Прекрасная обманщица

– Я присоединюсь к вам, только не убивайте меня. Ради Бога, не убивайте.

Кэтрин ахнула и в ужасе закрыла лицо руками. «Нет, нет, этого не может быть», – бессмысленно повторяла она про себя. Черная бездна разверзлась перед нею, внутри все похолодело. Безмолвно, сама не сознавая, что делает, и почти не слыша сорвавшегося с губ Уэллса удовлетворенного «Ага!», она отступила на шаг от Майкла. Именно в этот момент, когда всеобщее внимание было приковано к ней, Майкл бросился вперед. Одним гигантским прыжком он пересек поляну, и его руки сомкнулись на шее главаря. Пистолет выстрелил. Кэтрин завизжала.

– Беги! – крикнул Майкл, повалив наземь ставшего багровым Уэллса.

Уэллс вслепую ударил его разряженным пистолетом, но тот безобидно отскочил от плеча Майкла.

– Беги! – прокричал он еще раз, но Кэтрин не двинулась с места, парализованная страхом.

Билли переминался с ноги на ногу, словно пребывал в нерешительности. Но тут Томас, передвигавшийся с буйволиной тяжестью и медлительностью, подошел к дерущимся и высоко занес над головой дубинку. Панический крик вырвался из груди Кэтрин, Майкл услыхал его и поднял голову, но было уже поздно. С жутким хрустящим звуком дубинка спустилась ему на правый висок. Он упал лицом вперед и безжизненно распластался на земле.

Уэллс вскочил на ноги, держась за горло и чертыхаясь. Полуслепая от слез, Кэтрин попыталась проскочить мимо него к Майклу, но, оказавшись у нее за спиной, главарь схватил ее за волосы и рывком подтащил к себе, а другой рукой обхватил за талию.

– Э, нет, так не пойдет! Да брось брыкаться, дурочка! Тебе понравится, вот увидишь! Стой, я сказал! Черт! Ах ты, сука…

Выпустив ее волосы, он повернул Кэтрин лицом к себе и крепко ударил по лицу. Шок от удара заставил ее позабыть о страхе, она ощутила ослепительную вспышку неимоверной ярости. Шипя и отплевываясь, пустив в ход локти, колени, кулаки, ногти, Кэтрин бросилась на Уэллса, как дикая кошка, и ему пришлось отступить.

– Эй, уберите ее от меня! – вскричал Уэллс, закрывая лицо руками.

У него пошла носом кровь, на шее остались глубокие борозды. Остальные двое смотрели, раскрыв рот и отступив на почтительное расстояние. Томас все еще сжимал в руке деревянную дубинку.

Кэтрин, рыча, изготовилась к новому прыжку, но вдруг замерла на месте, и весь полыхавший в ней яростный огонь внезапно угас. Следуя за ее обезумевшим взглядом, Уэллс обернулся и увидел на краю поляны мальчика с перепуганным и растерянным лицом. Тот сделал один робкий шаг по направлению к ним.

– Беги, Рори! Беги! – пронзительно закричала Кэтрин.

– Взять его, – рявкнул Уэллс, повернувшись к Билли.

На долю секунды Кэтрин показалось, что Рори собирается вступить в драку, но, когда Билли повернулся волчком и бросился на него с ловкостью обезьяны, Рори метнул на нее последний отчаянный взгляд и скрылся среди деревьев. Билли проворно последовал на ним. Вскоре хруст веток у них под ногами смолк, и наступила тишина.

«Он бегает быстро, – уговаривала себя Кэтрин, стараясь подавить растущий в душе панический страх, – он сумеет удрать».

Уэллс ухмыльнулся, словно прочитав ее мысли.

– Кто бы он ни был, Билли его достанет. Билли у нас самый шустрый.

Он сделал шаг к ней.

– А я вот, к примеру, совсем не шустрый. Не люблю спешки.

Кэтрин попятилась. Позади нее вновь послышалось бессмысленное хихиканье Томаса, и вдруг его огромные лапы ухватили ее за локти. Ни о чем не думая, она согнулась в поясе и что было сил впилась ему в руку зубами, пока не прокусила до крови. Он взвыл и отскочил назад, зажав руку между колен и плача, как малое дитя.

– Болван! – в ярости выругался Уэллс.

Он пристально оглядел Кэтрин сквозь прищуренные щелочки век, потом его лицо разгладилось.

– Придется тебя стреножить, – с улыбкой заметил Уэллс. – Мне нравятся норовистые кобылки, но ты, милочка, заходишь уж слишком далеко.

С этими словами он размотал веревку, служившую ему поясом, и, свернув ее петлей, помахал перед округлившимися от ужаса глазами Кэтрин, весьма довольный произведенным впечатлением. В следующую секунду он бросился на нее. Она сопротивлялась изо всех сил, но на сей раз он был к этому готов. Не успела она нанести удар, как он стал теснить ее назад, заставляя отступать, а потом сбил с ног ловкой подсечкой. Упав на спину, Кэтрин ударилась так сильно, что не смогла быстро перевести дух. Уэллс перевернул ее, как куль, и ткнул лицом в песок, одновременно заломив ей руки за спину. Он связывал ее, а у нее не осталось сил сопротивляться. Сама не понимая, откуда что берется, Кэтрин осыпала его грязной бранью, пока не задохнулась от пыли и собственных слез. Когда он вновь перевернул ее навзничь, ее ярость угасла, уступив место слепому первобытному страху. Уэллс уселся на нее верхом и ударил по лицу тыльной стороной ладони.

– Это тебе за мой нос, – деловито сообщил он и вдруг поднял голову. – А вот и Билли!

Смуглый крепыш Билли подошел и встал над ними, тяжело дыша.

– Ну как? – спросил Уэллс.

– Я его прикончил. Он был совсем сопляк.

Кэтрин обреченно закрыла глаза, словно какая-то пружина лопнула у нее внутри. Она слышала их гнусный говор, чувствовала, как их грязные руки ощупывают ее и срывают с нее одежду, но все это происходило будто во сне и виделось ей сквозь лиловый туман. Все, что они делали с нею, уже не имело значения, и даже мысль о том, что после этого они ее убьют, больше не пугала. Все это не важно, не имеет смысла, твердила она себе. Только бы сохранить отчуждение, только бы удержаться на этом лиловом облаке, вдали от ужаса…

Но Уэллс сжал ее лицо ладонями и заорал:

– Смотри на меня, смотри!

Кэтрин с трудом открыла глаза, и ей показалось, что она смотрит в лицо Сатаны.

– Назови мое имя!

Она покачала головой, ничего не понимая. Он ударил ее еще раз.

– Уэллс! – сдавленно прорыдала она, едва различая его за пеленой слез.

– Уэллс, – самодовольно подтвердил он.

Желчь поднялась к горлу и стала душить ее, когда непристойное тисканье причинило ей боль. Кэтрин почувствовала, что ее вновь захлестывает ярость, и в отчаянии впилась ногтями в веревку, связывающую ее руки. Узлы были затянуты так сильно, что запястья онемели и распухли. Она задергалась, пытаясь освободиться от пут. Веревки впились ей в руки, они жгли, сдирали кожу, затягивались все туже, перекрывая кровоток. Лиловая пелена у нее перед глазами сменилась вспышкой ярко-красного света, а мерзкий голос Уэллса затерялся в оглушительном гуле крови, стучавшей в ушах.

Но внезапно хрупкий барьер, воздвигнутый ею между собой и окружающим миром, разрушил звук выстрела. Открыв глаза, Кэтрин увидела, что Томас медленно и беззвучно валится наземь, как подрубленное дерево. Земля содрогнулась, когда он упал, и она заметила у него на шее черную дырку, из которой начала литься кровь. Толстяк Билли испустил какой-то птичий крик, когда Иннес, управляющий ее отца, выстрелом из второго пистолета попал ему прямо в сердце.

Уэллс медленно распрямился. В его глазах не было страха, даже нахальная ухмылка все еще держалась на губах. Кэтрин вдруг поняла, что он безумен.

Теперь Иннес был безоружен. С высоты своего коня он следил, как Уэллс, осклабившись, достает из-за голенища нож. Потом управляющий тронул лошадь и шагом направил ее на край поляны, прямо к полусогнутой фигуре бандита. Кэтрин попыталась приподняться и предупредить его, что это не человек, а сам дьявол, но не сумела даже сдвинуться с места, а из ее горла вырвался лишь жалкий хрип. Иннес подъехал поближе. Когда он оказался в трех шагах от Уэллса, тот прыгнул и вонзил нож в шею лошади. Послышался булькающий звук, леденящий кровь, несчастное животное рухнуло на колени и безжизненно завалилось на бок.