Преемник

Вывод — шкурка слезла.

Новость первая — хорошая — больше не придётся рыть туннели под землёй.

Новость вторая — хреновая — относительно непробиваемая защита утеряна.

Жуткий скрип несущих балок заставил мыслительный процесс очень заметно ускориться, и вот уже через пару секунд, с противоположной стороны дома, из окна сигает Руслан, в воздухе теряя ещё пару частей от сильно полегчавшего костюмчика.

А домик, будто карточный, складывается в груду хлама.

Недалеко, не дальше чем за десяток метров от Руслана, послышался испуганный вскрик.

Любой нормальный человек бы забеспокоился, и либо бросился на помощь, либо наутёк. Руслан тоже бросился. Вот только цели у него были другие, и беспокоился он о другом. На людей ему ещё и в первой жизни было как-то пофиг, во второй это переросло в тихую ненависть, но вот теперь — теперь он бы не задумываясь вырезал эту деревеньку под корень, если бы это помогло ему добраться до Рики, и свалить в родной мир.

Ну, с вырезанием и Слуга неплохо справится, а вот ритуал тут кроме него никто провести не сможет, так что на нём и надо концентрироваться.

Буквально на ощупь найдя то место, из которого, как ему показалось, и кричали, Адепт нашёл лишь тупик. В своих топографических способностях он был уверен, так что ошибиться в месте назначения не мог — ну, или верил в это, так как совершенно не хотел разворачиваться, и переть назад.

«Сырой переулок, гора хлама, ещё одна гора, только уже отходов, две закрытые двери… думай, мать твою!»

Бешеный рык сзади придал заметно большее ускорение, чем собственные мысли, так что Руслан не задумываясь бросился прямо.

Не ЧЕРЕЗ дома, не ВОКРУГ, а именно ПРЯМО — то бишь СКВОЗЬ.

Доски уже давно перестали быть для него серьёзными препятствиями, да и препятствиями вообще как таковыми, так что, не ощутив практически никакого сопротивления, будто прошёл через не очень густой кустарник, а не монолитную стену, умудрился потерять равновесие, и плюхнулся прямо на обломки.

Мелкие деревянные щепки иглами лезли под кожу, давая хоть какие-то ощущения от собственного тела, а в нос ударил смрад гниющих помоев.

Такое амбре приводит в чувство лучше любого нашатыря, в чём только что Руслан и убедился.

Тварь снова рыкнула, уже заметно окрепшим басом, давая понять, что процесс восстановления идёт полным ходом, а белый северный пушистик всё шире открывает пасть, подкрадываясь сзади.

Но вот прямо перед не очень подвижной тушкой блеснул лучик надежды — раздалось несколько криков. Высоких. Напуганных. Пронзительных. Казалось, что они резали не хуже бритвенно-острого меча. Но только не его сердце — сердце, что давно переоценило свои приоритеты в этой жизни. ЕМУ эти крики показались пением сирен в тихой заводи.

Более-менее вернувшись в сознание, Руслан смог различить в плывущей картинке несколько серых точек, забившихся в самый дальний от него угол. Разобрать ни кто это, ни во что они одеты, ни кем вообще являются, он не мог. И не хотел — что-то до сих пор щемило в сердце от мысли о том, что ему придётся сделать, так что, в какой-то степени, он был рад, что не знает, кто перед ним. А тело и так знает, что и как делать — глаза ему не нужны. А раз нет — то и закрыть их можно.

Следующие несколько секунд тянулись вечность, будто он опять «залип» во времени, но нет — на самом деле всё разворачивалось как никогда стремительно: Слуга был всего в нескольких метрах от того самого дома, где засел Руслан, причём он уже успел восстановить две конечности и немного торса, так что теперь мог сделать гораздо больше, чем десять минут назад.

Лениво, будто отгоняя назойливую мошкару, тварь махнула рукой, снеся при этом всю стену целиком, вместе с частью стоящих рядом ещё нескольких домов.

И тут же лишился недавно возвращённой ноги.

— Не забыл меня?

С усмешкой спросил Кеша, наводя заряженное РПГ-7 на дернувшееся было тело Слуги.

За его спиной виднелось бессознательное тело Руслана.

— Скушай это, тварь! — и нажал на спусковой механизм.

Яркая голубая вспышка накрыла несколько прилежащих кварталов, а пронзительный визг заложил уши немногочисленным оставшимся в радиусе десятка километров людям.

Лишившись всех конечностей, значительной части торса и нижней челюсти, Слуга даже не думал умирать — хозяин дал ему приказ разобраться с нарушителями границ этого мира, и он выполнит его, даже если для этого придётся в прямом смысле задавить врага своим весом.

— Приятного аппетита, кушайте не обляпайтесь.

Снова слово взял Иннокентий, по-геройски, и максимально пафосно натягивая на голову капюшон куртки, и отворачиваясь от брыкающейся туши.

Он отдал глефе приказ «взорваться», как только та оказалась над вновь начавшем регенерировать телом.

Посреди города появился огненный торнадо несколько десятков метров в высоту — в нём, в ужасных муках, ощутив на себе все прелести холодного пламени, и провёл свои последние мгновения Слуга Красного Ада.

Внезапно почувствовав, как к нему приближается нечто, с чем он совершенно точно не сможет тягаться ни при каких обстоятельствах, Кеша поспешил удалиться из этого мира. При помощи Иного, разумеется.

Руслану же вернулись те крупицы энергии, что «герой» не успел потратить, которые самую малость восстановили его собственную.

С неба спикировала фиолетовая молния, а на месте её попадания появился человек с сиреневой кожей и красно-золотыми волосами, одетый в дорогой наряд, очень несвойственный этому миру.

— Ты!?

Н-ное количество времени моё сознание плавало от спасительного холодного забвения, до полуреальных вспышек боли сразу во всём теле.

А ещё были голоса.

Один практически знакомый, и другой… они что-то друг другу кричали, а потом не помню…

Вот боль помню.

Странно, я думал, что меня уже ничем не удивишь, а тут вон оно как…

Бляяяяяя, как же больно-то…

Спустя, наверное, час, я начал чувствовать собственные веки, так что, приложив максимум доступных сил, разлепил их.

В глаза ударил слабый свет, хотя темнота никуда не делась.

Чуть позже допёрло, что это просто чёрный потолок. Машины.

— С добрым утром.

— Угу. Прям сдерживаюсь, чтобы не обосраться от счастья.

Говорить было больно — горло пересохло, губы потрескались, а язык нещадно заплетался, коверкая слова.

— Таааак, давай, за паааапууу…