Преисподняя
Шрифт:
— Остановись! — кричал он. — Стой, неблагодарная девка!
Лив забилась в угол последней комнаты. В воздухе свистнула плетка.
— Как ты осмелилась намекать, что ты могла бы помогать мне в моей работе? — рычал он с пеной у рта. — Считать! Да ведь ты — замужняя женщина! Как ты осмелилась?!
Но при виде беспомощности Лив ярость его прошла, он взял ее за руку.
— Нет, подумать только, что я сделал с моей маленькой голубкой! На этой маленькой ручке кровь!
Он стер поцелуями кровь, крепко взял ее за руку и повел за собой.
— Ну, ну, не надо больше плакать, моя голубка. Твой муж с
Лив начала приходить в себя, выпрямилась. Она торопливо кивала, но глаза ее напоминали глаза раненого животного.
— Ну вот, все снова хорошо, — сказал он. — А вечером, дорогая, у нас с тобой будет небольшая идиллия — а? Ведь маленькая голубка не отвергнет своего мужа?
С огромным трудом ей удалось унять дрожь. Знала она эти идиллии. Они были только для него. Ей же надлежало быть совершенно пассивной и с благодарностью принимать его близость.
7
Солнце село, но было еще светло, когда Суль внезапно остановилась возле глубокой расселины — вдали от всякого жилья, в безлюдной глуши. Голодная, уставшая, измотанная непрерывной скачкой, продолжавшейся всю вторую половину дня и весь вечер.
Что она, собственно, искала? Покинутое место, где вот уже столько лет ничего не происходит? Она вздрогнула. Еще никогда она не чувствовала себя такой одинокой. Старинная легенда о ведьмах, давным-давно собиравшихся здесь? Вздохнув, она заглянула в глубь расселины: Вся она заросла травой. И это все, что она увидела!
Это место носило название Ансгарс Клюфта. А рядом находился крещеный Север! И никакой преисподней тут не было.
Но обугленные остатки на дне, следы былых церемоний, сказали ей о многом!
Место для костра, используемого для… А может быть, здесь кто-нибудь по-прежнему бывает? Нет, здесь остались бы следы рубки дров или чего-то подобного. Трудно представить себе такое.
Находясь в этой чужой стране, в безлюдной лесной глуши, Суль чувствовала себя совсем одинокой, но она твердо решила вернуться сюда в ближайший четверг, когда наступит полнолуние. Может быть, она получит сведения от мертвых, этих несчастных, гонимых ото всюду, собиравшихся здесь когда-то? Ей хотелось вступить в общение с их душами — ведь она сама была залетной птицей в обычном человеческом мире. Приняв решение она пошла искать место для ночлега.
В четверг вечером она скакала через лес к Ансгарс Клюфта.
Полная луна стояла над морем, над старинным кладбищем в Бресарпс Бакар и над Ансгарс Клюфта, расположенном в таинственной лесной глуши. Ветер развевал волосы Суль. Она была одета в черное, в руке у нее был высокий шест, на котором была привязана прядь волос, срезанная с головы старого бандита. Порывы ветра гнули деревянный шест.
Уже издали она почувствовала запах дыма. А подъехав поближе, увидела широкий дымовой столб, поднимающийся из расселины и стелющийся над кронами деревьев. Сердце ее забилось.
«Лесорубы, — подумала она. — Но что они делают здесь по ночам?.. Углежоги?» Но она не встретила поблизости ни одной углевыжигательной
ямы.Остановившись, Суль посмотрела вниз. Там горел костер. Вокруг него сидело три человека. Трое одиноких людей. Среди них две женщины. Что делали здесь женщины в такое время? Она видела, что они разговаривают, разгребают палкой угли, они…
Суль закрыла глаза и глубоко вздохнула.
Ведьмы! В этом не было никаких сомнений. Она долго стояла, не шевелясь.
«Они вот-вот заметят меня, — думала она. — Я должна выглядеть драматично, с развевающимися на ветру волосами и одеждой, с этим шестом… Луна освещает меня сзади».
Суль всегда имела склонность к театральным эффектам.
Не успела она додумать свою мысль до конца, как одна из женщин заметила ее и возбужденно указала в ее сторону. Остальные испуганно вскочили. Они настороженно смотрели, как Суль спускается вниз по крутому склону. Она подъехала к ним совсем близко. Ей было немного не по себе. Все молчали. Суль подумала, что это так красиво спуститься на коне на дно расселины…
— Добро пожаловать, дочь Людей Льда!
Суль вздрогнула. Это произнесла хриплым голосом та женщина, что указала на нее, не вставая.
— Вы знаете меня? Вы знаете Людей Льда?
Женщина пригласила ее сесть, остальные тоже сели.
— Нет, я не знаю тебя, — лукаво улыбнулась старуха. — Но о Людях Льда в наших кругах все высокого мнения. И ваши глаза ни с чем не спутаешь. Но, насколько мне известно, вы жили в Тренделаге около пятнадцати лет назад, когда таких, как вы, уничтожали. Как получилось, что ты оказалась здесь?
— Это длинная история, — ответила Суль. — Я слышала о ведьмах из Бресарпс Бакар от одной моей старой родственницы по имени Ханна, и поскольку нас осталось так мало из Людей Льда, меня всю жизнь тянуло сюда.
— Ханна? — произнесла старуха. Ее лицо почти полностью скрывал темный капюшон и накидка. — Ханна? Моя бабушка по отцу слыхала о какой-то Ханне из Людей Льда, обладающей большими способностями. Может, это она?
— Вполне возможно. Всему, что я знаю, я научилась у нее.
— Но как ты попала сюда, в Бресарпс? — спросила другая женщина.
Суль улыбнулась.
— Тот, у кого есть лишь одно желание в жизни, сделает все, чтобы оно исполнилось. Мне помогла одна старая супружеская пара. Они поняли, кто я такая. Неподалеку от них квартировались солдаты судьи.
— Понятно, — сказала женщина.
Суль была так счастлива, что почувствовала полный упадок сил. Они предложили ей еду — хлеб и воду, и у нее появилась возможность поближе рассмотреть их.
У старой женщины была прекрасно сохранившаяся, гладкая, как в молодости, кожа, но волосы совсем поседели, а зубов и вовсе не было. Другая женщина была средних лет и настолько изможденная, что у Суль появились опасения, что та вот-вот упадет замертво, если произнесет хоть одно слово. Она была бледной и худой, и никакие радости, никакой огонь не могли согреть ее. Ее пепельные волосы были растрепаны и перепутаны, кожа на лице преждевременно обвисла. Она все время сухо и раскатисто кашляла. Мужчина был на редкость неразговорчив. Трудно было определить, что это за человек. Он был высок, долговяз и нескладен, с продолговатым лицом и печальными глазами. На его запястьях были глубокие следы от судейских наручников.