Прекрасная дикарка
Шрифт:
Все, хватит валяться, подъем!
Легко сказать.
Алексей рывком выдернул себя с пола, и его тут же повело в сторону, да так сильно, что пришлось ухватиться руками за спинку кровати, чтобы не упасть. Что за ерунда такая? Голова кружится, тошнит, сердце словно раздробилось на тысячу осколков, которые пульсируют сейчас по всему телу, но особенно громко – в ушах.
И болит, ноет что-то внутри. Именно внутри, так что царапина здесь ни при чем.
Алексей тяжело опустился на кровать, пытаясь угомонить дурноту, и в этот момент дверь спальни приоткрылась, и в комнату заглянула Изабелла:
– Ну
– Не то слово, – криво усмехнулся он. – Просто наизнанку выворачивает. Неужели я вчера перепил? А даже если и так – после перепоя я себя совершенно иначе чувствую. Всякое бывало, но чтобы так!
– Подожди, родной, не вставай, я сейчас тебе чайку принесу, с травками.
– С какими еще травками?
– Мята, душица, пустырник – тебе все перечислять?
– Не надо, – поморщился Алексей. – И вообще ничего не надо, малыш, я просто полежу на кровати вместо пола, и все пройдет.
– Прости, любимый, что тебе пришлось спать на полу, – Изабелла присела перед Майоровым на корточки и ласково потерлась щекой о его коленку. – Просто ты такой тяжелый, что я не смогла затащить тебя на кровать, когда ты сам не дошел. Пришлось устроить тебя там, где ты упал.
– Даже так – упал?
– Ну хорошо, – рассмеялась девушка, – прилег с устатку. Так лучше?
– Солнышко ты мое, – Алексей протянул руку, собираясь прикоснуться к каштановым локонам любимой, но внутри все скрутило так, что, застонав, он откинулся на кровать.
– Полежи, милый, полежи, – засуетилась Изабелла, укладывая своего мужчину поудобнее. – Я сейчас, я быстренько.
Она почти выбежала из комнаты, плотно прикрыла за собой дверь, прислушалась к звукам внутри, затем на цыпочках прошла в кухню и там запикала кнопками мобильного телефона.
– Ну давай же, давай! – от нетерпения она вгрызлась в накладной акриловый ноготь, сморщилась – невкусно, и начала нервно постукивать ногой. – Да возьми же ты трубку, старая грымза!
Длинные гудки в мембране сменились наконец сиплым старческим клекотом:
– Але. Хто это в такую рань, Тонька, ты, что ли?
– Я, я. Степанидочка, миленькая, что-то не получается!
– Он че, снова выкобениваитси?
– Да нет, с этим все нормально, смотрит на меня с любовью и нежностью, о вчерашнем почти ничего не помнит…
– Так че ты ломисси к старухе с утра пораньше, че спать не даешь?
– Так плохо ему, Степанида, прямо корежит всего! Никогда такого раньше не было!
– Дык раньше ты и привороты послабше делала, а нонче – совсем другое дело. Я тебя, милка, предупреждала – приворот на крови очень опасный, ты ведь душу-то его себе подчинить захотела, а не только тело. Вот она, душа евоная, и болит, рветси. Видать, сильно он семью-то свою пропавшую любит, очень сильно. Долго тебе управлять мужиком не получитси, опомнится он, и че тогда-то делать буишь?
– Степанида, не нуди, мы это уже обсуждали. Мне много времени и не надо, месяца достаточно.
– А потом че?
– А потом – ниче. Степанида, ты мне лучше подскажи, как мне сейчас Алексею помочь, как избавить его от боли? Или он весь месяц мучиться будет? Какая же свадьба в таком состоянии?
– Вабще-то
странно, Тонька, что он сразу после приворота на крови еще че-то чувствует, душа обыкновенно позже буянить начинает, на волю рватьси. Может, напутала ты че?– Да ничего я не напутала, ты же меня знаешь!
– Эт да, эт верно, ты ведьма способная, буит кому меня сменить, я те еще и своей силушки перед смертью подкину, тогда тебе вабще равных не буит. Есть, правда, один старый хрен, из энтих, из белых ведунов, о-о-оченно сильный, но об ем давненько ниче не слыхать. Он в лесу жил, его пожарами-то наш с тобой владыка с места и согнал. Жаль, что самого Тихона спалить не удалось. Но он убралси куда-то, нет его. А если еще и старец Никодим жив, тада…
– Степанида! – рявкнула девушка, прерывая воспоминания старой ведьмы, своей наставницы. – Давай ты мне позже расскажешь, кого надо опасаться, ладно? Что мне сейчас сделать, чтобы Алексей поправился?
– Погодь, дай подумать. Вчера, кстати, Жанка заходила, денежку занесла. Красивая у тебя сеструха, в самом соку бабенка…
– Степанида!
– Че ты орешь-то так? Девяносто лет уже Степанида. Погодь, погодь, а ты где приворот творила?
– В квартире, разумеется. Не на кладбище же.
– А зря, на кладбище само то получаитси. В своей квартире?
– Нет, в его.
– В какой еще его? Он че, еще купил? Во богатей какой! Ох, кажись вы, девки, мало мне за помочь платитя.
– Да нет же, в той, где он с семьей жил.
– Ой, дура ты, девка! – запричитала старая ведьма. – Какая ж ты дура! Ты че наделала, а? Ты ж его так угробишь, своего не добившись!
– Да какая разница, где приворот творить? Моя квартира, эта квартира – коробки каменные.
– Коробки каменные! – передразнила старуха. – А о том, что одна из коробок светом да счастьем столько лет наполнялась, ты подумала? Что в ней до сих пор вещи любивших его жены и дочери лежат, забыла?
– Но…
– Не нокай, не с лошадью разговариваешь, – голос Степаниды сделался властным и жестким. – Слушай меня внимательно, девка, и все выполняй в точности, поняла?
– Да.
– Тогда так. Сейчас завари ему чай из тех травок, что я в синем мешочке дала, ему на время полегчаить. Но очень ненадолго, так что поторопись. Уводи свово мужчину из той квартиры, как можно быстрее уводи. И сделай так, чтоб он туда не возвращалси ни разу до тех пор, пока своего не добьесси. А там уж – гляди сама, как с ним справляться будешь, потому что как токо действие приворота закончитси…
– Да, я все помню. Ладно, Степанида, я пойду чай заваривать. Спасибо тебе за помощь.
– Дык ежели б вы с сеструхой одним спасибом платили, стала бы я с вами возитси! – хмыкнула старуха и отключилась.
Ну что же, пора пить чай, Алешенька.
ГЛАВА 10
Мутило все сильнее, на лбу выступила испарина, грохот сердца заглушал уже все звуки. А маленькая царапина на груди словно превратилась в рану от ножевого удара.
Кажется, что-то звенит. Долго, настойчиво, ввинчивая звук в и без того воспаленный мозг.
Алексей с трудом приоткрыл ставшие чугунными веки, пытаясь найти источник раздражающего звона. Ага, вон он.