Прекрасная похитительница

— Спасибо, милорд. Я буду стараться, чтобы вы остались довольны мной.

Манера говорить нового дворецкого произвела на Джастина приятное впечатление, а его военная выправка вызвала новый вопрос:

— У кого вы служили до Хертклифа?

— Я служил на флоте, милорд.

Маркиз ничего не сказал, но мысленно одобрил выбор своего управляющего.

Ему пришла в голову мысль, что теперь, после наступления мира, много бывших военных и моряков окажутся не у дел и начнут искать работу.

Однако во всех его поместьях существовало негласное правило: по возможности в услужение принимали людей из одних и тех же семей. Бывало, что одна семья служила не только отцу и деду, но и еще и прадеду маркиза.

В буфетной замка Верьен работали мальчики, которые представляли уже пятое поколение, и девочки, которые считали, что, когда они вырастут, их обязательно возьмут на службу в «большой дом».

Джастин думал, что тех же принципов придерживаются и в Хертклифе.

Он попытался вспомнить, как велика деревня, которая находилась всего в полутора милях от замка, но не смог даже примерно оценить, сколько там жителей.

— Ты что-то очень молчалив, Джастин, — заметил Энтони.

— Я размышляю, — ответил маркиз.

— А я настолько устал, что не могу размышлять ни о чем, кроме того, насколько удобная у меня будет сегодня постель.

— Тебе сегодня повезло уже в том, что ты не служишь дежурным кавалером Люси, выражаясь прилично, — с усмешкой сказал Джастин приятелю.

— Хочешь пари? Бичестер сегодня появится в Верьене и скажет, что он передумал и решил принять приглашение.

— Если он приедет, то найдет пустой дом, — сказал маркиз. — Ты можешь не сомневаться: Брэдли к этому моменту уже спровадил всех гостей в Лондон.

— Представляю их бешенство! — улыбнулся Энтони. — Они собирались остаться по крайней мере еще на неделю. У тебя вкусно кормят и хорошо поят.

— Лично я считаю, что эти приемы длятся всегда слишком долго, — заметил Джастин. — Первые несколько дней разговоры занимательны и остроумны, но потом начинают повторяться одни и те же шутки, а дом становится все больше похож на конюшню.

— Ты избалован, в этом все дело.

— Чепуха, — ответил маркиз. — Просто мы с тобой слишком интеллигентны для того круга, в котором нам большей частью приходится вращаться.

Энтони рассмеялся.

— Я хотел бы взглянуть на их лица, если бы они слышали то, что ты сказал.

— В данный момент у меня нет ни малейшего желания видеть никого из них, — раздраженно ответил Джастин.

Дворецкий объявил, что кушать подано, и они перешли в просторную столовую, окна которой выходили на другую часть сада.

Огромное окно, занимающее почти всю стену, было открыто, и видно было, как в золотом сиянии за деревьями садится солнце.

— Если бы я смог это написать! — сказал маркиз. — Почему я не обладаю талантом художника?

— Зачем тебе это? Ван дер Вельд сделал это прекрасно, — ответил Энтони. — Я видел несколько его превосходных работ у тебя на парадной лестнице.

— Там изображено море, поэтому отец и купил их, — объяснил Джастин.

Друзья сидели за столом, на нем горели четыре свечи в изысканно украшенных золотых подсвечниках. В центре стоял золотой корабль, которым Энтони любовался с нескрываемым восхищением.

— Должен сказать, что мне понятно увлечение твоего отца коллекционированием всего, что имеет отношение к морю. Но я совершенно не могу понять, почему тебя это так мало интересует и ты бросил все эти сокровища здесь, вместо того чтобы взять с собой в Верьен или в Лондон.

— Я никогда не думал об этом, — просто сказал маркиз. — Все это принадлежит Хертклифу, и мне нравится, когда все на своем месте.

Говоря это, он снова вспомнил о табакерках и решил, что не покажет их Энтони, пока все они снова не окажутся в комоде.

Обед был хорош, очевидно, рыба недавно выловлена из моря, а куропатки пойманы уже после того, как пришло сообщение о его приезде.

Мясо также было нежным и превосходно приготовленным, и Энтони, который каждому блюду отдавал должное, воскликнул, когда были поданы фрукты:

— Прекрасный обед! Я думал, что слишком устал для того, чтобы есть, но теперь я чувствую себя намного лучше.

— Всему причиной морской воздух, — объяснил Джастин. — Подожди до завтра, ты сможешь в одиночку съесть быка.

— Нам необходимо заниматься спортом, а то скоро нам придется менять весь гардероб.

— Мы можем плавать в море, и, как всегда к нашим услугам лошади. Я приказал Брэдли прислать нам по крайней мере дюжину.

Энтони засмеялся.

— Широкий жест.

— Я бы не хотел, чтобы ты здесь скучал.

— Я был бы больше тронут такой заботой, если б не был уверен, что ты в первую очередь думал о себе, — поддразнил его Энтони.

Я всегда считал, что в деревне должны быть свои развлечения, — глубокомысленно сообщил маркиз, — пока мы здесь скрываемся, я намерен развлекаться.

— Ты сказал, что мы скрываемся? — переспросил Энтони. — Значит, ты признаешь это?

— Конечно, признаю. Я не собираюсь возвращаться в Лондон до тех пор, пока не буду совершенно уверен, что меня не ждут там шторма и ураганы.

— Мне кажется, что в таком случае мы застрянем здесь надолго, — улыбнулся Энтони, — а зная, как быстро тебе все надоедает, Джастин, я уверен, что мир и покой, царящие в деревне, и полное отсутствие событий будут действовать тебе на нервы сильнее, чем все слезы и истерики леди Роз.

— Если это случится, ты узнаешь об этом первый, — пообещал маркиз, — но одно я знаю точно: этот коньяк послужит нам большим утешением.

Энтони отпил из бокала, который слуга только что поставил перед ним.

— Ты прав, — согласился он, — это превосходно.

— Он очень долго выдерживался в погребе, — сказал Джастин, — а может быть, пересек канал под самым носом у береговой охраны.

Контрабандисты! — воскликнул Энтони. — Что ж, если ты здесь действительно соскучишься, мы можем примкнуть к ним. Опасность очень возбуждает.

— Теперь, когда война окончена, в контрабанде нет смысла, — заметил маркиз, — если только не хочешь избежать уплаты пошлин.

— Да, это так, — согласился Энтони. — Мне кажется, что мир отнимет у нас много развлечений, если не считать женщин.