Прекрасное далеко

«Что можно сделать? Как этим шансом воспользоваться?! Шанс – бесценный, другого такого не будет... Просто любоваться магазинами – интересно, но глупо...

Подсмотреть тиражи лотерей? Фу, пошлость какая...

Порыться в научных журналах, чтобы знать, куда копать? Но пока овладеешь темой – её уже успеют сделать своим ходом...

Интернет? Да, это великая вещь; но всё равно ничего не успеть, он у нас уже на подходе...

Найти родню? Нет, не надо... Мне запрещено искать самого себя – но и про родню тоже не хочу ничего знать... Вдруг?.. Незнание Отмеренного Срока делает нас практически бессмертными...

Неужели - только глазеть? Неужели я неспособен на большее?!»

Андрей ухватил жестяную банку с красной икрой. Сто восемьдесят рублей – это было, как объяснил Николай, примерно рубль восемьдесят на привычные ему деньги. Очень недорогая у них тут красная икра. А доллар, получается – двадцать три копейки, притом по-настоящему, меняй-не-хочу... Коммунизм. Мясо, хлеб, молоко – примерно в одну цену... А водка, коньяк – вообще смешно стоят... А СКОЛЬКО ТОВАРОВ!!! Воистину это коммунизм - капитализм просто не может быть таким светлым будущим!.. Подумаешь – деньги и частная собственность; главное ведь не шашечки – а ехать, верно? А с «ехать» - тут как раз всё в порядке... Андрей за всю жизнь не видел столько видов колбасы, сколько сортов одной только сырокопчёной висело и лежало в здешнем отделе... И сколько импортного – куда там «Альбатросу»... Он взял другую банку с икрой – почти точно такая же, она стоила почему-то сто сорок рублей. В соседнем лотке лежали банки по двести – и снова почти такие же, как первая. Икра красная, сорт первый... Андрей ничего не понимал. На всякий случай он выбрал среднюю, за сто восемьдесят, и положил баночку в тележку. Однако, ноги уже гудели, как после пары десятков обойдённых залов в Эрмитаже... И товары, товары, товары; ряды бессчётных комбинаций товаров, по большей части совершенно незнакомых, и непонятно, чем отличающихся друг от друга – от них рябило в глазах, и зарождалось даже какое-то усталое отчаяние – от невозможности во всём этом разобраться и перепробовать...

«Жизнь здесь – хороша, спору нет. Мне нравится... Как всё ошеломительно неожиданно повернулось - совсем не так, как мы видели...

Как же мы спорили в общаге - до хрипоты, почти до мордобоя! А ведь всё оказалось просто – нормальная жизнь, просто более достойная. Ведь это - то, чего мы все хотели! И какая разница, как это называется, капитализм или коммунизм - если важен результат?

Кто работает – тот живёт хорошо! Вот взять Николая: простой человек, не капиталист – но живёт так, что наш главный факультетский фарцовщик Шушара повесился бы от зависти... Работает, свободен и независим – и неплохо обеспечен. Никто его не обворовывает, не пьёт из него соки, как нам с детства вдолбили. В жизни важнее всего - работа и люди. Всё остальное от лукавого; правы были те, кто говорил, что у нас просто неэффективная экономика, плюс абсолютно ложное понимание Запада, и в придачу дикое небрежение людьми - и что надо перенимать мировой опыт, а не изобретать велосипед... Люди работают, довольны и обеспечены – что ещё нужно?

...Но вот ведь загадка... Столкнулся с будущим - а моей профессии здесь нет места... Наука остановилась, упёрлась в тупик. Мы ждали гораздо большего - термояд, межпланетные полёты, роботы... Замиллиардолетие какое-то, гомеостазис...

Что же, выходит - зря я в физику пошёл?! И надо было идти по стопам отца - в нефтянку? Нет! Нет, и ещё раз нет! Я очень уважаю отца, и его культ профессиональной личности, и люблю его мазутно-индустриальный консерватизм, плоды которого можно трогать пальцами... но физика выше нефтянки! Абсурд – почему здесь строители и нефтяники на коне, а не физики? Ведь туда шли троечники, те, кого никогда не взяли бы ни в физику, ни в математику, ни в мед – шли, чтобы идти хоть куда-то... И вообще: кто здесь на коне – если вдуматься? Люди профессии - или люди особого склада?.. Люди ума – или люди чего? Почему троечники важнее умников? Может, они умнее в чём-то другом?»

Да, люди... Люди здесь чем-то были похожи на иностранцев. Они спокойно и уверенно выбирали товары, и держались как-то особенно, стильно. Не было видно вездесущих ажиотажных бабулек, которые всегда первые в очереди. Не было и авосек. Люди нарядные, все в фирменном. Плееры, радиотелефоны, непринуждённые улыбки, кожа и элегантные оправы, разумные ясные взгляды... Люди будущего. И эта нелепая мода – на странные туфли с загнутыми носами, как у Николая...

Какая-то эффектная яркая девица, не обращая внимания на Андрея, качающейся походкой манекенщицы подкатила тележку, и стала задумчиво перебирать баночки. У девицы был голый поджарый живот, в пупке – кошмар какой!

– блестела серьга. А джинсы были приталены столь низко, что открылись подступы к таким местам... А может, уже даже и не подступы... У Андрея закружилась голова. Ну и наряд... Девица же, нисколько не смущаясь, деловито присела, широко разведя колени в стороны – отчего джинсы сзади съехали до половины. И ямочки под гибкой блестящей талией, знаком качества... Андрей смущённо закряхтел.

– Ну, как ты тут без меня? – рот подошедшего Николая был растянут до ушей. Он тоже весело косился на гладкие подробности присевшей девицы, и глаза его светились жёлтым блудливым огнём кота, закладывающего петли вокруг валерьянки. Потом он заглянул в тележку – и вдруг улыбка сползла с его лица. – Ну ты, брат, и какашек набрал... – он взял в свою огромную пятерню пакет с сосисками; жёлтый огонь в его глазах потускнел, стал озадаченным, даже сочувственным.
– Только не обижайся, ладно? Меа кульпа, забыл тебя предупредить...

Андрей покраснел – ему было неприятно, что он сделал какую-то очевидную глупость.

– Почему – дерьма? «Молочные» - отличные сосиски... Зажрались вы тут, посмотрю...

– Понимаешь, - Николай откатил тележку, и, подмигнув, стал деловито, охапками, разгружать её содержимое в ближайший холодильник, - в наше интересное время девяносто пять процентов товара – это дерьмо, сделанное говнюками из дерьма. Масса товаров просто опасны для здоровья.

– Нитраты, что ли? – пробормотал шокированный Андрей.

– Нитраты... – Николай недобро прищурился и агрессивно зашевелил блестящей шерстью на голове; казалось, он собирается кому-то дать в глаз своим здоровенным кулаком. – Тут не то что нитраты - тут такая изуверская химия... Нам такое раньше и не снилось. Сейчас сосиски делаются из мясных отходов, перемолотых сисек, писек, жил - и то, этого добра там меньше двадцати процентов, а остальное соевый концентрат и химия. Притом что одни «молочные» хотя бы похожи вкусом на старые добрые «молочные» - а остальные и на вкус напоминают то дерьмо, из которого сделаны. Ты выбрал те, которые похожи вкусом на дерьмо.

Снова заорал телефон Николая. Звонил кто-то хорошо знакомый, и опять по работе: говоря, Николай посмеивался, и беззлобно, доверительно матерился, через каждое слово.

– И что, в магазин такое допускают?.. – недоверчиво спросил Андрей, когда Николай, довольно отдуваясь, убрал телефон.

– А что делать? Другой жратвы у меня для вас нет, как говорится.

– А рыба живая? Там, в аквариумах? Крабы, омары...

– Дорого, – равнодушно пояснил Николай.
– Это очень дорого. Кстати, бывал я на садках, где сёмгу выращивают. Сыпят в эти садки специальный комбикорм. Даже треска, которую ловят рядом с таким садком, имеет нарядное ярко-красное мясо. А что в этом комбикорме помимо красителей, какие антибиотики и гормоны – никто не знает. Жуём что дают…

Андрей снова обвёл город-магазин взглядом. Горела ясными чистыми цветами подсветка, загадочно мерцали плоские экраны... Мысль о каких-то опасных продуктах в этом сияющем раю XXI века казалась дикостью, кощунством... Наверное, Николай – просто ворчун, обычное дело...

– А как отличить нормальный товар от барахла?..

– А никак, Андрюха... Пробуешь одно – оно... Другое – опять оно... Третье – вроде не совсем оно... Через полгода-год и эта марка – тоже идёт вразнос и становится им... Так вот мы и живём – творим, выдумываем и постоянно пробуем, всё новое и новое... Нам скучать некогда, у нас очень сложная и насыщенная постоянным выбором жизнь. – Николай достал из тележки бутылку коньяка. – Это вот – не коньяк...

Андрей озадаченно смотрел на бутылку со знакомой наизусть этикеткой, как на ребус «найди десять отличий», мучительно силясь разглядеть подвох. На этикетке, как и положено, было написано «Коньяк» и стояло пять звёздочек.

– Это – спирт с красителями. А более-менее нормальный пятилетний коньяк стоит рублей четыреста - как минимум. И то сплошь подделки.

Николай достал икру и скептически задрал бровь.

– А икру, пожалуй, возьмём. Эта вроде ничего.

Он снова ободряюще подмигнул и покатил тележку к мясным холодильникам.