Предыстория беларусов с древнейших времен до XIІI века

Такой династический характер формирования идентичности достаточно типичен для средневековья: аналогичным образом самосознание поляков и чехов дифференцировалось из общей этнической основы, разделенной на владения Пястов и Пржемысловичей, а венгерский и болгарский этносы, наоборот, консолидировались из разных компонентов под властью потомков соответственно Арпада и Крума.

В общую тенденцию укладывается и ликвидация самостоятельного правления в Полоцке, отраженная в летописном сюжете о Рогволоде и Рогнеде (эти имена, согласно мнению большинства лингвистов, являются славянизированными формами скандинавских имен Рогнвальд и Рогнхильда, что соответствует утверждению летописи о варяжском происхождении Рогволода). Подчинение Полоцка непосредственной власти Владимира, ставшего вскоре верховным правителем Руси, сыграло решающую роль в осознании полочанами своей принадлежности к общерусской общности. Тот факт, что Владимир впоследствии передал Полоцк в удел своему сыну Изяславу, лишь закреплял эту династическую связь.

Вместе с Рогволодом упомянут и другой варяжский правитель — Тур, основавший город Туров в земле дреговичей. Его дальнейшая судьба неизвестна, но при последующих упоминаниях Туров выступает уже в качестве непосредственного владения киевских князей. Притом связь Турова с Киевом оказалась гораздо более прочной — там, в отличие от Полоцка, далеко не сразу закрепилась отдельная ветвь княжеского рода.

Кульминацией процесса образования государства стало принятие в 988 году христианства. Достигнув определенной стадии развития, государство нуждалось в идеологии и местном производстве культурных ценностей, организовать которое можно было только с помощью более цивилизованного партнера. Для дальнейшего развития важнейшие последствия имел тот факт, что таким партнером стала не католическая Священная Римская империя, почти одновременно способствовавшая христианизации Польши (в 966 г.) и Венгрии (в 985 г.), а православная Византия.

Хотя обе ветви христианства еще долго оставались канонически едиными, реальные отличия между ними (не столько в теологии, сколько в обрядовой традиции) существовали всегда и хорошо ощущались современниками. По мнению многих историков, сам раскол церкви произошел на основе обоюдного желания конституционно обозначить существующие различия. Если западная ветвь христианства имела некоторые черты агрессивного прозелитизма (еще Карл Великий насаждал веру среди саксов огнем и мечом), то Византии это было совершенно не свойственно. Ее политика заключалась скорее в терпеливом ожидании того, когда варвары созреют для принятия слова Христова. Характерно, что Владимир, судя по летописной легенде, вынужден был проявить настойчивость и предпринять демонстративный поход на крымские владения Византии. Только после этого греки отказались от осторожного выжидания и вынужденно признали, что Русь созрела для приобщения к христианской цивилизации.

Но крещение Руси не означало, что она, подобно Болгарии и Сербии, непосредственно вошла в цивилизационную периферию Византии. Последняя несомненно выступала в роли основного культурного донора. Оттуда были заимствованы черты, оказывающие наибольшее воздействие на массовое сознание: культовое зодчество, традиция иконописи, литургия. Церковная организация представляла собой часть Константинопольской патриархии, с 1039 года она имела статус митрополии. Однако язык богослужения был заимствован не из самой Византии, а из ее южнославянской периферии. Основные труды греческих теологов читали на Руси в церковнославянских переводах, сделанных, как правило, в Болгарии. Оттуда же проникли тексты, отражающие идеологию дуалистической ереси — богомильства. Имея определенные параллели со славянским язычеством, богомильские идеи придали своеобразный облик русскому православию, особенно его простонародной интерпретации.

Официальное православие тоже очень рано приобрело своеобразие. В середине XI века киевский князь Ярослав Мудрый добился канонизации своих братьев Бориса и Глеба, убитых в усобице 1015 года. Их культ быстро превратился в национальный (по крайней мере, на уровне элиты). Эта пара святых приобрела полуязыческую роль «заступников» Русской земли перед Богом — черта, имеющая многочисленные параллели в народном раннесредневековом католицизме, но нехарактерная для византийской ортодоксии.

Во внешней политике Русь была совершенно самостоятельна, что нашло яркое проявление в династических связях. Их преобладающий вектор имел скорее западное, чем южное направление.

С 1015 года до середины XII века, когда браки стали заключаться преимущественно внутри размножившегося рода Рюриковичей, 22 раза они выдавали своих дочерей за представителей других династий или брали оттуда невест. В том числе по 3 раза брачный партнер представлял Византию и Швецию, 4 раза — Польшу, по 2 раза — Венгрию и Норвегию, по 1 — Францию и Англию.

Еще 6 раз брачный союз заключался с семьей одного из вассалов императора Священной Римской империи, причем в одном из этих случаев киевская невеста затем вторым браком вышла за императора Генриха IV (49).

Для сравнения, брачные связи польской династии Пястов исчерпывались кругом ближайших соседей: помимо Рюриковичей, было несколько браков с членами королевских династий Дании, Швеции и Венгрии, а также один брак с дочерью германского императора и около десятка — с его вассалами, при полном отсутствии брачных связей с Англией, Францией, Византией.

Правовую систему Русь тоже выстраивала автономно, гораздо сильнее опираясь на местные традиции. Местным был язык юриспруденции и государственного аппарата, именовавшийся «руским языком». Греческий имел хождение в сфере богословия, но в небольшой степени. Эквивалентами западной латыни в богослужении и литературе стали литературный язык и письменность, разработанные византийскими миссионерами Кириллом и Мефодием в 863 году на южнославянской основе. Обычно этот язык, в отличие от «руского», именовали «словеньским» (в современной традиции — церковнославянским), хотя на той стадии они были весьма близки между собой и, видимо, взаимно понимаемы. «Словеньскый языкъ и рускый одно есть», — утверждал автор «Повести временных лет».

Политическая централизация и принятие христианства привели к тому, что термин «Русь» еще раз изменил свое значение, приобретая не только политико-географический, но и этнический смысл. Слово «русский» стало общим самоназванием восточных славян, а особенности их веры по сравнению с западным и византийским христианством нашли отражение в том, что ее стали называть «русской верой». Эти тенденции сохранялись потом на протяжении многих столетий.

6. Место беларуских земель в составе Руси

Русское государство охватило огромную, но большей частью слабозаселенную даже по меркам того времени территорию. К концу X века площадь Руси составила 2 млн кв. км, а население вряд ли достигло хотя бы 4 млн человек, причем большая его часть концентрировалась на юге, в плодородной лесостепной полосе. При тогдашнем уровне средств коммуникации такое государство просто не могло быть слишком централизованным — чересчур долго шел любой управляющий сигнал от центра к окраинам.

Выход был найден в иерархической структуре, при которой Русь быстро распалась на ряд полусамостоятельных областей, связанных с центром немногочисленными, но важными узами: общей религией, литературным языком, сводом законов (известным как «Русская правда»), обязанностью сообща отражать внешнюю агрессию и признавать киевского князя верховной инстанцией при разрешении конфликтов.

Специфический характер процессу децентрализации придало генеалогическое разрастание правящей династии. Каждая ветвь рода Рюриковичей стремилась закрепить за собой часть общего наследия, чтобы передавать только собственным потомкам.

Первой такой ветвью стали потомки Изяслава Владимировича, унаследовавшие власть над Полоцким княжеством. То обстоятельство, что Изяслав умер в 1001 году раньше своего отца, лишало их права претендовать на верховную власть, зато они могли отстаивать свое исключительное право на его прижизненный удел. В этих условиях очень полезным оказался тот факт, что Изяслав был одновременно и сыном Рогнеды, следовательно — наследником прежней династии по женской линии. Его потомки сознательно подчеркивали этот факт, именуя себя «Рогволожими внуками». С точки зрения сегодняшнего дня можно утверждать, что впервые возникла политическая власть, связанная исключительно с беларуской территорией (хотя она охватывала только часть ее и никем в то время, конечно, не воспринималась как «беларуская»).

Окончательно принцип раздела Руси был закреплен на Любечском съезде князей 1097 года в формулировке «кождо да держит отчину свою». Процесс дробления вотчин время от времени нарушался угасанием той или иной ветви, за выморочное наследство которой сразу начиналась борьба между другими князьями. Старейшинство киевского князя постепенно свелось к тому, что он утверждал результаты такой борьбы. Показателем самостоятельности княжеских вотчин стало то, что примерно с 1120-х годов относительно некоторых из них летописи употребляют вместо термина «волость» термин «земля», который применялся в то время только для политически суверенных образований (50). Приблизительно с 1170-х годов на киевский престол часто возводились ставленники сильных князей, остававшихся в своих вотчинах.