховая шапка, которую я купил утром под руководством Наташи, совершенно не прикрывала их.

– Почему вы не опустите уши у шапки? – спросил Стивен Люс. – Будет гораздо теплее. Просто не завязывайте их под подбородком.

Я последовал его совету и прикрыл уши, позволив тесемкам развеваться по ветру.

– Какая помощь вам нужна?

– Я хотел, чтобы вы помогли мне пообщаться с несколькими людьми, имеющими дело с лошадьми.

– И когда?

– С этими людьми лучше всего встречаться по утрам.

Стивен Люс минуту помолчал, а затем сказал с сомнением в голосе:

– Думаю, я мог бы пропустить завтра одну лекцию...

Совершенно в духе Хьюдж-Беккета, усмехнулся я про себя: предоставить мне переводчика, который мог уделить мне лишь обеденное время да скрепя сердце пропустить лекцию. Поглядев на круглое взволнованное лицо, обрамленное черной шапочкой, я пришел к выводу, что при таком положении вещей вся моя миссия обречена на провал.

– Вы знаете Руперта Хьюдж-Беккета? – спросил я.

– Никогда не слышал о таком.

Я вздохнул.

– В таком случае, кто же попросил вас помочь мне?

– Министерство иностранных дел. Некто по имени Спенсер. Его я знаю.

Они в некотором роде финансируют меня. Еще с колледжа. Подразумевается, что когда-нибудь я буду работать у них, хотя это и не обязательно. Среди дипломатов душно, как в музее восковых фигур.

По набережной мы дошли до моста, и Стивен широким жестом указал на противоположную сторону реки.

– Там находится британское посольство.

Мне было плохо видно из-за снега. Я снял очки и как можно тщательнее протер их носовым платком, чтобы минуту-другую посмотреть на мир.

– На той стороне моста спуститесь по лестнице направо, – пояснил Стивен, – перейдете на другую сторону улицы и через несколько шагов окажетесь около посольства... вон того бледножелтого здания, похожего на Букингемский дворец.

Я сказал ему, что собираюсь сегодня выпить с атташе по культуре. Люс ответил, что мне везет, но что следует еще встретиться с послом, так как из его кабинета лучший в Москве вид на Кремль.

– Не хотите ли вы рассказать, зачем приехали? – спросил Стивен, когда мы проходили по мосту.

– А разве вам не сообщили?

– Нет. Мне сказали только, что вам может понадобиться переводчик.

Я огорченно покачал головой.

– Я гоняюсь за призраком. Ищу мифическую фигуру по имени Алеша. Одни говорят, что он не существует вовсе, а другие – что он не желает быть обнаруженным. А я должен найти его, узнать, кем и чем он является, и решить, представляет ли он угрозу для одного нашего парня, который собирается участвовать в Олимпийских играх. И раз вы спросили, я буду рассказывать об этом, пока у вас уши не завянут.

Стивен слушал очень внимательно, и его уши оставались на месте. Когда я закончил, то заметил, что он весь подобрался и идет пружинистым шагом.

– Включайте меня в игру, – заявил он. – К черту лекции. Я возьму у кого-нибудь конспекты.

Мы дошли до конца моста и повернулись, чтобы идти обратно. Сквозь снег я разглядел его веселые темно-карие глаза.

– Я думал, что вы знакомитесь с подготовкой к играм. Так сказать, в общих чертах и полуофициально. А все куда забавнее.

– Мне так не кажется, – возразил я.

– Мы знаем, как заставить вас подпрыгнуть от радости, – засмеялся он.

– Лучше бы мы знали, как сделать все это потише.

– Ну конечно. Разве вы не согласитесь воспользоваться огромным опытом старожила Москвы?

– И кто же этот старожил? – спросил я. – Я, конечно. Я здесь уже одиннадцать недель. Чем не старожил?

– Очень относительно.

– Никогда не делайте ничего необычного. Никогда не оборачивайтесь, если от вас этого не ожидают, и всегда оборачивайтесь, когда ожидают.