Преемник

Я могу понять чувства девушки, потому что она потеряла фактическую мать, но вот не могу их принять. Если ваша соседка по общежитию внезапно исчезнет, то вы расстроитесь и всё. А отношения с Марией у нас были именно такие — просто соседи.

Правда, чем больше я об этом думаю, то понимаю, что на самом деле всё было немного не так. Да, у нас была война. Да, мы не любили друг друга, как это было с Рикой, но… Всегда есть НО. Мария всегда раздавала мне пиздюлей, когда я косячил. Пусть и по своему, но подбадривала, когда у меня что-то не получалось, да и вообще, если брать ситуацию в целом, то мы были довольно близки, только… своеобразно. Примерно, как с воспитательницей из детдома. Но точно не семья… Или я что-то не понимаю.

И это можно было ещё пережить, если бы не ещё одно «но».

Пока Рика была без сознания, к нам пришёл риэлтор и объявил, что, поскольку отсрочка, до возвращения нового главы семьи, то бишь меня, без которого данная процедура была не возможна, закончилась, то дом выставляют на торги в качестве уплаты долга. А потом моментально испарилась, будто её и не было.

Я завис. Конкретно. Какие долги? Какой дом? Вы о чём вообще?

И, как будто этого было мало, так нет, вот ещё один дверной звонок.

Что-то мне говорит, что это не парень с ТВ со словами «Улыбнитесь…»

И да, чуйка как всегда не подвела. За дверью стоял полицейский.

— Мистер Руслан, я полагаю? — обратился ко мне мужчина лет 25 с короткими усиками, средними чертами лица, в костюме американского детектива.

Я кивнул, скрывать мне вроде нечего… вроде. Вру, ну да не об этом думать надо.

— Я детектив Майлс, позволите войти?

Провёл его в гостиную и посадил в кресло. Обойдётся без чая.

Сам же уселся на против.

— Для начала, позвольте…

— Не позволю. Говорите сразу, за чем пришли. — знаю я таких.

Он осёкся и немного помолчал, после чего продолжил.

— Что вы знаете о своей приёмной матери?

Рот сразу же открылся для ответа, но мозг выдал совершенно неожиданный вывод: ничего. Вообще.

Только поверхностно, что она вторая жена Артёма, приёмная мать для Рики, а еще работает тренером в какой-то секции… Вот уж да… Столько прожили вместе, но такие чужие друг другу… А ведь задумался я об этом только сейчас.

Я повторил свои мысли детективу.

— Вы в этом уверены?

— Да… — задумчиво выдал я.

— Тогда, выслушайте одну историю, вернее теорию, о том, почему это произошло.

И он рассказал. Чувство, что мне пересказали сюжет какого-то голливудского шпионского экшена.

На какое-то время я выпал из реальности. Не каждый день тебе сообщают, что твоя «мать» была одной из глав крупного преступного синдиката, по типу якудзы. Да-да-да, вы не ослышались. Так любимый сюжет для пиндосских сценаристов сейчас произошёл со мной. И это нихуя не смешно. Это пиздец. Во всех смыслах. Фараон же немного помолчал, дав мне переварить эту информацию и продолжил ментальную пытку.

Теперь выяснился просто типовой рояль. Вот хоть в учебники для писателей-чайников записывай: Артём тоже был из синдиката, только из другого.

Семь лет назад его нашли и подстроили катастрофу. Это уже практически доказано, только виновника нашли с перерезанными венами и вынутым сердцем.

Вот это уже вообще ни в какие рамки. Дальнейшую картину ситуации додумать много ума не надо. Марию тоже нашли. Только подстроить в этот раз ничего не успели или не захотели и просто пристрелили в переулке. Только представили это в виде стычки двух маленьких банд, а потом всех быстренько поймали, посадили и казнили.

По дому рассыпался смех… мой. Да, блять, я смеюсь. Почему? Да потому что моя жизнь с каждым днём превращается в говнянный сериал по известному сценарию. И при каждом таком толчке я всё больше убеждаюсь в том, что делают это целенаправленно, с особым изощрением. И как тут не смеяться? Это же охирительно смешная ситуация.

Чувствую, как пульсация передалась по спине к плечам и груди, потом обхватила шею и пошла по рукам. Успокаивает… Приятно… ДА ЧТО ЗА ДИЧЬ!?

— Кхм. Руслан, как вы? — заботливо поинтересовался у меня мусор.

Я посмотрел ему в глаза. Он едва заметно дёрнулся, но быстро попытался вернуть себе самообладание, но вот пот, льющийся с него дождём, ясно говорил о его состоянии.

Вдох-выдох…Вдох-выдох…

Я спокоен. А с чего я вообще завёлся? А, не важно.

Мужик успокоился.

— Так же мы обнаружили в вещах Марии вот это… — протянул и положил на стол

золотой ключ. — мы проверили, он от ячейки в банке «Дэт-Имб», а сам счёт зарегистрирован на ваше имя. Вы можете проехать со мной и помочь выяснить, что там находиться?

Я смотрел на этот ключ несколько минут, не отводя взгляда… «Да что тут происходит?» всё что крутилось в моей голове в это время.

— Не могу. — даже не сказал, а прошипел я резко пересохшим горлом. — …Надо присмотреть за Рикой.

Почему то именно в этот момент я больше всего беспокоился именно о ней, хотя до этого, все семнадцать с лишним лет не считал её даже частью семьи.

Что-то со мной явно происходит.

— Я вас понимаю, но и вы поймите важность этого — показал пальцем на ключ.

В голову пришла лишь одна мысль. И она чертовски мне не нравиться.

Я открыл Хаб. И написал два сообщения.

Через десять минут в дверь снова позвонили. Брен и Теппей.

— Руслан, что случилось? — спросил нарцисс, заходя в дом.

Я устроил их в гостиной и попросил посидеть с сестрой, описав некоторые моменты. Они не задумываясь согласились.

ДЗЫНЬ

Со второго этажа послышался звук разбивающегося стекла. Таким быстрым я не был, даже когда убегал от огров. Добравшись до двери всего за одну секунду и открыв её, сразу же успокоился, потому что это Рика очнулась и попыталась взять бокал ослабшими руками. На всякий проверил окно и всю комнату — пусто. В следующее мгновение в проёме показались три человека.

Сестра даже понять ничего не успела, потому что прошло всего от силы секунды три-четыре.

— Б-Брат!? — испуганно дёрнувшись крикнула девушка.

Можно её понять.

На всякий случай сделал ещё пару вздохов, полностью успокоившись, подошёл к кровати и сел на краешек, взяв потощевшую руку своей сестры.

Представил ей людей, вошедших следом за мной и сказал, что Брен и Теппей побудут с ней, пока я не вернусь. Так же рассказал за чем еду и, что возможно, найду того, кто убил Марию. Самому тошно от таких слов, но на неё это подействовало как успокоительное и мотивировало одновременно. Это видно по глазам. Тусклым голубым глазам, что ещё минуту назад были готовы снова оказаться залитыми влагой, но теперь уверенно смотрящим на людей, что обещали присмотреть за ней и на… меня. На меня, того, кто даже не считал её близким человеком, смотрят с надеждой. Так смотрят на героя, что поклялся восстановить справедливость. Как же противно.