Прекрасная Гортензия. Похищение Гортензии.

«Мой друг Пьеро» Раймона Кено

«Einf"uhrung in der Th"aorie der Electrizit"at und der Magnetismus» Макса Планка (гейдельбергское издание 1903 года)

«Prolegomena rhytmorum» отца Ризольнуса

«Провансальская кухня» Ребуля

«Adversos mathematicos» Секста Эмпирика.

Я с удовольствием представлял себе, как люди, желающие приобрести мою книгу, по просьбе приветливых продавцов выстраиваются в длинные очереди, держа в руке талон с порядковым номером и маленькую анкету, в которой указан их возраст, потолок (не могу написать «пол»: моралисты по судам затаскают), имя и профессия, как они подходят к столу, и каждый взамен денег получает именной экземпляр с дарственной надписью, только что сделанной на компьютере.

Каково же было мое изумление, когда я увидел, что никто не озаботился принять необходимые меры, более того: во всех трех магазинах продолжали продавать и другие книги, помимо моей (в том числе, говорю это с болью, но без упрека, просто потому, что не могу не сказать, в том числе книги, изданные вами же, дорогой мой Издатель (вы что, не прочли постскриптум в моем первом письме?)). Я терялся в догадках: что могло стать причиной такого упущения? Случайность? Недоразумение? Или саботаж??? Мне не удалось продолжить расследование в других магазинах: я вывихнул руку, сбрасывая со столов в третьем магазине лишние книги, которые мешали моей. Я тут же обратился за помощью к отцу Синулю, но его приковал к постели — я цитирую — «ишиас, который у него сделался, когда он слушал по радио утреннюю гимнастику». Вдобавок у него обострилось воспаление локтевого сустава. Я просто не знаю, как быть.

Удрученный, но по-прежнему ваш, запятая

Автор

P.S.: Хочу сообщить вам, если вы еще этого не знаете, что в газете «Независимый вестник Северо-Западного Кон-Минервуа» появилась интересная рецензия на мою книгу. Вот ее содержание:

«Джек Рубоу. „Прекрасная Елена“. Прочтите обязательно, если вам больше нечего делать и у вас кончилось снотворное».

Вам не кажется, что если из этой статьи ксерокопировать первые три слова, ее можно с успехом использовать для рекламы?

Письмо № 6-бис Автора Издателю

(написано в тот же день)

После слова «ваш» в конце предыдущего письма вместо, «запятая» следует читать:

откройте кавычки, «,»

С уважением

Автор

P.S.: Слова «откройте кавычки», запятая, здесь ни к чему. Точка. Но у меня кончилась корректирующая лента, а отец Синуль заболел и не может заменить картридж, поэтому мне, к сожалению, не удалось их уубрррать.

(Продолжение Переписки в главе 18)

Глава 10 Инспектор Шералокидзуки Холамесидзу

Мы оставили инспектора Блоньяра в церкви Святой Гудулы, перед трупом Бальбастра, собаки отца Синуля. Его пронизывающий, словно лазер, взгляд был устремлен на мадам Эсеб. За это время у нас с вами много чего произошло, а инспектор едва успел сказать отцу Синулю «до свидания». Они с отцом Синулем были старыми знакомыми; впервые они встретились, когда инспектор расследовал ужасное дело Грозы Москательщиков, затем во время его работы над не менее ужасающим делом Скандалиста в Химчистке. В свободное время инспектор заходит к Синулю подискутировать; он приводит с собой Арапеда, который допекает Синуля своим скептицизмом. Синуль и мадам Блоньяр соперничают в искусстве приготовления тушеного мяса и петушка в вине. Но сегодня, увы, не время для угощения и для беседы.

Отец Синуль, конечно, друг инспектора, и однако, сколь это ни покажется жутким и невероятным, не является ли он подозреваемым? Да, его боль непритворна, но что стало причиной этой боли — скорбь или раскаяние? Бывало ведь, что хозяин убивал собаку (бывало и наоборот, но гораздо реже). Блоньяр не имеет права выбросить из головы эти мысли, хотя ему крайне неприятно. Он жмет руку Синулю и оборачивается к мадам Эсеб. Но ему не дают прислушаться к внутреннему голосу. Его вызывают к телефону. Воспользуемся этим, чтобы вновь включиться в повествование; мы практически ничего не упустили.

Кто звонил Блоньяру? Это опять был Жубер, его Шеф. Он не церемонился.

«Блоньяр, это деликатнейшее дело! Я знаю, что убийства собак — не в вашей компетенции (хотя они были знакомы тридцать лет, Жубер обращался к нему на „вы“), но я пользуюсь тем, что Булед Огг (инспектор из Отдела собак) по уши увяз в деле „Октопупса“ (банда престарелых анархистов грабила супермаркеты: они брали только собачьи деликатесы — консервы „Октопупс“, а затем бесплатно раздавали их неимущим старикам Города), и поручаю дело вам. Мне опять звонил монсиньор Фюстиже; министерство внутренних дел и архиепископство считают, что вам необходим помощник. Я не могу отказаться. Это польдевский инспектор в чине суперсуперинтенданта, как мне сказали, лучшая ищейка местной полиции. Зовут его… э-э… черт возьми, это не та бумага, это счет от прачки, вот бестолочь! Это я не вам, Блоньяр, а моей секретарше… ну наконец, его зовут Шералокидзуки Холамесидзу или как-то в этом роде; ладно, мне пора, желаю удачи!»

И в эту самую минуту появился польдевский инспектор, сопровождаемый Арапедом.

— Меня зовут Шуреликадзику Халимисудзо, — сказал он. — Здравствуйте, инспектор Блоньяр, как я предполагаю? считаю? уверен?

Польщен я крайне, в высшей степени, большая честь, очень-очень большая

Всемирно прославленные, и Блоньяр, самые-самые инспекторы, работать с Арапедом

Для всех пример Польдевия чтит как пример у нас в стране вы примерные

искусства дедукции дедуктивное расследование возвели в искусство

поставить вам на службу мои скромные но с лучшими чувствами всем чем могу познания буду стараться

Считаю? Здравствуйте Предполагаю? инспектор? уверен? Блоньяр

в высшей степени польщен крайняя честь

Арапед очень-очень инспекторы самые-самые и Блоньяр прославленные работать с

Польдевия чтит как У нас пример для всех в стране

До уровня дедуктивное расследование искусство возвели

Всем чем могу мои скромные буду стараться вам на: службу

… … … …

… … … …

…

…

Я уверен Польщен Блоньяр Пример Искусство децукции Мои скромные Всем чем могу

(уменьшение количества точек указывает на ослабление внимания Блоньяра во время приветственной речи польдевского инспектора).

Наступила пауза.

_________

Блоньяр повернулся к Арапеду.

— Что он говорит?

— Он говорит по-французски, — деликатно заметил Арапед.

— А, — сказал Блоньяр, не слишком этим успокоенный, — ну так переведи.

— Если убрать все формулы вежливости и излияния чувств, получится, грубо говоря, следующее: назвав себя, инспектор предположил, что обращается к вам. Он добавил, что очень рад поработать с нами, поскольку в его стране мы пользуемся неплохой репутацией (чуть лучше средней, если я правильно понял расстановку ударений), и что он постарается оказать нам помощь в случае, если наше расследование не нанесет ущерба интересам Польдевии, — сказал Арапед, знавший польдевский язык.

— А, — сказал Блоньяр, — они что, всегда так выражаются?