Префект
Шрифт:
– Понимаю, что законно. Но я даже вообразить не могла, что такой заработок укоренился и станет основой существования анклава.
– Вас это огорчает?
– Нет, – честно ответила Талия. – Раз системой дозволено, то и меня устраивает. Просто лишний раз убеждаюсь, что Блистающий Пояс богат сюрпризами.
– Это самое неоднородное и сложное общество в истории человечества, – проговорила Тори. – Оно запрограммировано удивлять.
Пришвартованный в недрах астероида Нервал-Лермонтовых, озаренный ярко-голубым светом корабль парил перед Дрейфусом. На фоне смоляной пещерной мглы он казался иссиня-черным. Том не столько видел сам корабль, сколько подмечал разницу между
Впрочем, Дрейфус отлично понимал, что перед ним самый настоящий звездолет, хотя размером чуть меньше стандартного субсветовика, с обтекаемым конусовидным фюзеляжем и двумя вынесенными назад сложными гондолами двигателей. Вспомнился горящий обломок «Аккомпанемента теней», сорванные двигатели которого стали добычей других ультра. Но едва память дорисовала «Аккомпанемент», Дрейфус понял, что перед ним не корабль ультранавтов.
Том улыбнулся самому себе. То, что границы расследования расширяются, он почувствовал, едва стала очевидной связь с Восьмьюдесятью. Но такого поворота событий не предвещало ничто.
– Шеф, говорите со мной. Я еще на связи.
– Здесь корабль сочленителей. Мирно стоит в середке астероида.
Спарвер ответил не сразу, и Дрейфус представил, как его помощник перебирает в уме вероятные последствия такой находки.
– Пожалуйста, напомните, как с нашим делом связаны сочленители.
– Это мне очень хотелось бы выяснить.
– Каким же образом корабль попал на место нынешней стоянки?
– Понятия не имею. Шлюзовых ворот в пещере нет, достаточно широкого тоннеля тоже. Такое ощущение, что субсветовик спрятали, замуровали в камень.
– По-вашему, корабль сочленителей укрыт здесь намеренно?
Дрейфус снова провел рукой по контрольной панели.
– Вряд ли. За исключением корабля, ничто в пещере на сочленителей не указывает. Больше похоже, что тут потрудился кто-то другой.
– Кто-то захватил и спрятал корабль сочленителей? Неслабо.
– Согласен, – отозвался Дрейфус.
– Следующий вопрос: зачем это похитителю? Чего он добивался?
Дрейфус пригляделся к фацету из полированного серебра и сообразил, что это не матовая оконная панель, а герметичная дверь. Освещение подземного зала позволяло рассмотреть ребристую трубу стыковочного коннектора, которая тянулась от дверной панели навстречу темному как ночь корпусу корабля.
– Чтобы выяснить, нужно попасть на корабль.
– Шеф, по-моему, мысль неудачная.
Дрейфус снова повернулся к панели управления. «Беги отсюда!» – кричала интуиция, а нутро полицейского гнало на корабль: надо проверить, что там, ради какого секрета стоило убивать?
Рука Тома опустилась на переключатель, обозначенный буквой «X», универсальным символом привода шлюза. Серебряная панель отошла в сторону плавно и беззвучно. Корабль явно разгадал его намерения – вдоль коннектора появилась подсветка. Золотая полоса, изгибаясь, исчезала в стыковочном люке.
Теперь Том мог беспрепятственно попасть на корабль.
– Спарв, я иду на борт. Как только свяжешься с «Доспехами», сообщи мне.
Пока Талия разговаривала с сопровождающими из Дома Обюссонов, поезд пересек еще одну полосу окон, протянувшуюся через небольшой промежуток космического пространства и звезд, большинство из которых были другими анклавами. Поезд сбавлял скорость – он почти достиг цели. Вот он пронесся по изящному мостику над несколькими изящными лужайками и спустился на землю.
По обеим сторонам виднелись конические башни Музея кибернетики, каждая метров сто высотой, увенчана гладким серо-голубым шаром с одним из символов священной истории обработки информации. Талия заметила амперсанд – некогда символ примитивной формы абстракции. Еще песочные часы, оставшиеся
символом активного вычислительного процесса. Еще надкушенное яблоко – дань памяти Алану Тьюрингу, логику и криптографу, символ его самоубийства (по крайней мере, так учили Талию).Поезд нырнул в тоннель и плавно остановился на площади под стволом центра голосования. У поездов на соседних платформах сновали пассажиры, но благодаря сервороботам и стеклянным барьерам часть станции оказалась в распоряжении Талии и ее сопровождающих. Эскалаторы везли их навстречу тусклому дневному свету. Главную башню окружали декоративные сады и приливные водоемы. Неподалеку ярко-голубой серворобот усердно выстригал павлина из живой изгороди. Рука с инструментом двигалась молниеносно: трехмерную фигуру он создавал по памяти.
Талия запрокинула голову, чтобы оглядеть высоченную башню. Башня поднималась от плавно сужающейся опоры на высоту пятьсот-шестьсот метров и вытягивалась в шейку, которая, судя по виду, едва удерживала главный шар, куда крупнее остальных. По экватору этого шара располагались круглые окошки, в большинстве темные. Геометрические узоры, мелькавшие на поверхности шара, Талия приняла за непостоянные параметры избирательной структуры и потока абстракции.
Талия и сопровождавшие прошагали в темное фойе. Башня оказалась полой, скошенные внутрь стены были покрыты фресками – портретами великих мыслителей эры докэлвинистской кибернетики. В центре полый ствол пронзала толстая колонна, прикрепленная к стенам изящными арками. Талия решила, что это основной инфоканал, по нему потоки абстракции и данные по голосованиям поступают на самый верх, в центр. Местные жители привязаны к абстракции куда меньше, чем граждане Нью-Сиэтл-Такомы, но их избирательская активность гарантирует плотность инфопотока. Талия представила, как он несется по каналу, словно вода под давлением, как ищет плохо затянутый винт или негерметичный клапан. Рядом с колонной, буквально в паре метров, виднелась труба поуже – шахта лифта, обвитая лестницей. За ее виражами лучше не следить – голова закружится. Инфоканал, шахта и лестница убегали через верхушку башни к шару.
Талия понимала, что напрасно разинула рот, что по меркам Города Бездны эта башня вполне заурядна, только сопровождающих ее реакция обрадовала.
– Да уж, этот уродец всем дылдам дылда, – проговорил Парнасс.
Видимо, так он демонстрировал гражданскую гордость.
– Наверх поднимемся? – спросила Талия.
– Поднимемся, – кивнула Пола Тори. – Лифт уже ждет.
– Отлично, – отозвалась Талия. – Давайте я сделаю свою работу, и мы разойдемся по домам.
Уже не впервые в жизни Спарвер проклинал свои корявые руки. По гиперсвиным меркам они нареканий не вызывали, только Спарвер жил в мире, приспособленном под немодифицированных людей с длинными гибкими пальцами и невероятным объемом сенсомоторной области головного мозга, которая отвечает за их работу. У Спарвера пальцы были короткие, толстые, да еще в перчатках скафандра, поэтому кнопки нажимались по две сразу, приходилось то и дело возвращаться и снова задавать последовательность команд. Наконец получилось. В шлеме пискнуло – радиоимпульс показывал, что есть контакт с «Доспехами», но используется необычный для полевой связи канал.
– «Доспехи» приветствуют вас. Префект Муанг, Служба внутренней безопасности. Чем могу помочь?
Муанг Спарверу нравился. Невысокий, полный, далеко не красавец, зато со свиньями не конфликтовал, по крайней мере в отрытую.
– Это Спарвер. Вы меня слышите?
– Слышу громко и четко. Что-то случилось?
– Могли бы не спрашивать. Мы с префектом Дрейфусом ведем расследование, в рамках которого понадобилось осмотреть мини-астероид, принадлежащий семье Нервал-Лермонтовых. На подлете к астероиду наш корвет был обстрелян, вышел из строя коммуникатор дальнего действия.