Прекрасная натурщица

Следующий вопрос она адресовала уже Кириллу.

— Родство с этим немецким графом сделало бы меня достойной женой?

Кирилл удивился тому, как она спокойна.

— Конечно. Мехцеберы очень известны. Высшее общество считает их чудаками, но не замечать множество фамильных гербов они не могут. Если удастся доказать, что ты и есть их дочь Роза, то твое происхождение будет достойно самых высших похвал.

— Я не стыжусь своего происхождения даже сейчас! — голос Анны прозвучал обиженно, но твердо.

— Я тоже, любимая, — прошептал Кирилл. — Я тоже. Просто сейчас ты спрашивала не обо мне. Маменька благоволит к Мехцеберам. Некогда граф был лейб-медиком при русском дворе, сейчас у него прекрасно идут дела в Германии. При этом он разбирается не только в науке, но и в искусстве, в языках! Он один из лучших представителей своего круга.

— Пойдем, мама. Мы должны сказать этим людям, что все эти годы мы прожили без них и были счастливы. Возможно, все это просто недоразумение.

Кирилл вспомнил про крестик и сказал об этом Наталье. Женщина побледнела и покачала головой.

— Нет! Нет, Кирилл Владимирович! Я ничего им не дам. Я не могу позволить, чтобы у меня забрали дочь!

— Боюсь, что этим вы не сможете им помешать. Машенька уже рассказала, что видела этот крест.

— Нет! Она не могла! — Взгляд Натальи забегал. — Она не могла ничего видеть!

— Но утверждает, что видела, и ей верят. Она забрала младенца раньше всех, сразу после того, как ушла цыганка. Задолго до того, как вы забрали малышку к себе после разговора с графом.

При воспоминаниях о «разговоре» Наталья покраснела. Эта слишком наблюдательная Машенька могла бы рассказать и еще кое-что! И Владимир Владимирович не сможет из могилы за нее вступиться. Превозмогая тяжелые предчувствия, Наталья Степановна удалилась из горницы, а вернулась в другой одежде, с малюсенькой эмалевой шкатулкой в руках. Она была готова к встрече с Мехцеберами.

* * *

Прошло полгода.

Воспоминания об этой встрече еще долго терзали сердце Анне и Кириллу.

Вот и сейчас князь заметил, как на лицо жены упала тень. Она наверняка вспомнила события того дня! Молодая княгиня была бледна, губы ее дрожали.

— Анна, — позвал Кирилл тихо. — Ты же обещала, помнишь? Ты обещала больше не мучить себя этим. Опять?

— Я помню, — неуверенно прошептала Анна. — Помню, что обещала. Просто мне так страшно было тогда…

Анна на несколько минут окунулась в тягостную атмосферу гостиной, в которой произошел самый важный в ее жизни разговор.

Ее мать… Вернее, не так. Наталья Хомова, которая воспитывала ее всю жизнь, как родную дочь, вошла в комнату такой важной и красивой, что все ахнули. Анна не могла этого видеть, но по общей атмосфере чутко уловила все нюансы. Наталья Степановна начала говорить.

От ее слов Анне стало страшно, и она заплакала. Обстановка вокруг так быстро менялась, что она не успевала реагировать. К ней бросилась ее родная мать. Эта женщина пахла духами и старостью. Говорили, что она не ходит, но Анна готова была поклясться, что женщина подбежала к ней!

Объятия получились недостаточно теплыми, особенно со стороны Анны. Матери было легче. Она хотя бы видела свою дочь… А белокурые волосы, которые были приметой девочки с самого рождения, не давали ей повода сомневаться. А вот у Анны поводы для сомнений были. Да что там для сомнений, для паники!

Теперь она была молодой графиней Розой Мехцебер — вновь обретенным любимым чадом, наследницей огромного состояния. Ее любимая мама для новых родителей значила не более чем кормилица или своего рода служанка. Родина Мехцеберов была совсем не там, где хотела бы жить Анна.

Дальше все закрутилось, как в колесе.

Люди судили и рядили между собой, как поделить несчастную девушку. Графиня Мехцебер предлагала Наталье деньги. Наталья не соглашалась откупаться от дочери.

Кирилл вопрошал, где Анна будет жить. Старый Мехцебер справлялся о здоровье жены.

Княгиня Елена Николаевна задумалась глубоко и надолго, пытаясь сделать эту ситуацию хоть сколько-то выгодной для себя. Отказ Натальи от огромного денежного содержания Елена не одобряла и грустно подсчитывала, сколько же лет она сама жила на огромном состоянии, имея возможность в любой момент осчастливить Мехцеберов и сделать свою персону известной на долгие годы.

Капа, не выдержав невнимания к себе, предпочла упасть в обморок.

Анна открыла глаза и повернулась к мужу.

— Как ты думаешь, родители не обижаются на меня?

Кирилл слышал этот вопрос много раз и каждый раз не уставал отвечать одно и то же. Он не корил Анну за нерешительность. Он так обожал свою жену, что готов был простить ей любую слабость или даже глупость. К тому же на ее хрупкие плечи выпало столько испытаний, что Кирилл и сам не знал, как повел бы себя на ее месте.

— Конечно, нет, Анна! Порыв Амелии увезти тебя с собой был не более чем эгоистичным желанием… Ненасытное материнское чувство, ведь она так надолго потеряла тебя. Она очень стара. Возможно, что уже и не надеялась увидеться с тобой на этом свете.

— Да, да… Она так и говорила. Просто когда я услышала, что мое место с родителями в Германии, а моей маме полагаются лишь деньги за то, что она заботилась обо мне… — Голос Анны задрожал. — Мне казалось, что я возненавидела Амелию Мехцебер! А ведь это огромный грех — ненавидеть свою родную мать.

— Ну, в твоем случае… Возможны исключения, — сдержанно возразил Кирилл — Ты встретила Амелию в первый раз. И у тебя всю жизнь была другая мать. То, что Амелия ей предложила, действительно было несправедливо!

Анна еще какое-то время пребывала в своих размышлениях. А Кирилл недоумевал, почему именно сейчас зашел об этом разговор. Они уже несколько месяцев женаты. Мехцеберы согласились с тем, что Анна по причине своего недуга не должна так резко менять место жительства. И Кирилл, и Анна живут в княжеском поместье, но у них свой просторный дом, который Елена Николаевна навещает нечасто. Вокруг Анны знакомые места, и она все больше осваивается в новой роли хозяйки. Так что же?